Туристка - Мария Литошко

— Всего несколько недель, — утешительным голосом произнесла я, глядя в печальные глаза младшей сестры.

— Несколько… — протянула она. — Почему так долго? Это целая вечность!

Мы сидели на диванчике в гостиной, тесно прижавшись друг к другу, как когда-то в детстве. За окном уже темнело, а бьющий по стёклам ливень усиливал нависшую над нами необъяснимую грусть.

— Леночка, возьми меня с собой! — взмолилась Роза. — Мне восемнадцать, никто не будет против.

— Не могу, дорогая! Ты ведь знаешь, я еду работать. Одиночество поможет мне сосредоточиться. Никого с собой не беру. Через три недели мы снова будем вместе!

— В прошлый раз, уезжая в Португалию, ты тоже так говорила: «Всего пара недель», а сама задержалась на два месяца!

— В прошлый раз всё было иначе. Тогда в Порту у меня случился роман. Я не могла так скоро уехать! Он уговорил остаться. Чувства порой «отключают» голову, заставляют забыться.

— А вдруг и в этот раз случится так же?

Взгляд Розы стал таким серьёзным, что на секунду мне показалось, будто на самом деле младшей сестрой являюсь я. Это заставило меня улыбнуться.

— Нет, в этот раз такое не повторится, обещаю! После отношений с Антонио, кажется, я стала совершенно холодна. Сейчас все мои мысли только о творчестве. Но без вдохновения мне не создать новый шедевр, а для этого необходимо сменить обстановку. Именно за этим и еду.

Я поцеловала сестру в щёку, и её нежная улыбка согрела мне сердце.

Договориться об отпуске — не составило труда. Александр с пониманием отнёсся к моей просьбе, а потому не чинил препятствий. Уверенная, что совершаю правильный шаг, в своей душе ощущала окрыляющую радость. «Минск — Касабланка» — этот билет казался волшебным. Он являлся не просто пропуском в другую страну: я держала его, словно ключ к вдохновению, которое казалось потерянным.

— Всё! — С торжественной улыбкой я положила на стол билеты прямо перед маминым лицом.

Поддержать мой восторг она не смогла. Её глаза стали совсем печальными, а на билеты мама посмотрела так, словно прочла там смертный приговор.

— Прошу, мама, не смотри так! Можно подумать, я впервые куда-то уезжаю.

— Не впервые, однако в этот раз хочу, чтобы ты осталась дома!

— Не-е-ет… ну это невыносимо… — с тяжестью в голосе протянула я. — Похоже, никто меня не понимает. Какой ужас! А ведь я среди самых близких людей.

Мама встала из-за стола:

— Я и в самом деле не могу взять в толк, зачем ехать на край света, чтобы написать очередную картину! Ты прекрасно справлялась с этим здесь!

— Очевидно, не настолько прекрасно, чтобы впечатлить своими работами критика! У меня было чудное настроение. Спасибо, что его испортила! — Нервно схватив со стола билеты, я выбежала из гостиной, но мама направилась за мной.

— Пока ты была в городе, я поговорила с твоим отцом. Мне пришлось позвонить ему — в надежде, что найдётся хоть кто-нибудь, кто сможет вразумить тебя!

Не оборачиваясь и игнорируя её слова, я шла к своей комнате, но мама упорно следовала за мной.

— Он тоже против! Решительно против! Цитирую его слова: «Если Елена настолько сильно хочет сменить обстановку и освободить голову для новых идей, приглашаю её к себе в гости на целый месяц, и даже на два, если потребуется больше времени».

— Неужели? — с иронией ухмыльнулась я. — Это настолько мило! Боюсь расплакаться!

— Оставь свой сарказм, дочка! Даже твоему отцу стало плохо от мысли, что ты едешь на Восток совсем одна, да ещё и со «свободным» билетом — без тура и гида. Он в ужасе! — Глаза матери выдавали непередаваемое возмущение.

— С тех самых пор, как он переехал жить на Камчатку, прихватив свою любовницу, я принимаю решения сама. Благодарна отцу за помощь и участие, но ни он, ни ты, мама, в этот раз не сможете переубедить меня.

Звук открывающейся входной двери заставил нас обеих замолчать. Домой вернулась Роза, а в её присутствии мы старались не ссориться.

— Мама, моё решение окончательное. Вот билеты, — я вынудила её снова на них посмотреть. — Давай просто прекратим этот бесполезный разговор.

Моё упрямство оказалось сильнее уговоров мамы. С горечью в сердце ей пришлось принять своё поражение, тем временем как я, довольная победой, немедленно принялась упаковывать чемодан.

Не все свои желания стоит поощрять. Однако — как же это трудно — обрезать крылья у окрылённого сердца! В тот момент я не смогла этого сделать.

В день отъезда небо над Минском потемнело от грозы и город накрыло сильным майским ливнем. Настойчивый голос папы в телефонной трубке, уговоры Эммы, мольбы сестры, слёзы на глазах мамы и нелётная погода — казалось, весь мир пытался остановить меня!

— Билет ведь можно сдать, — тихо сказала Роза, подойдя ко мне.

Стоя у окна, я смотрела на промокшую улицу и людей, спешащих куда-то с зонтиками в руках.

— Придётся надеть закрытые туфли, — вслух решила я, проигнорировав слова сестры.

— Лена! — Роза схватила меня за руку, заставив повернуться к ней лицом. — Там совсем другой мир, это не Европа! И ты никогда не была в восточных странах. Тебе разве не страшно ехать одной? Возьми с собой хотя бы подругу!

— Ну что за глупости, сестрёнка! Я не первая девушка, которая едет в путешествие одна. Сестра Эммы была там совсем недавно. Сейчас двадцать первый век! Все ваши опасения — средневековые предрассудки.

Её чересчур серьёзное выражение лица вызвало у меня невольный смех.

Словно желая произвести хорошее впечатление на новую страну, уложила в чемодан самые лучшие наряды. Имея на кредитке достаточное количество средств с проданных картин, я чувствовала себя уверенно. Страховка и деньги служили мне почвой под ногами. С таким надёжным арсеналом не должно быть проблем — уж в этом не было сомнений.

Если ни у кого из близких не получилось удержать меня, то вряд ли это удалось бы погоде. Минск оплакивал мой отъезд, но в этот день я не знала, что прощаюсь с ним на целую вечность…

Сестра не любила долгих прощаний. Она не захотела отягощать и без того сложный для неё момент, а потому не поехала с нами в аэропорт. Выйдя на улицу, я обернулась и подняла взгляд на наше окно: Роза смотрела на меня с горькой обидой и болью. Молча она пыталась заставить меня передумать, выражая глубокое нежелание мириться с моим отъездом. Пожалуй, ещё никогда прежде сестра не выглядела такой печальной, даже тогда, когда была потеряна её первая любовь. Близкие люди крайне чувствительны, а потому их интуиция особенно сильна. И в такие моменты, как сейчас, начинает казаться, что им что-то известно, что-то, чего мне стоит опасаться, но они сами не способны объяснить — чего именно. Нужно просто довериться! «Может, разорвать этот билет, невзирая на потраченные деньги, и вернуться домой?» Меня посетила эта внезапная мысль, но я немедленно опровергла её: