Месть - Юрий Иванович

В дальнейшем разгадал следующий секрет совсем быстро. Нажатие на две нужные точки рассеивало защиту в аурах союзников. А что создавала каждая точка в отдельности? Ха! Наверное, ничего и не создавала. Скорей всего… Если будет уйма свободного времени, тогда и поищу ответы на последний вопрос.

В финальной стадии экспериментов попробовал маркировать как «свой» только Найдёнова. И нажал на четыре точки. Вновь профессор с магистром уронили свои головы на руки, словно вздремнули. А у друга я поинтересовался:

– Как сейчас самочувствие?

Тот прислушался к себе. Встал. Прошёлся по комнате. Обошёл вокруг стола и даже похлопал меня по плечам. После чего хмыкнул с воодушевлением:

– Феноменально! Теперь можно отправляться на Землю со спокойной душой! – и тут же сам себе возразил: – Но лучше всё-таки на Дне задержаться. Пояс Светозарного – он и в Африке пояс Светозарного! А если ещё вспомнить про пояс иерарха и про боевого серпанса… У-у-у-у!

Как же он мне надоел своим брюзжанием!

Как Лёня меня ни доставал, моё решение оставалось непоколебимо: мы отправлялись прямым ходом на Землю!

Ну как «прямым»… Не то чтобы уж совсем прямым. Всё-таки путь получался несколько извилистым. Вначале в местный Сияющий Курган. Там пообщаться с искусственным интеллектом, который управлялся со всеми здешними инфраструктурами. Затем он, по моей просьбе, открывал нужный портал в главном зале Кургана. И мы переходили на Пространства Вожделенной Охоты. Или на Дно, если говорить проще. Там попадали в разрушенный планетарий, слабое подобие обычного Кургана и некое средоточие порталов в иные миры. Напоследок отыскивали «гуляющий» портал, имеющий возможность отправить нас на Землю, представляли себе нужное место прибытия и перемещались в родной мир.

Что при этом нас выкручивало от сильной боли при использовании такого диковинного портала – ерунда. Если быстро проскакивать да делить на двоих – то вполне терпимо. Хуже всего, что я не учёл именно всю сложность и заселённость нашей пересадочной станции. То есть тот самый разрушенный планетарий в городе Иярта, столице государства когуяров. И очень зря, как оказалось. Хотя… если подумать… да с точки зрения самих когуяров… да вспоминая мои обещания помочь этим разумным существам вернуться на их историческую родину, в царство ешкунов…

Короче: всё, что ни случается, – всё к лучшему! Относительно, конечно. И не всегда. Но когда мы появились в углублении разрушенного планетария, то вначале вздрогнули от рёва приветственных восклицаний:

– Экселенс! Иггельд! Борис! – перекрикивали друг друга десятка два когуяров, скачущих на верхней кромке частично разрушенной чаши. – Светозарный! Михаил Македонский! Хранитель Кургана! Посол империи Альтру! Повелитель Дланей! Ура-а-а! Он вернулся!

Да уж. Как меня здесь только не величали. Благо что лишь в положительном значении, искренне и от всей души. Это если не вспоминать местных жрецов, которые не раз пытались меня уничтожить. Но сейчас опасаться вроде не стоило, кричат и радуются наши сторонники. Поэтому, как я ни спешил в родной мир, пришлось сделать остановку. Иначе как бы мы выглядели, только взмахнув рукой в приветствии и тут же исчезнув в зеве очередного портала?

Оставалось только удивляться такой встрече и такому совпадению. К данным руинам никто из когуяров не приближался под страхом смерти. Опасное место для тех, кто не видит среди обломков свечения порталов. Зайдёт сюда нечаянно посторонний, шагнёт неосторожно – и нет его! Перебросило в иной мир, а вернуться оттуда – невероятно сложно. Вот и возникли за века строгие запреты не на пустом месте. И почему сейчас здесь столько народа?

Чуть позже выяснилось, что новые власти Иярты некое дежурство вокруг разрушенных планетариев наладили. Вокруг них ездил постоянно на боевом серпансе один их воинов. И не потому бдел, что боялись пакостей от затаившихся жрецов: созданное ими подполье действовало несколько в ином направлении. И не потому, что жалели любопытных ротозеев: если те пропадут, туда им и дорога. Нечего нарушать вековые запреты!

А потому, что некое предвидение проявил Хруст Багнеяр, нынешний лидер государства, мой друг и боевой товарищ. Он как-то задумался: «Вернётся к нам Иггельд Борис и вдруг окажется ранен? Или будет нуждаться в какой иной помощи? А мы и не узнаем об этом. Так что надо выставлять дозор!»

Вот и выставили. Когда я здесь сам недавно присматривался, меня не заметили. А вот наше с Лёней обратное перемещение засекли. Тогда нас окликнуть дежуривший когуяр просто не успел. А вначале – не посмел. Зато всем стало понятно, что мы тут либо случайно проскочили, либо целенаправленно вскоре опять появимся. Вот и топталась возле чаши с той поры целая толпа добровольных наблюдателей. И теперь они радовались. И теперь они жаждали с нами общения.

А гонца к Хрусту отправили сразу. И тот примчался, пока мы снимали с себя рюкзаки, подыскивали для них место среди камней, а потом и сами аккуратно выбирались наверх с помощью сброшенных для нас верёвок.

Встреча с Багнеяром получилась горячей и многословной. Хотя поневоле меня смущала несколько раз повторённая когуяром фраза:

– Совести у тебя нет! Мы так долго ждали, а ты только сейчас явился!

Пришлось в конце концов и тут начинать объясняться:

– Ох, дружище! Ты и представить себе не сможешь, какие перипетии и приключения свалились на наши головы. И где мы только за это время не побывали. Если сжато пересказывать, и то пара суток понадобится. А на это времени нет совершенно! Пока… Потому что родителей моих подруг плохие дядьки похитили, и мы срочно отправляемся к нам домой, чтобы найти, спасти и наказать кого следует.

На такие слова Хруст тяжело вздохнул и погас, словно лампочка. Понял, что причины моего отсутствия и короткой нынешней остановки более чем уважительные. Только и пробормотал:

– Жаль… Но если надо, то мы потерпим и ещё подождём. Хотя сразу хочу пожаловаться, что с каждым днём здесь всё сложней и опасней. Понять ничего толком не можем, но явно катастрофа приближается. Не знаем, как долго ещё протянем в благости и покое…

– Какая катастрофа? – поразился я. – Опять ваши жрецы заговор устроили?

– Если бы! Любое вооружённое недовольство этих ущербных мы задавим в зародыше, и они знают об этом прекрасно. Если чего и бузят, пытаясь добиться открытия некоторых своих молельных домов. Мы-то вроде и не против, но провели опрос среди населения. И результаты более чем конкретные: только один процент столичных жителей за открытие молельных домов. А вот среди фермеров – и половины процента не набралось. Хотя изначально именно их мнения как-то опасались…

– Ладно, фурмезы[1] с ними, с этими жрецами! – оборвал я его словоизлияния. – Что у вас тут в самом деле стряслось, что ты называешь это катастрофой?

И лидер новой власти стал перечислять: