Банк Времени. Солар - Саша Н. Мильберт

И самое главное, никто не заметил подмены! До сих пор никто не заметил. Хорошо все-таки когда у тебя брат — Маг Искусства.

— Киана! Девочка моя! Как я рада тебя видеть! — высокий голос хозяйки дома заставил меня вынырнуть из детских воспоминаний.

— Взаимно, Фиона! — я искренне улыбнулась невысокой моложавой шатенке, упорно не признающей свой возраст.

Сколько себя помню всегда называла ее Фионой. Наверное, назови я ее леди ми Кама, я бы нанесла матери друзей кровное оскорбление. «Сколько же ей лет?» — силилась вспомнить я, и пришла к выводу, что точно более ста пятидесяти.

— Когда Тин сказал, что пригласил тебя к нам в гости, я не поверила! Он не навещал нас больше двух месяцев!

Я скрыла улыбку. Не далее, как на прошлой неделе леди Фиона сетовала, что близнецы скрывались от нее целых два дня! И это, проживая в одном доме! «Неудивительно», — подумала я в тот момент, — «в особняке может укрыться вся императорская армия, и воины могут ни разу не встретиться друг с другом в течение дня».

— Ужин будет подан через полчаса. Ледо сообщил, что задерживается в Институте, просит понять и простить, — мимолетно улыбнулась Фиона, — надеюсь, ты не очень голодна?

Я отрицательно покачала головой. Ага, как же в Институте, вот же гад! Сто процентов, сидит в своей лаборатории, дома, а мать ведать не ведает, что сынок — то на ужин будет бежать со всех ног c подземного этажа, где располагается его прелесть. И ведь не спустишься к нему сейчас, надо делать вид, что сказанному веришь.

Фиона настолько ревностно относилась к роли идеальной матери, что не могла допустить даже мысли об обмане в свой адрес. Не знаю, как Константин, а близнецы просекли быстро, как можно влиять на мать.

Их честный (после самых тяжелых шалостей и проступков) взгляд был достоин увековечения в скульптуре или картине под названием «Двойная исключительно кристально честная честность». Уверена, это было бы шедевром во всех мирах.

— Тин уже здесь?

Слава Маа, мы наконец, достигли гостиной, и я принялась вовсю вертеть головой в надежде увидеть старшего брата близнецов.

— Еще нет, прибудет с минуты на минуту. Ты располагайся, я сейчас позову Радо и отдам некоторые распоряжения, — Фиона покинула гостиную, просто выйдя из дверей.

Хозяйка дома не любила пользоваться в особняке порталами, говорила, что движение — жизнь! И, вообще, так лучше для здоровья. Ага-ага!

Я же всегда подозревала, что леди ми Кама — сторонница секты «За здоровый образ жизни!», адепты которой пытались убедить магическое сообщество, что частое использование порталов приводит к магическому истощению и, как следствие, к преждевременному старению организма. К вопросу о возрасте достопочтенная леди относилась весьма и весьма щепетильно.

Доказательства того, что использование порталов прямо или косвенно влияет на внешность и здоровье отсутствовали. Никто из магистров Института не брал на себя задачу провести исследование и написать ученый труд на тему «Влияние порталов на носогубные складки» или «Порталы и морщины в динамике». И вряд ли возьмет.

Вот же глупые и дремучие люди! Как легко запудрить мозги тем, кто искренне желает быть обманутым!

Если у мага полный магический контур, то ему, что воды попить, что бытовой портал создать — затраты энергии одинаковые. Учите теоретическую часть, называется!

— О чем задумалась, мелкая? — насмешливый голос Тина резко оборвал поток моих мыслей.

— Приветствую тебя, большой брат! — обернувшись на знакомый голос, я не могла удержаться от ухмылки, — рада тебя видеть!

Какая долгожданная картина! Опираясь о косяк двери и, казалось, заслонив собой весь немаленький дверной проем мне улыбался… мой драгоценный и самый нужный Тин!

— Хорошо выглядишь! Для меня так нарядилась? — Константин продолжал валять дурака и окинул меня оценивающим взглядом. С ног до головы.

О, да, сегодня я была шикарна, как никогда! Не помню, когда в последний раз надевала шелковое платье с глубоким декольте и делала умопомрачительный макияж. Туфли на шпильках, подчеркивающее фигуру черное платье, красная помада, уложенные волосы. Да я на свадьбе дяди два года назад лучше не выглядела! А там, ну прямо очень надо было быть неотразимой. Так что для вечернего ужина Кодекс Шато (будь он неладен) соблюден, ко мне никаких претензий.

— Хорошо?! — я задохнулась от возмущения, — думала ты скажешь «Великолепно!», «Шикарно!», «Киана, я сражен!».

— Прости, Ки, глядя в твои красивые большие… хм… глаза я теряю все мысли.

Ми Кама-старший ехидно улыбнулся. А, подойдя ближе, стал беззастенчиво пялиться прямо в декольте. Еще облизнуться не хватало. Вот же… йодль!

М-да, вот тут бы мне и засмущаться, и покраснеть, что еще? Ах да, можно еще потерять сознание, всё, как полагается скромной девушке из благородной семьи, но… это не мой вариант. К счастью. Наверное, я так и предстану перед Стражем Смерти не узнав, каково это — краснеть и терять сознание.

Детство и юность в окружении суровых и местами придурковатых особей мужского пола полностью лишили меня такого атавизма, как румянец и стыд. Если бы моя мама, благовоспитанная Уна ри Фара, узнала, каким пошлым шуткам научили ее дочь старшие товарищи, ооо… и то, что ученица вполне могла превзойти своих учителей… Короче, в обморок упала бы уже она.

— О, а вот это меня устраивает, — я неожиданно подхватила шутливый тон, — никаких лишних мыслей, просто скажи мне «Да»!

Глава 3

— Эээй, что за ***! Глаза что ли дома оставил?!! ***!!!

Из подбитого каким-то слепым и глухим криворучкой (а по-другому и быть не могло!) флекса выскочил злющий двухметровый детина. Белое одеяние яростно взметнулось, мужчину моментально окутало слепящее свечение, но так же быстро и пропало. Неожиданно для себя перейдя на ненормативную лексику, он рывком открыл дверь протаранившего его светлого флекса. И в полном недоумении уставился на кресло рулевого.

— Вот же бл…о…ндинка!

На него смотрели невинные хлопающие голубые глаза шестого или седьмого размера в ореоле чего-то розового. С вырезом до пупка. Зимой. «Интересно, что греет это недоразумение?» — мужчина скривился. И еще раз скривился от отвращения, когда вгляделся в лицо нарушительницы.

Огромные, на пол-лица ярко-малиновые губы были надуты. Видимо, от обиды, либо от переизбытка улучшающих внешность заклинаний. Кто ж этих женщин разберет? Лоснящиеся фарфоровые щеки слегка потряхивало от негодования, когда блондинка, неожиданно грациозно изгибаясь, выносила свое тело из кабины родного флекса.

— Простите, простите! — заголосила она без всякого раскаяния на лице, — я задумалась!

— Задумалась? — возмущению мужчины не было предела. — Вы еще и думать умеете?

— Конечно. А что Вас так удивляет? — виновница происшествия виноватой себя категорически не