Кныш и пиво - Анна Михайловна Пейчева

лузерами, стараться неохота, — чванливо ответила Аврора. — Окей, я через свой заточенный Перстенек дистанционно вмешалась в настройки системы. Комп-то местный не в курсе, что тебе, Лиззи, нужно сбросить пару килошек! Назначила тебе наивная железяка аж даже пиццу «Четыре сыра» наполетано. Есессьно, я была обязана это исправить. Изменила на барракуду. И Господь наш виртуальный Бот одобрил бы меня на тысячу мегабайтов.

Лиза вообразила себе идеально круглую, с хрустящей корочкой и обжигающей неаполитанской начинкой пиццу-солнце — и громко застонала. Дрожать у нее в тарелке должен расплавленный сыр, а не мерзкий рыбий студень!

— Бессердечная ты, Аврора! Лишить меня вкусняшки, которая перебила бы гадкий вкус елового пива… У меня во рту такое творится, будто тухлая лягушачья икра затеяла вечеринку с древесными грибами. Думаю, ладусики — рыба дрянь, но хотя бы щука. Желание загадаю. А теперь выясняется, что это даже и не щука! Барракуда какая-то, ферритин её побери! И что мне теперь делать со всеми своими желаниями, коих у меня накопилось вагон и маленькая тележка? И под словом «вагон» я подразумеваю вовсе не маленький вагончик вашей вакуумки, а нормальный такой товарняк!

— Единственное твое желание сейчас должно быть — похудеть, — нравоучительно сказала Аврора. — Нет у тебя силы воли, как я погляжу. Совсем. Отсутствует. Хочешь эпик фейл вместо нашего запланированного ивента?

— А что за ивент у вас запланирован, дамы? — влез в беседу Макс. — Для чего этой восхитительной богине еще худеть? И, что гораздо важнее: граф, где мой кактус? Ну граф, ну закажите, что вам, жалко, что ли?

— Максим, мне неловко указывать на моральный аспект вашей просьбы, но я не хотел бы быть обвиненным в мошенничестве, — чопорно сказал граф.

Несмотря на то, что фон Миних пил настоящее шампанское, а Макс — безалкогольную водку, граф по-прежнему оставался собранным и сосредоточенным, как сжатая пружина, в то время как унтер-офицер небрежно развалился на своем металлическом стуле, словно старосветский барин в окружении цыганского хора. И это при том, что конструкция стула совершенно не предполагала никакого разваливания посетителей, и уж тем более такого разнузданного разваливания.

— Так что вы там задумали, прекрасные Ищейки? — не отставал Макс, вальяжно закидывая ногу на ногу.

Нужно было что-то ответить, и Лиза сказала:

— Э-э… Ну… Я должна буду влезть в одно платье. Как там Коко Шанель говорила? У каждой женщины должно быть маленькое телепортационное платье.

Она глупо хихикнула и отхлебнула еще елового пива, которое внезапно перестало ей казаться таким уж мерзопакостным.

— Ха, я вот сию секунду осознал, что ты, Лизавета, вылитая Коко, особенно в этой шляпенции. — Макс игриво ей подмигнул.

Лиза кокетливо стряхнула несуществующую пылинку с рукава своего новенького свитера.

Аврора фыркнула в ответ на замечание Макса.

— Лиззи наша — Коко? Скорее уж кар-кар. Или чирик-чирик. Что за унылый вид, да еще и в Новый год? Типичный воробей-лузер, который всю жизнь сидит под кустом. Потому что дико боится, чтобы его не сбил квадрокоптер. Не припомню, чтобы Шанель ходила в трениках.

Сама Аврора меньше всего походила на воробья. Или на любую другую скромную птицу. Или вообще на существо с планеты Земля. В честь Нового года она вырядилась в кричаще-розовый балахон с крошечными золотыми колокольчиками, звеневшими при каждом ее движении. Однако этого ей показалось мало, и потому поверх балахона Аврора набросила еще и короткую оранжевую кофту с огненным рисунком на спине. Поверх пламени красовалась глупая, но грозная физиономия золотой рыбищи в роскошной короне. Неведомый художник очень старался придать невинной рыбке черты разъяренного тигра. А чтобы ни у кого не осталось сомнений в серьезности ее намерений, он украсил кофту надписью: «Владычица Морская. Поджарим конкурентов». Пышную грудь пересекал ремень канареечной компьютерной сумки — Аврора никогда не выходила из дома без своего верного лэптопа.

— А знаете, сударыня, позволю себе с вами не согласится, — вдруг сказал граф, выходя из задумчивости. Картофельно-кокосовые крокеты он почти не ел, только потягивал шампанское. — Мой прадед был близким другом семьи Коко Шанель и ее мужа Константина Михайловича Веригина. Он часто бывал у них в гостях, в их уютном особняке на Васильевском острове… Вы ведь знаете, что Константин Михайлович посвятил Коко свой знаменитый аромат «Номер Пять»? Она всегда была его музой. Не только женой, не только известным модельером, но еще и вдохновительницей великого русского парфюмера… Да, так вот, по рассказам прадеда, Коко часто принимала гостей в домашних брюках мужа. Так что Максим прав: Елизавета Андреевна и правда сейчас напоминает мадмуазель Шанель.

Аврора надулась, а Макс спросил:

— А разве Коко говорила не про маленькое черное платье? Что-то не припомню ее высказываний про телепортационные платья.

Кажется, он был не так расслаблен, как хотел казаться. Лиза почувствовала смутное беспокойство сквозь пелену пивного тумана.

— Ну да… Я имела в виду черное платье. Черное платье, черная дыра, Стивен Хокинг, телепортация… Ассоциации, понимаешь, Максимка? У нас, швейцарцев, голова так устроена. Знаешь, как у нас в Швейцарии говорят? Же не манж па… тьфу, не то… гебен зи мир… Нет, погодите.

За последние дни граф её немного поднатаскал по истории, культуре и национальному языку Швейцарии, однако сейчас Лиза соображала ничуть не лучше альпийской коровы. Учебные посиделки в «Омеле» выветрились без остатка. Она не могла вспомнить не единой швейцарской поговорки.

Макс внезапно подобрался и вместе со стулом придвинулся поближе. Стальные ножки стула заскрипели по хромированному полу. Внимательные черные глаза смотрели Лизе прямо в душу, бултыхающуюся в еловом дурмане.

— Лизавета. Ты же не носишь платья. Вообще. — Он обвел взглядом всю компанию. — Господа Ищейки, может, хватит держать меня за дурачка? Что происходит? Случайные намеки на телепортацию. Лизин выговор, не похожий ни на один акцент на свете. Ее полное незнание реалий её мифической родины и этого мира в целом. Проклятье, любой человек на Земле старше трех лет хоть раз в жизни слышал про мороженое от Абрикосова! Любой, но только не она. Уверен, всё это связано с профессиональным интересом Платона к нашей богине. Я люблю греческую мифологию и два раза в год бываю в храме Афины в нашем Заповеднике. Но я не могу заставить себя поверить, что Лизавета и вправду спустилась к нам с Олимпа. Я увязался за вами не из большой любви к вашей «Галлюцинации», поверьте. Просто хотел узнать всё из первоисточника. Я должен понимать, что именно скрываю от Шварца. Не хочу быть соучастником покушения на Императрицу или захвата марсианами Шепсинской синемастудии. Ну? Что скажете, многоуважаемые заговорщики?

Глава 4