Мотылек атакующий - Екатерина Островская

– Я прошлым летом одному уроду коттедж спроектировал. Вот представь… – Студент достал ручку и начал рисовать на листе ватмана, служащего скатертью. – Всего три уровня. Если быть точным, то четыре, один под землей. Если быть еще более точным, то полтора уровня под землей и три с половиной – наверху.

– Всего шесть, – посчитал его собеседник.

– Почему? – не понял автор проекта.

– Полтора и три с половиной будет шесть.

– Ты что-то путаешь! Всего получается… пять получается. Я, кстати, и лифт рассчитал.

Тут рассказчик заметил появившихся за столом Риту и Машу и спросил:

– Девушки, а вы музыку любите?

– Да пошли вы! – откликнулась все еще злая Ритка.

– Напрасно. Архитектура – это застывшая музыка, как еще Корбюзье заметил.

– Шеллинг, – поправил его другой студент…

Стихарев посмотрел на своих приятелей и усмехнулся:

– Трезвые они казались нормальными людьми.

Но Маша почти не слышала, о чем говорят вокруг. Она во все глаза глядела на Сергея. А тот вдруг сообщил:

– Я приходил смотреть работы в вашу мастерскую. И мне очень понравились ваши иллюстрации к «Маленькому принцу» Экзюпери.

– А как вы узнали, что это мои работы? – удивилась Маша.

– Там же стояла фамилия – Белянкина, и я сразу понял, кто автор.

– Дурацкая фамилия, – вздохнула Маша.

– Почему? – искренне удивился Стихарев. – Белянка – это такая бабочка. Хотя, если честно, вы больше похожи на мотылька. Легкого и совсем невесомого…

Они сидели и разговаривали. Новиков усиленно спаивал Ритку. Коваленко пила шампанское и портвейн, не забывая бросать гневные взгляды на подругу. Мастерская постепенно пустела, осталось всего несколько человек.

Стихарев посмотрел на часы.

– Шестой час, – сказал он.

– Сколько? – удивилась Маша. И неожиданно для себя добавила, не желая прерывать общение. – Я никуда не тороплюсь.

– Ну и напрасно, – скривилась Рита.

Но никто на нее не обращал никакого внимания. Кроме Тимура, разумеется.

– Не переживайте, – сказал Сергей Маше, – я провожу вас.

Девушка кивнула. Расставаться ей не хотелось. Но в этот момент Новиков с Ритой начали целоваться, и она поднялась с места и начала собираться.

Сергей и Маша спустились по лестнице. Танцы уже закончились, здание покидали никуда не спешащие студенты – группами и парочками.

Вахтер, закрывая дверь за Машей и Стихаревым, спросил:

– Много там еще народу?

– Не особенно, – ответил Сергей.

Такси долго ловить не пришлось. Как только Сергей увидел приближающийся автомобиль и поднял руку, машина сразу же остановилась возле них. Путь домой оказался коротким.

Потом они стояли на лестничной площадке первого этажа.

– Я, когда увидел тебя в начале года в столовой, подумал, что мне это привиделось: такая красивая девушка и вдруг совсем близко…

– Я, вероятно, то же самое испытала, – призналась Маша.

– Мне не хочется расставаться, – произнес он.

– И мне, – шепнула Маша.

– Мне кажется, что я люблю тебя, – сказал Сергей.

– А мне не кажется, – улыбнулась Маша, – я точно знаю, что люблю тебя. Не думала только, что признаюсь так легко.

Сергей наклонился и коснулся губами Машиной щеки. А потом сказал:

– Сейчас слишком рано, не стоит, наверное, тревожить твоих родителей. А днем я позвоню и подъеду, если ты не против.

– Я буду ждать.

– Я приеду к тебе и к твоим родителям, чтобы попросить твоей руки.

– Хорошо, – кивнула Маша, даже не успев удивиться внезапному предложению, – я предупрежу их. Скажу, что мы давно любим друг друга.

– Это правда, – согласился Сергей. – А я скажу своей маме, что на днях познакомлю ее со своей будущей женой. А потом ты приедешь к нам со своими родителями…

Маша вошла в тихую квартиру. Осторожно пробралась в свою комнату. Опустилась на приготовленную заботливой мамой постель и задохнулась от счастья. Еще накануне вечером она и мечтать ни о чем таком не решалась. Лишь думала, как бы ей хотелось познакомиться с Сергеем. И завидовала Ритке, у которой все так легко в жизни. А теперь сама Маша готова была взлететь. Поднять руки и вспорхнуть, как мотылек. Как она легко и просто сказала ему о своей любви… Нет, все же Сергей первым признался. Ой, а вдруг передумает? Нет, она видела его глаза, когда он произносил такие важные для нее слова, он не может обмануть. И теперь что получается, она скоро выйдет замуж? Надо же, как неожиданно все! Значит, теперь она невеста? Или сначала Сергей официально сделает предложение, они подадут заявление, и только после этого можно называться невестой?

Маша легла в постель, продолжая думать обо всем, что произошло ночью. Вспоминала, как Стихарев подошел к ней, как они потом танцевали, как Сергей признался ей в любви. Наконец девушка заснула, и ей приснилось лето. Она стояла у окна и смотрела во двор. Двор был просторный, там гуляли взрослые и дети, но Маша смотрела лишь на одного маленького мальчика, который скользил по дорожке на роликах, взмахивая руками, как будто летел. Потом малыш поднял голову и посмотрел наверх, как раз на то окно, из которого выглядывала Маша. Мальчик помахал ей и что-то крикнул, довольный своим полетом. Маша поняла, что это ее ребенок, и заплакала от счастья.

Она проснулась от того, что щелкнул дверной замок: судя по всему, родители куда-то ушли. В квартире было тихо. Маша продолжала лежать, не открывая глаз, надеясь, что сон вернется и рядом с ней окажется Сергей, попыталась представить его. Но тут прозвучал телефонный звонок. Маша сняла трубку и услышала голос Риты.

– Короче, так, – металлическим голосом произнесла Коваленко, – я звоню тебе из телефонной будки, чтобы сказать, что ты мне больше не подруга.

И тут же последовали гудки.

Часы показывали начало второго, за окном светило зимнее солнце. Это был самый лучший день в ее жизни! Валяться в такой день в кровати глупо. Тем более что Сергей обещал приехать.

Маша вскочила с постели и отправилась приводить себя в порядок. Накануне она поехала в институт без всякой подготовки: не сделала прически, практически без макияжа, хотя, собственно, никогда особо и не пользовалась косметикой. Но сегодня жениха надо встретить как полагается…

Маша вышла из душа, когда опять зазвонил телефон.

Это снова была Коваленко.

– Короче так, – сказала она все тем же металлическим голосом, – я звоню, чтобы спросить: у вас шампанского не осталось?

– Должно остаться, – ответила Маша, беря в руки фен. – Было три бутылки, одну мы выпили с родителями, одну забрали с собой. Значит, одна все еще в холодильнике.