Глубинная ловушка - Валерий Рощин

– Переживаешь? – спрашивает Анна.

– Есть немного, – кивает спутник. – Как-никак первые испытания в моей жизни…

«Повезло тебе, – неприметно усмехается женщина. – А мне приходится наблюдать эту комедию со дня первой неудачи. До конца жизни не забуду 24 мая 2004 года, когда на нашем машиностроительном заводе взорвался двигатель для будущего «Молота». Затем последовали три расслабляющих успеха: «бросковый» подводный пуск весогабаритного макета и два успешных испытательных пуска натурного изделия. А с сентября 2006 года началась полоса неудач с крохотными проблесками надежды…»

– Привыкай, – останавливается Воронец перед веткой железной дороги. – И гордись – благодаря вашему институту в стране появилось страшное оружие.

Мимо с грохотом проползает маневровый локомотив с парой прицепленных платформ.

– Вы так считаете? – не распознает сарказма Симонов.

– Конечно! Наш уникальный «Молот» задуман вовсе не для борьбы с врагами России.

– А для чего же?

– Разве ты еще не понял? Для эффективного и скорейшего уничтожения авторитета отечественного ракетостроения…

Они идут дальше.

О прямоте и категоричности суждений Анны Воронец в среде ракетостроителей ходят легенды. Она может сказать все невзирая на лица, и это «все» ей сойдет с рук. Наверное, потому, что она не лезет в руководители, отгораживается от сомнительной чести быть чьей-то протеже и тщательно оберегает свою независимость. К тому же по праву считается талантливым инженером.

– Понимаю, – улыбается молодой человек. – Но позволю напомнить о том, что в неудачах «Молота» виноват не только Московский институт теплотехники.

Анна отмахивается:

– Шесть лет слышу один и тот же бред: «В создании «Молота» участвует около шестисот пятидесяти предприятий, разбросанных по всей России. Нас не в полной мере финансируют. Во всем виновата разруха и лихолетье девяностых…»

– Не любите вы наш институт, Анна Аркадьевна.

– А в моем трудовом договоре, Саша, о любви не сказано ни слова. Я обязана качественно выполнять свою работу, что и делаю изо дня в день…

С данным фактом не поспоришь. Воронец отвечает за изготовление своеобразной фишки «Молота» – командного блока, задающего маневренным двигателям некий алгоритм работы, позволяющий обходить системы вражеской противоракетной защиты. Первые же испытания этой «фишки» дали потрясающие результаты. Мелкие недочеты, конечно, нашлись (куда ж без них!), но в целом работа подразделения Анны Воронец получила высочайшую оценку.

– …А вот насчет моей нелюбви к Москве и москвичам ты подметил верно, – с усмешкой на тонких губах продолжает она. – Там, где появляются москвичи, надолго пропадает здравый смысл и остается голая, отвратительная коммерция.

– По-моему, вы перегибаете…

– Перегибаю?! Тогда объясни, зачем ваш институт перехватил контракт на создание ракетного комплекса «Молот» у Уральского КБ имени Макеева? Вы делали комплексы наземного базирования, уральцы всю жизнь занимались баллисти-ческими ракетами для подводных лодок. Какого черта вы влезли?

– Но вы должны…

– Я ничего не должна! Равно как и рядовые граждане России, оплачивающие каждый неудачный пуск нашего общего детища, которое, не успев родиться, уже по всем статьям проиграло американскому «Трайденту».

До серого бетонного пирса, к ровному краю которого пришвартован «Адмирал Ушаков», остается шагов триста.

– На мой взгляд, Анна Аркадьевна, у вас чересчур жесткая позиция.

– Не спорю. Потому что в вопросах, касающихся безопасности нашей страны, она должна быть жесткой и холодной, как айсберг. Уральцы строили нормальные ракеты морского базирования и ни на что не жаловались. Вы же отобрали у них работу, и теперь вам постоянно что-то мешает: то некачественные пиропатроны, то дефекты в рулевом агрегате, то мистические американские средства радиоэлектронной борьбы на Аляске и в Гренландии. Дай-ка руку…

Симонов помогает спутнице перейти по хлипкой деревянной лесенке, перекинутой через несколько толстых металлических труб. Ступив на землю по другую сторону трубопровода, Воронец останавливается.

– Что случилось? – спрашивает молодой человек, поглядывая на часы.

И вдруг понимает, куда она смотрит.

А смотрит Анна на бухту. По темной с серебристыми бурунами глади бесшумно и с величественной неторопливостью двигается тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения «Дмитрий Донской». Через несколько часов ему предстоит произвести пуск баллистической ракеты «Молот».

Любуясь профилем одухотворенного женского лица, Саша невольно вздыхает. Да, Воронец во многом права…

* * *

Солнце по той же пологой траектории медленно приближается к горизонту. До начала белой ночи остается около двух часов.

Корабли только что прибыли в район испытательных пусков баллистических ракет в акватории Белого моря. «Дмитрий Донской» на небольшой глубине; в паре километров от него дежурят два военных корабля, обеспечивающие испытательный старт многострадального «Молота».

На левом крыле ходовой рубки эсминца толпится народ: представители КБ, «Воткинского завода», ФСБ, Министерства обороны, Главкомата ВМФ и, конечно же, парочка вездесущих операторов, допущенных к съемке секретного материала. Взгляды устремлены на акваторию Белого моря. Все ждут…

– Сколько до пуска? – тихо спрашивает Анна.

– Три минуты до начала отсчета.

– Волнуешься?

Саша поднимает воротник легкой куртки.

– Еще как…

В томительном ожидании тянутся секунды…

Наконец посреди спокойной морской синевы вырастает высокий белый столб. Из столба появляется и на секунду замирает сигарообразное тело ракеты. Тут же включается маршевый двигатель первой ступени: газы реактивной струи, смешанные с водяным паром, раздаются в стороны, стелются над водой. Столб озаряется оранжевой вспышкой и растет, словно не желая расставаться с ракетой. Вырываясь из плена вспышки, «Молот» набирает скорость, выравнивает пологую траекторию и устремляется на восток.

– Каковы впечатления? – интересуется Анна.

Молодой конструктор наблюдает за ракетой в бинокль и молчит. Лицо бледно, губы что-то шепчут; пальцы, сжимающие оптический прибор, белеют от напряжения…

Ракета достигает редких перистых облаков и скрывается из виду.

На крыле ходового мостика раздаются жиденькие аплодисменты и несколько восторженных выкриков в честь успешного завершения одного из важнейших и в то же время одного из самых аварийных этапов – подводного пуска.

Да, пуск прошел успешно, но торжествовать преждевременно. Пять с половиной тысяч километров, разделяющие акваторию Белого моря и Камчатку, ракета преодолеет за четырнадцать минут. Однако первая благая весть с камчатского испытательного полигона РВСН «Кура», куда третья ступень обязана забросить боеголовки, может подоспеть лишь минут через тридцать. Эта весть не гарантирует торжества конструкторской и инженерной мысли. Телеметрическая информация о движении ракеты будет расшифровываться довольно долго, и только полностью обработанные материалы расскажут специалистам о подробностях испытательного полета.