Прекрасная вдова - Дженет Маллани

Леди Кэролайн Элмхерст

Как хочется слизать крошки с тарелки! Боюсь, мистер Конгриванс не поймет этого. Надо сохранять достоинство. С благодарностью принимаю его любезное приглашение. Я готова немедленно отправиться в путь. Глупо отрицать — между нами возникло взаимное влечение! Надеюсь, он успел оценить достоинства моей фигуры. Постараюсь удивить его. Батистовый платок помят. Не стоит прикрывать им декольте! Приподнимаю подол платья чуть выше, чем того требуют приличия, — у экипажа очень крутые ступеньки! А этот Конгриванс совсем недурен. Я продолжаю с интересом разглядывать его. Что и говорить, я до сих пор чувствую на себе его сильные руки. Мой обморок не был глубоким, и я слышала, как громко стучало его сердце. Так близко! Настолько, что я вполне успела оценить качество ткани его сюртука. Первоклассная шерсть! Неплохо, совсем неплохо. Как, впрочем, и то, что он не из Лондона. Значит, еще не успел промотать деньги и услышать грязные сплетни обо мне.

Дурнота и слабость прошли — чай и сандвич вернули меня к жизни! Похоже, он весьма богат. Вот только слуга у него странный. Какая отвратительная физиономия! Но это совсем не смущает Мэри. Мерзавка хихикает без умолку.

Экипаж катится по узким проселочным дорогам.

— Должен признаться, я так соскучился по…

Конгриванс смотрит в окно.

— По коровам, сэр?

— Нет, — он улыбнулся и покачал головой, — по местным пейзажам, зеленым холмам и долинам.

— Значит, вы много путешествуете.

— Я только что вернулся из Италии.

Кажется, он не болтун. Как это приятно. Я не люблю скучных разговоров о вещах, в которых ничего не смыслю. Помнится, Бладжа не интересовало ничто, кроме политики. Элмхерст постоянно говорил о Лошадях. Линсли замучил меня своими рассуждениями о крикете — эта тема была для меня самой ненавистной. Никак не лучше, впрочем, был и Ротерхит со своими рассказами о войне. Немногословность Конгриванса вполне меня устраивает. Пожалуй, стоит завести разговор, тогда я смогу лучше рассмотреть его.

— Вы уже знаете, какая роль досталась вам?

— Роль?

— Оттеруэл ставит «Сон в летнюю ночь» в своем домашнем театре.

— Вот как! Мы познакомились не так давно, в Италии. Но я не удивлен. Он большой любитель поэзии вообще и Шекспира в частности. Наверное, вы, леди Элмхерст, тоже неравнодушны к Шекспиру? Какая же роль досталась вам?

— Мне предстоит играть Гермию!

Что и говорить, эта Гермия просто целомудренная дура! Но целомудрие — как раз то, что необходимо, чтобы произвести хорошее впечатление на Конгриванса. Пусть видит во мне скромную добропорядочную вдовушку. Как удачно все складывается! Какое счастье, что он так долго был в отъезде. Надеюсь, слухи о моей дурной репутации не пересекли Ла-Манша. Начну с чистого листа. Только бы он не обращал внимания на мерзкие сплетни, которые будут распускать обо мне гости Оттеруэла.

— Вы любите театр, леди Элмхерст?

— Обожаю театр! — говорю я и театрально прижимаю руки к груди. Он внимательно смотрит на меня. — Ничто не радует меня так, как театр!

Это почти правда. За исключением карт, флирта и всего того, что следует за флиртом. И уж, конечно, при закрытых дверях.

— А еще, сэр, я люблю музыку, играю на фортепиано. Друзья считают, что я не лишена музыкального вкуса. А еще я увлекаюсь живописью и рисую акварелью. Правда, пока не очень умело.

— Я слышал, в окрестностях поместья Оттеруэла весьма живописные пейзажи. Полагаю, вам непременно захочется рисовать. Вы позволите сопровождать вас на этюды, леди Элмхерст?

— Это было бы чудесно, мистер Конгриванс!

Весь вопрос в том, в качестве кого — покровителя или супруга? Кажется, он неравнодушен к сельским пейзажам. Не удивлюсь, если он решит поселиться где-нибудь в глуши и заняться разведением коров. А его бедной женушке придется шлепать по деревенской грязи с соломой в волосах и рожать детей каждый год! Если уж мистер Конгриванс решил развлечься, ему придется развлекать и меня, причем так, как мне будет угодно. Если быть до конца честной, я совсем отвыкла от развлечений.

Мэри продолжает кокетничать с этим чудовищем и прижимается коленкой к его ноге. Кажется, она не на шутку заинтересовалась этим красавцем и глубиной его кошелька.

И все же Конгриванс может подождать. Надо будет присмотреться к другим гостям Оттеруэла. Конгриванс нравится мне, но как бы не прогадать: может статься, среди гостей окажется какой-нибудь герцог?

Мистер Николас Конгриванс

Нет, я не отношусь к тем, чья жизнь проходит в бесконечных рассуждениях о смысле жизни. Я не настолько романтичен, чтобы дня не прожить без любовных переживаний. Меня волнуют вещи вполне материальные. История с каналом несколько изменила мое отношение к жизни. Да что там говорить. Изменила в такой степени, что я перестал узнавать себя.

Еще недавно живописные леса и луга не пробуждали во мне такого восторга. Я и сам удивляюсь — рядом сидит хорошенькая вдова, настроенная ко мне вполне благосклонно! Бартон, так тот, пожалуй, не преминет воспользоваться любезностью веселой служанки и ее кошельком. Судя по всему, эти двое быстро договорятся! А я в первую очередь думаю о предстоящей встрече с лордом Оттеруэлом и его женой. Но трудно сосредоточиться. Бархатный голос леди Элмхерст и ее соблазнительные формы явно отвлекают меня! А что, если слухи о моих похождениях на материке и неудачной интрижке успели дойти до здешних любителей посплетничать? Впрочем, мне нет до того никакого дела. В какой-то мере мне это даже на руку. Всем известно, что мужчина с разбитым сердцем всегда вызывает особый интерес.

Наконец лошади сворачивают с дороги. Слуга открывает тяжелые кованые ворота, и экипаж катится по липовой аллее к отделанному желтым камнем дому. Дом и правда очень хорош. Недурно было бы иметь такой же! Но… я не жду богатого наследства, а моих денег хватило бы лишь на пару месяцев аренды подобного дома. А потом опять в путь! На поиски состоятельных и щедрых дам!

Наконец экипаж останавливается у мраморной лестницы, ведущей к парадному входу. Помогаю леди Элмхерст выйти из экипажа. Как жаль, что мы в перчатках и я не могу прикоснуться к ее пальчикам.

Кучер трогает с места и направляет лошадей к черному ходу. Мы поворачиваем головы на шум гравия. Леди Оттеруэл спешит к нам, покачивая изящной корзинкой. Она все так же очаровательна в своей полноте, вот только лицо немного бледнее, чем в Риме. Узнав меня, она роняет корзинку с цветами и приседает в глубоком реверансе. Реверанс настолько глубок, что не ясно, спешить ей на помощь или подождать, пока она поднимется сама.

— Месье виконт!

Покачнувшись, она принимает вертикальное положение и радостно машет мне. В ту же минуту в дверях дома появляется сам; хозяин. Он одет так же ярко, как в Риме. И по-прежнему лыс.

— Оттеруэл, дорогой, посмотри, кто к нам пожаловал! Сен-Жермен д'Обюсси! Вы оказали нам такую честь! Не передать словами, как я рада…