Дорога на Землю - Марик Лернер

— Минутку, это что за Зона, в которой ты проживал? — спросила девушка. — По какой статье чалился?

«Это шутка была, — после паузы сказал Протей. — А я сразу не понял. Зона — это не лагерь для ваших уголовников. Зона — это место, где живут прибывшие с Земли. Только это пока обсуждать с тобой не стану, о чем и раньше предупреждал. И если контакт не получится, вообще не буду. Меньше знаешь — лучше спишь».

— Про языки тоже не скажешь? — с насмешкой спросила Таня.

«Совершенно лишняя информация, — согласился Протей. — Потерпи. Если уж наше дело не выгорит, как минимум начнем зарабатывать много рубликов на переводах».

— А…

«Стоп, — вдруг резко сказал он. — Помолчи… Есть звонок. Сработал портал!»

Таня вскочила, заметалась по комнате.

«Спокойно, — хихикнул Протей. — Не надо бегать как курица, которую ловят, чтобы зарезать. Получасом раньше, получасом позже — уже неважно… Подождут. Там все равно замок снаружи».

— Рафик! — воскликнула Таня, радостно повисая на шее Каримова, Лешкиного друга.

— Выросла, красивая стала, — обнимая ее, пробасил тот. — Жизнь продолжается.

— А Лешка? — спросила девушка, отстраняясь. — Где он?

— Все в порядке. Просто, когда портал заработал, он далеко был. Вот мы и решили не дожидаться.

— Здравствуй, — сказал двухметровый накачанный парень, появившийся из-за спины Рафика. На вид лет двадцати пяти, курносый брюнет.

Как его можно было раньше не заметить в тесном помещении, Таня не поняла.

— Я тебя видела на фотографии. Ты — Ярослав.

— Ага, — подтвердил он. — Он самый.

— Что? — спросил Рафик.

— Ничего страшного. Прямо на удивление очень низкий расход энергии. Мы отправили подтверждение о прибытии, — пояснил он Тане. — Энергии выше крыши осталось, но у меня еще и «Молния» с собой. Подсоединить переходник, и два часа максимум все будет в лучшем виде.

— «Молния»? — переспросил Рафик. — Еще одна?

— Мы с Дашкой известные куркули, — улыбнулся тот. — В нашем поселке Пост как в Греции — все есть! И еще немного…

— И насколько хватит?

— Откуда мне знать? — изумился Ярослав. — Пару сотен ходок с гарантией, даже если грузовиком кататься, а потом я к ЛЭП подключусь. Не пропадем.

— Это вы о чем? — спросила Таня.

— Да ерунда… Мы заранее не знали, сколько энергии портал жрет. Запросто могли влипнуть, но пронесло.

— Дать бы вам по шее за такие эксперименты. На кроликах тренироваться надо, а не на людях. А если бы нас размазало тонким слоем от Земли до Марса?

— Обижаешь. У нас все в лучшем виде. Если контакта нет, не срабатывает. Энергии мало — лезь в портал хоть головой, хоть ногами — проку не будет. Сам видел, мембрана появляется, если только переход возможен.

— Так, — сказал Рафик, обращаясь к девушке. — Извини. Давай-ка сядем и серьезно поговорим.

Когда они уселись на старые автомобильные покрышки, а Ярослав устроился прямо на полу, причем так, чтобы видеть дверь, Рафик спросил:

— Васька у вас был, про нас рассказывал?

— Это ты про того алкаша, «человека-магнитофона»? Да, приходил и рассказывал… про Дикий Запад и коров с лошадьми… Уровень развития еще тот — на уровне девятнадцатого века!

— Уже хорошо, — кивнул Рафик. — Значит, должна понимать кое-что. Мы там, — он потыкал пальцами в сторону потолка, — осваиваем просторы без правительства, полиции и в меру собственного разумения. Зашибись, как иногда весело… — грустно хмыкнул он. — Ты, Тань, уже не ребенок, должна понять. У нас, собственно, и выбора особого не было — или к тебе обратиться, или к кому-то из родителей. А они друг от друга скрывать не будут. Что знают двое, то обычно знают и те, кому не нужно. Этот портал насквозь незаконный, и, если дело всплывет, нам непременно сделают секир-башка там, а к тому, кто здесь нам помогает, могут прийти кто угодно — от чекистов до обычных бандитов. Сама должна понимать, что такое портал. Ведь через него можно шастать в тыл к противнику с диверсионной целью, а можно и американского президента выкрасть из постели… И наркоту через границу тоннами таскать — тоже неплохо. Никакая таможня не остановит. Можно, конечно, из чувства глубокого патриотизма на родную разведку поработать (они заодно и спрячут ото всех), но очень не хочется всю оставшуюся жизнь на вопросы отвечать и под охраной в туалет ходить.

Ярослав хмыкнул.

— А ему государство Российское вообще до одного места, — пояснил Рафик, кивнув на Ярослава. — Он родился там… и плевать хотел на козни пиндосов в отношении расширения НАТО на восток. Кстати, а расширяется?

— Да нет, всё еще договариваются… — пожала плечами Таня.

— Ну у нас пока никакого интереса в этом нет. Как и всемирное потепление нас не волнует пока. Мы заинтересованы в том, чтобы обеспечить себе и своим семьям хорошую жизнь там. Возвращаться пока нет желания. Да и сомневаюсь, что правительство из-за нас на конфликт с эльфами пойдет. Сдадут без вопросов. Так что мы собираемся очень тихо и спокойно покупать здесь, на Земле, все необходимое и таскать туда, на нашу планету. А высокую политику и мафию оставляем тем, кто этим занимается профессионально. Короче, все это очень опасно. Ты для нас много сделала, но тебе надо хорошо подумать. Это не игра, тут, если мы нарвемся, будут самые настоящие трупы. Нам не привыкать, а тебе в это лезть совсем не обязательно.

— И что, — звенящим от обиды голосом воскликнула Таня, — вы сейчас выйдете и испаритесь в неизвестном направлении?! А мне лет через пять еще раз придет открытка с пожеланиями здоровья?

— Ну кто так отговаривает? — глянув на Рафика, спросил Ярослав. — Нашел чем пугать — опасностями и приключениями… Надо было сказать, что мы тут проездом, по делам межпланетной бухгалтерии. Бумага туда — бумага сюда, и три тысячи начальников с проверяющими ревизорами… Если она сестра Зверя, так и характер должен иметься!

Посмотрел пристально на Таню, спросил:

— Хочешь изменить свою нормальную жизнь и работать с нами?

— Да! — не задумываясь, ответила она.

— У тебя есть время подумать до завтрашнего утра. А сейчас слушай и запоминай. Слово старшего — закон. Твои желания никого не интересуют. Возражать можно потом, но сначала приказ выполнить. Общее благо важнее личного. Если нужно убить товарища, чтобы информация не пошла дальше, мы это сделаем. Сначала попытаемся вытащить, но если не удастся, убьем своего. Это не красивые слова. Так мы живем. Мы стараемся избегать крайностей, поэтому тебе поставят блок. Ты просто не сможешь говорить о некоторых вещах с посторонними.

И, глядя пристально Тане в глаза, подытожил:

— Или ты утром даешь согласие на эти условия, или дальнейшего разговора не будет. Подумай хорошо — дороги назад не будет.