Свистопляска с расследованием - Клара Колибри

– Может, тебе все приснилось? – покачала на меня головой Марина.

– Может. Я не уверена. А ее телефон молчит.

– Думаю, что не стоит волноваться. Надо немного подождать. Все и прояснится.

Обстановка прояснилась к вечеру. Как только вернулась с озера и вошла в квартиру, ко мне бросился Рыжик. Он соскучился и желал немедленно поздороваться. Чуть было не наступила на него, мешающегося под ногами и орущего «мяу», и едва смогла удержаться за тумбочку в углу коридора, чтобы не упасть. Потом вспомнила, что ночью отключила домашний телефон. И верно, розетка была пуста. Восстановила связь, а потом прослушала записи. Ничего нового.

Тогда я решила еще попробовать дозвониться до Татьяны. Достала свой мобильный и прошла с ним в комнату. Там села в кресло и стала искать ее номер. Позвонить не успела. Ожил мой домашний телефон. Кинулась к нему, схватила трубку, но еще не слыша голоса, знала, что это звонил кто-то неизвестный, его номер определился именно так.

Это был мужчина. Он представился. Только я, отчего-то так разволновалась, что имени не запомнила. Правда, поняла, что он из полиции и что его дело ко мне связано с Татьяной. Что мне говорил, воспринимала с трудом. А в конце решилась и спросила, где сейчас была моя подруга. Четко услышала, что ее отпустили домой. И тогда с души как камень свалился.

Повесив после разговора трубку, снова пошла в комнату. Только взяла в руки мобильный, как он звонком заставил меня вздрогнуть. Теперь это уже была точно Татьяна. Я ей обрадовалась, она мне тоже, хоть и поворчала немного, что с моей стороны было большим свинством отключить телефон, когда ей так необходима была поддержка в трудную минуту.

– Ну, да это все не телефонный разговор, – вздохнула она глубоко и горестно. – Можно я к тебе приеду?

– Приезжай. Тем более что мне звонил какой-то мужик…

– Колесников, наверное. Это я ему дала твой телефон.

– Не запомнила имени…

– Николай Николаевич. Больше некому.

– Похоже. Да, точно. Николай Николаевич. Вспомнила. Он. И теперь мне просто необходимо знать все об этой твоей истории, Таня, раз ты меня в нее втянула.

– Это не история. Это моя трагедия, – снова начала она вздыхать в трубку.

– Приезжай быстрее. Я тебя жду.

Она появилась у меня всего через двадцать минут. Сказала, что смогла легко поймать такси, и улицы были вполне свободны, чтобы доехать быстро. В квартиру прошла вся какая-то притихшая и на себя непохожая. Зная Татьяну много лет, была уверена, что должно было случиться что-то из ряда вон, чтобы она вот так выглядела. Я расчувствовалась, забыла о былых разногласиях и принялась хлопотать вокруг нее, как мать родная. Понемногу у нас завязался разговор, из которого и смогла узнать о неведомом мне Вадике.

Оказывается, подруга познакомилась с ним как раз в то время, когда наши с ней отношения дали трещину после очередной ее «заботе» обо мне. Имела в виду именно тот случай, о котором только что рассказывала Марине. Я, как говорится, только вышла из Танькиной жизни, а у нее и появился этот самый Вадик. Спрашиваю, что за человек? А она в рев.

– Хорошо. А как он внешне-то выглядел, можешь описать?

Опять мне в ответ были слезы. Совсем моя подруга расклеилась. Пришлось сделать в разговоре паузу. И помог нам чай. Выпив по кружке, мы снова возобновили беседу.

– Ладно. Про твоего сердечного друга потом поговорим подробнее. Ты мне скажи, каким боком я оказалась в твоей истории?

– В трагедии.

– Пусть так. В трагедии.

– Я очень испугалась, когда нашла его… нашла, а он… У меня не было выхода. Понимаешь?! А ты… ты у нас умная, всегда такая серьезная. Я даже и подумать ничего не успела… Все случилось само собой… А потом уже поздно было что-то менять. Еще я ничего не соображала. Совсем… ничего. Извини меня. Не знала, что делала… И как теперь быть? Это я тоже не знаю. Как думаешь, меня посадят?

Вот так она рассказывала мне о происшествии. Заикалась, глотала слова и целые фразы, плакала, размазывая слезы, а суть все никак не выходила на поверхность. Я отчаялась добиться от нее толка и стала подумывать, как бы уговорить ее принять успокаивающее лекарство и лечь отдыхать. Выходило, что разговор надо было откладывать до завтра. Мучить Татьяну вопросами было бессмысленно.

– Ты когда спала последний раз, можешь вспомнить? – дотронулась я до ее плеча, а она вся дернулась, как от удара, и потом непонимающе уставилась мне в лицо. – Тебе надо отдохнуть. Я дам таблетки, чтобы могла заснуть. А завтра мы поговорим.

– Разве, тебе не надо быстрее разобраться во всем этом?

– У меня будет время. Сейчас, давай ляжем спать.

Она послушно приняла таблетки и скоро заснула. Я еще немного посидела рядом, а потом тихонько вышла из комнаты. Прошла на кухню, а оттуда на балкон. Моей целью было не дышать свежим воздухом, а заглянуть в окна квартиры этажом ниже. Там жил мой давний друг. Тот самый Вовка, которого Танька называла ментом. Но это он только для меня был Вовкой, а для большинства, кто его знал, Владимиром Евгеньевичем Кондратьевым.

Я свесилась с балконного парапета, перегнулась с него головой вниз, и смогла увидеть, что на кухне горел свет. Это означало, что хозяин квартиры только недавно пришел домой и пытался организовать себе холостяцкий ужин. Не раздумывая дольше, направилась к нему. Спустилась на этаж ниже по лестнице, игнорируя лифт, и позвонила условленным манером. Точка, тире, точка. Долго не ждала. Он открыл мне дверь, распахнул пошире, чтобы могла зайти, а сам, не дожидаясь этого, развернулся и пошел в комнату за футболкой, чтобы прикрыть свой голый торс.

– Проходи. Я сейчас.

– Привет, – не задерживаясь в прихожей, пошла сразу на кухню.

Заметила там, на плите, сковороду с яичницей и убавила под ней огонь, чтобы не подгорела. Потом взяла в руки нож и принялась нарезать для него хлеб, хорошо зная, сколько кусков ему понадобится. За этим занятием он меня и застал, когда вошел уже одетым в выцветшую синюю футболку и бриджи цвета хаки.

– Чего пожаловала?

– Если ты снова в этой страшной футболке, то значит, что снова со своей разбежался…

– Наблюдательная, да? – прищурил Вовка на меня глаза, усаживаясь за стол и пристально следя, как я выкладывала ему на тарелку готовую яичницу. – Вот, скажи мне, почему всех моих баб эта вещь бесит, а тебя нет?

– Может, потому, что я не твоя баба? – пожала я плечом.

– Может, – фыркнул он и принялся за еду. – Чай сделай, подруга детства.

Я неспешно налила воды в стеклянную колбу, нажала кнопку, включая нагрев, и принялась наблюдать за движением пузырей, подсвеченных синим светом. Через пару минут уже ставила перед ним горячий сладкий чай.

– Опять же, знаешь, сколько ложек сахара надо положить мне в стакан. Другие будут переспрашивать и запоминать месяцами… Может мне на тебе надо было жениться?