Лунная колдунья - Мика Ртуть

– Мамочки! – визжу я и шарахаюсь в сторону.

Кто это? Где я? В голове лихорадочно мелькают обрывки панических мыслей. Нет, с головой у меня все в порядке, но… даже если это задумано режиссером, то предупреждать же надо! Или это наш техник Игорь обкурился травы и опять что-то напутал с освещением? Или…

Раздается голос, он что-то говорит, но я ни слова не понимаю, тарабарщина какая-то. Но сам голос… От этого голоса хочется сжаться в комочек и заскулить! Я непроизвольно выставляю вперед кинжал и поворачиваю голову на голос. Черт! Ничего не вижу! Все плывет перед глазами. Да еще мужчина сидит в тени, и видно только, что он высок и темноволос. Я что-то выкрикиваю, взмахивая бутафорским кинжалом, от страха трясутся руки и не хватает воздуха. Так, Лина, успокойся! Дыши и думай! Зрение, вернись и мозги прихвати! И зрение возвращается, будто только и ждало моего приказа.

В круг света от костра выходит мужчина. Белокурый, красивый до зубовного скрежета и одетый в черный мундир. Я что, попала на фильм про войну? А это, типа, немецкая элита?

Он что-то говорит, но я понимаю лишь одно слово «граф» и по интонации догадываюсь, что его имя Лео Лерой. Француз?

Да что за наваждение! А может, это просто актерские шуточки? Или капли оказались с наркотиком, и это галлюцинации!

И как только я это подумала, мир опять начал стремительно меняться. Меня изрядно припечатало попой обо что-то твердое. Вокруг плотный туман, ничего не видно. Искусственный дым?

– Где я? – в горле саднит, от этого голос срывается на хрип, и я кашляю.

– В нашем доме, колдунья, – раздается скрипучий старческий голос.

Господи, пусть это будет глупая шутка!

– Нет, это реальность, колдунья. Мы ждали тебя.

А вот этот голос молодой и звонкий. И отвечает он на мои мысли. Глюк, что ли?

– Я вас не вижу, – шепчу я и куда-то лечу.

Странное ощущение, будто я падаю, но при этом точно знаю, что не двигаюсь. К счастью, мое падение было недолгим, как и мое беспамятство, очнулась я на чем-то жестком и холодном, провела рукой и поняла, что лежу на камне. Надеюсь, это не жертвенный алтарь? Рядом ругались двое. Молодой голос и старый.

– Это она! – шипела старуха.

– Но в ней нет колдовской силы! – возражала ей молодая.

– Разве нити судьбы говорили тебе, что дева должна быть колдуньей? – вкрадчиво спрашивала старуха.

– Нет, – в молодом голосе слышалась растерянность. – Я просто думала…

– Сила придет, когда она разделит ложе с мужчиной, – злобно хихикнула старуха, и мне стало страшно.

– Грайи не вмешиваются в судьбу, они ее направляют, – молодая явно улыбалась. – Но я не против дать девочке шанс, коль ведьмак именно ее выбрал из трех возможных. Я дам ей знание его языка.

– А я дам ей надежду.

Я открыла глаза, но рядом никого не было.

– У меня галлюцинации, – застонала я. – Это наркотик? В каплях?

– Нет, милая, – хихикнул старый голос. – Это реальность. Ты лунная колдунья из закрытого мира.

– Я актриса, – перебила я голос, и наступила тишина. – Я не колдунья. Это ошибка. Покажитесь! – не выдержала я. – Объясните, что происходит?

Туман вокруг стал исчезать, и я обнаружила себя сидящей на большом плоском камне в огромной пещере, стены которой тонули во тьме. Где-то капала вода, пахло сыростью и склепом. Свет лился из круглого отверстия в своде, но рядом по-прежнему никого не было.

– У нас здесь нет тел, смертная, – мягко произнес молодой голос. – Тебя призвали, чтобы ты указала на нового правителя Ольрады. Выбери достойного и возведи его на трон. Или останься с нами, будь нашей ученицей, и через несколько веков ты сможешь переплетать нити судеб.

– Нет, спасибо!

Несколько веков в этой пещере? Да я чокнусь!

– Ты приняла решение, только не влюбляйся в мужчину с печатями, – скрипуче вторила старуха. – Его любовь – проблемы для тебя. А вот разделить ложе с ним можешь, говорят, он неотразим в любовных утехах.

– Матушка! – воскликнул с укором молодой голос. – Что ты наделала? Зачем эти условия?..

Злость и отчаяние скрутились в тугой узел, не разорвать, не избавиться. Я вспомнила жуткий холодный голос и темную тень на месте говорившего. Это был он! Я точно знаю, что он! Тот, кто безжалостно выдернул меня из моего мира, тот, кто забросил меня в это странное место, даже не подумав что-либо объяснить. Это он, мой враг. Ненавижу! Как же я его ненавижу!

В ответ раздался злобный смех, и я опять потеряла сознание, так и не узнав, что именно мне пророчила старая карга, но отчетливо запомнив, что смерть для меня – это любовь мужчины с печатями.

Второй раз я очнулась в светлом лесу, на мягком лежаке из еловых веток, покрытых толстым одеялом. Рядом горел костер и стояла миска, наполненная супом, над ней поднимался ароматный парок, и я сразу почувствовала зверский голод. У костра на поваленном дереве сидела женщина. Белые волосы закрывали спину, я видела лишь голубое платье да тонкие длинные пальцы, обхватывающие плечи.

– Здрасте, – пробормотала я, чтобы только не молчать.

– Мне жаль, что так вышло, – не оглядываясь, произнесла женщина, и я узнала голос. – Моя мать совсем выжила из ума, но она сильна, и я ничем не смогу тебе помочь. Теперь все в твоих руках. – Ее голос стал низким и текучим, в нем зазвучали потусторонние нотки, стало тревожно и зябко. – К тебе придет колдовская сила, когда ты разделишь ложе с мужчиной, но остерегайся того, кто носит печати, он твоя смерть. Жди, тебя призовут…

И она исчезла.

Что, вот так просто? Бросить меня в неизвестном мире, в лесу, одну, ничего не объяснив? И…

Спокойно, Лина, это может быть чьей-то злой шуткой. А даже если это реальность, то нет смысла загибаться от голода, когда рядом стоит еда. Жаль только, ложки нет. Я прямо из миски выпила суп, выловила пальцами и съела кусочек темного мяса, старательно не думая, кем оно было при жизни, и опять легла на подстилку. Лежала долго, то проваливаясь в сон, то тупо глядя на качающиеся над головой ветви. Мозг не хотел привыкать к мысли, что это может оказаться правдой, мне больше нравилось думать, что это все галлюцинации, и вот еще немного – и все пройдет, я очнусь, а вокруг будут люди. Может быть даже врачи…

Но я не очнулась. Стемнело, костер горел все так же ярко, хотя никто не подбрасывал в него ветки, я то ли заснула, то ли провалилась в забытье, а когда открыла глаза, была ночь. И тишина. Я не шевелилась, прислушивалась и ждала. Должна же я когда-то очнуться?

Утром миска вновь была полна теплого супа, костер все так же ровно горел, а настроение стремительно приближалось к панике, но уйти от огня я не могла. Пробовала, но словно натыкалась на прозрачный купол и каждый раз возвращалась назад.

На третий день наступила апатия. Я безразлично сидела у костра, держа в руках миску с супом, и тупо смотрела на огонь. В голове было пусто и звонко. Ни паники, ни мыслей. Еда есть, огонь горит, все хорошо. Ненормальное состояние. Наверное, так и сходят с ума…