Тайга - Мария Шари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ни на льду, ни в воде Матвея и Вики не было видно. И сколько Александр и Олег не кричали, срывая голоса на морозном ветру, никто не откликнулся на их зов. В гигантской промоине постепенно исчезали обломки самолёта, а вместе с ними последние надежды на то, чтобы найти детей живыми.
*****
Сибирь. Таёжные леса, поражающие воображение своими бескрайними просторами. Сверху они предстают единым зеленым или белым ковром, в зависимости от времени года. И единственные обитатели этих суровых мест дикие звери и птицы, за многие столетия установившие свой жизненный распорядок. Вокруг, куда ни кинь взгляд, лишь вековые деревья, верхушки которых исчезают в небесной глубине. Крайне редко забредают в эту таёжную глушь охотники, а уж обычные жители — так совсем никогда. Потому что обратной дороги уже не сыщешь. Потому что в таёжной глуши никогда и не было дорог. Только тропы, по которым ходят одни лишь звери лесные. Но судьба порой играет с людьми так, что ни один предсказатель не в силах предвидеть её капризные повороты. И двое маленьких пассажиров самолёта, следовавшего курсом Москва-Владивосток, еще сегодня днём вряд ли могли подумать, что следующее утро они будут встречать в глубоком сугробе в таёжной глуши, где на сотни километров вокруг ни единой человеческой души.
Матвей и Вика остались живы. И уже одно это обстоятельство можно было принять за подарок судьбы. Так во всяком случае подумали бы их родители, если бы знали о чудесном спасении.
Детям невероятно повезло. Скорость падения снизила тридцатиметровая ель, ветки которой послужили естественными тормозами для спаренных самолётных кресел. Обитые кожей тяжелые сиденья, с пристегнутыми к нему ремнями детьми, скользили вниз, и с каждой обломанной под этим грузом еловой веткой скорость падения резко снижалась. Вдобавок на их счастье под елью, ветви которой тянулись до самой земли, оказался глубокий снежный сугроб, куда кресла и плюхнулись. Некоторое время дети пребывали в полном оцепенении, что вполне можно было понять. Такой экстрим не каждому взрослому пришёлся бы по душе.
— Я так понимаю, что лететь дальше ни на самолёте, ни на креслах мы не будем. — Матвей очнулся первым и деловито повертел головой, остановив свой взгляд на Вике.
— Где мы? — испуганно оглядываясь, спросила девочка.
— Мы на земле, это точно. И где-то в лесу. Точнее сказать не могу. Уверен в одном, из всех пассажиров приземлились мы первые. Пора отстёгивать ремни и вылезать из самолёта, ой нет, прости, из сугроба. Тебе помочь?
— Надо позвонить папе.
Вика сунула руку в карман своей куртки, предусмотрительно надетой ещё в салоне лайнера до падения. Айфон был разбит вдребезги. Еловые ветки, подарившие жизнь детям, получили свою дань за чудесное спасение.
— Дай свой! — приказным тоном потребовала девочка.
— Я свой в рюкзак сунул, он там и остался, — вздохнул Матвей. — Кажется, никто из пассажиров вслед его не бросил.
Несмотря на сложность положения он сохранил позитивный настрой, ведь не каждому улыбается удача выжить после падения из самолёта, да ещё и без единой царапины. Вика, как оказалось, не была готова разделить его жизнерадостное отношение к тому, что с ними произошло.
— Что же теперь с нами будет? — жалобно спросила она, выбираясь из рыхлого снежного холмика.
— Что тут скажешь? Во-первых, надо радоваться тому, что мы остались живы. А во-вторых, нас найдут. — Матвей послушал, как удаляется шум двигателя самолета, и после короткой паузы добавил: — Обязательно найдут. У нас же лучшие в мире спасатели.
Он старался говорить бодро и уверенно, ему в голову не приходило, что искать их здесь никто не будет. Он даже предположить не мог, что обоих детей сочтут утонувшими в реке после катастрофы.
— Как холодно, — Вика застегнула молнию пуховика, который так уютно согревал ее в Москве, но не здесь, в тайге, где температура воздуха была гораздо ниже, чем в ее родном городе.
— Да, реально холодновато. Предлагаю подвигаться, чтобы не замерзнуть.
Они бодро зашагали вокруг громадной ели, периодически топая ногами. В предрассветном холоде эти жалкие попытки согреться не принесли результата. Тогда Матвей предложил побегать, и дети принялись нарезать круги вокруг всё той же ели, постепенно расширяя их. Светало, из тумана проступали силуэты деревьев, становясь всё отчетливей. Вика, отбежав подальше, вдруг застыла на месте, уставившись в снежный покров.
— Матвей, смотри!
Уловив в ее голосе нервное возбуждение, мальчик подошел ближе.
— Ты видишь? Видишь?! Здесь какие-то следы!
Приглядевшись, Матвей сказал:
— Это от лыж! А вот рядом — собачьи!
Вдоль двух глубоких параллельных полос действительно тянулась цепочка круглых следов от лап.
— Так, тут был человек, и он шёл с собакой. — Матвей тут же принялся выстраивать логическую цепочку. — Если с собакой, точно охотник.
— Значит, где-то поблизости есть деревня, — обрадовалась девочка. — А где есть люди, есть и телефоны. Позвоним своим, скажем, мы живы, и с нами все в порядке, а то мой папа, наверно, сильно переживает. Он, может, думает, что я уже на небесах!
Надежда придала ей сил, и настроение заметно улучшилось.
— На котором из них по счёту? — решил поддержать Вику Матвей.
— На седьмом, конечно же. Прямо в раю.
— В раю нет такого собачьего холода.
Матвей снова был серьезен. Он понимал, что ответственность за них двоих теперь лежит на нем. Понимала это и Вика. Матвей был старше, к тому же принадлежал к мужскому полу, поэтому окончательное решение она оставила за ним.
— Пойдём по этим следам, — после короткого раздумья сказал Матвей. — Тут и замерзнуть недолго, пока нас найдут лучшие в мире работники эм-че-эс.
На том и порешили. Через несколько километров дети заметили, что круглых
