Лучшее доказательство любви - Софи Пемброк

– Фрэнки хочет увидеть свою комнату, – отмахнулась от него Ноэми. – Пойдем с тетей Ноэми и дядей Максом наверх, а твой папа пусть дуется, сколько захочет.

Мария подхватила Фрэнки на руки, Ноэми обняла ее за талию, и они, ни разу не обернувшись на Себастьяна, ушли, оставив его одного. Снова.

Мария знала Себастьяна лучше, чем кто бы то ни было, и она была почти уверена: он ждет, что она незаметно вернется обратно в его жизнь, в его постель, словно и не было этого ее маленького восстания, когда она ушла год назад. Но она не забыла ни их ссоры, ни чувство бесконечного одиночества, которые и заставили ее уйти. Что ж, ситуация со спальней – первое из разочарований, с которыми Себастьяну придется столкнуться за время ее присутствия здесь.

– Ты в порядке? – прошептала ей на ухо Ноэми так, чтобы Фрэнки не услышал.

Мария молча кивнула, не в силах произнести ложь вслух. Она не будет в порядке, пока остается здесь.

Как могло все так сильно измениться? Лео, Анисса, Ноэми с Максом и их будущие близнецы. И все же в некотором смысле все осталось по-прежнему, во всяком случае, когда дело касалось их с Себом брака.

– Мой брат – просто идиот, – вздохнула Ноэми, и Мария не стала с ней спорить.

Мария разглядывала шале, бывшее когда-то для нее родным домом. Хотя четырехэтажный особняк с просторными спальнями, уютными гостиными, прекрасной кухней и огромным бассейном трудно было назвать шале. Родители Марии всегда были довольно богатыми людьми, но по сравнению с Каттанео они просто нищие. А когда их бизнес оказался на грани банкротства, отец решил выдать единственную дочь за единственного сына и наследника Каттанео, чтобы получить слияние, способное спасти его семейное дело.

По мнению отца, Мария была лишь средством достижения цели. Пока она изучала тонкости ведения бизнеса, ее отец строил совсем другие планы на ее счет. Единственная дочь, единственная наследница…

Вот только Себастьян оказался вовсе не единственным наследником. Даже если не брать в расчет Ноэми, никогда не интересовавшуюся семейным бизнесом, оставался Лео… Отец Марии вернулся с похорон Сальво и Николь со слухами о еще одном ребенке Каттанео и потребовал, чтобы Мария немедленно позвонила мужу. Но вместо этого она позвонила Ноэми.

Оказалось, что у Николь и Сальво родился сын, когда они были еще подростками. Их семьи были шокированы произошедшим и заставили молодых людей отдать ребенка на усыновление. Но, как только Сальво и Николь стали достаточно взрослыми, чтобы не зависеть от родителей, они поженились и принялись искать своего сына даже после того, как у них родились Себастьян и Ноэми. Они искали Лео более тридцати лет и наконец нашли его. И погибли, когда летели на встречу с ним…

Единственное, что Мария сказала своему отцу, что у Каттанео появился еще один наследник. И у него, судя по слухам, контрольный пакет акций в чрезвычайно успешном ювелирном бизнесе.

– Наверное, ты все же была права, когда ушла от него, – сказал Марии отец всего несколько недель назад. – При разводе ты получишь хорошие отступные, и ты еще достаточно молода, чтобы снова выйти замуж. В следующий раз мы подберем тебе мужа получше.

С тех пор Мария с ним не разговаривала.

– Вот мы и пришли!

Радостный голос Ноэми застал Марию врасплох, она едва не прошла через арку, ведущую в хозяйские покои. Целый этаж, на котором они жили с Себом вместе с тех пор, как поженились. Сальво и Николь переехали на этаж ниже, взяв себе апартаменты чуть меньше размером, поскольку, по их словам, молодоженам могла вскоре понадобиться еще одна комната – и чем скорее, тем лучше.

Мария прикусила нижнюю губу. Как она могла вернуться сюда, пусть даже в отдельную комнату, и притворяться, что все иначе, притворяться, что она больше не любит своего мужа?

Но Фрэнки был так взволнован, исследуя свою новую комнату, идя за руку с Ноэми. Макс, глядя на них, тихо посмеивался, видимо представляя себе их с Ноэми недалекое будущее. По взглядам, которыми обменивались Макс и Ноэми, Мария точно могла сказать, что они безумно любят друг друга. Они будут жить долго и счастливо, как Мария когда-то мечтала жить с Себастьяном. Но тогда она была молодой и глупой. Что ж, с тех пор она хотя бы поумнела.

Сделав глубокий вдох, Мария проследовала за остальными через просторную гостиную во вторую спальню, демонстративно игнорируя арку, ведущую в главную хозяйскую спальню с огромной кроватью, на которой когда-то был зачат Фрэнки.

– Ну, что скажешь, Фрэнки? – Мария усилием воли заставила себя улыбнуться. – Это достаточно веселое место, чтобы встретить Рождество?

Фрэнки, уже прыгая на одной из кроватей, радостно кивнул:

– С папой, тетей Ноэми и дядей Максом?

– Конечно! – Мария взяла его руки в свои, пытаясь остановить его прыганье. – И с дядей Лео и тетей Аниссой тоже, я полагаю?

– Мы на это надеемся, – кивнула Ноэми. – Последнее желание родителей – собрать всех своих детей вместе на Рождество.

Ее лучезарная улыбка потухла, и Макс тут же утешительно приобнял ее за плечи. Невольно Мария ощутила укол зависти: когда в последний раз Себастьян утешал ее подобным образом? Да никогда. Потому что для этого нужно понимать, что она чувствует, а Себ никогда не отвлекался от семейного бизнеса настолько, чтобы хотя бы попытаться сделать это.

Ноэми, уловив выражение лица невестки, отстранилась от Макса, который переводил взгляд с одной на другую.

– Фрэнки, как насчет того, чтобы пойти вместе на кухню? Я видел там вкусное рождественское печенье. Если, конечно, твоя мама не против, – добавил он.

Мария почувствовала, как сжалось ее сердце. Они с Фрэнки так долго были только вдвоем, что ей было непривычно отпускать его от себя.

– С ним все будет в порядке. – Ноэми пожала руку Марии.

– Я знаю, – вздохнула она.

Мария кивнула, и Макс поднял малыша на руки, рассказывая ему о печенье с шоколадной крошкой.

– А ты? – спросила Ноэми, когда Макс с Фрэнки ушли. – С тобой все будет в порядке?

Мария обессиленно опустилась на кровать и закрыла лицо руками.

– Понятия не имею…

Себ наблюдал, как уходят Мария и Фрэнки, и чувствовал, как гнетущая пустота заполняет его сердце.

Фрэнки даже не узнал его! Конечно, Себастьяну хотелось бы почаще звонить сыну по видеосвязи, но ему всегда так трудно было выкроить свободное время, когда малыш не спал. Если он спал, Мария даже не брала трубку, лишь позже отвечала ему текстовым сообщением.

Но сейчас, глядя на своего сына, Себастьян задумался: как он мог полагать, что десятиминутного разговора раз в неделю может быть достаточно? Ребенок, которого он держал на руках в прошлое Рождество, навсегда исчез. Когда Мария ушла от него, Фрэнки только-только начал ползать, а теперь уверенно повсюду бегал. Даже за четыре месяца, прошедшие с их последней встречи, Фрэнки сильно вырос и изменился. Да, его глаза были все такими же яркими, как на фотографии на рабочем столе Себа, но в них больше не было доверия, лишь неуверенность и настороженность. Как будто он не знал Себастьяна, своего собственного отца.