Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V - Александр Николаевич Федоров

— Но дядя Давин сам спросил!.. — с обидой в голосе воскликнул паренёк, которого назвали Увиллом.

— Всё в порядке, Лаура. Я сейчас распоряжусь. А ты, парень, должен понять, что вызвало недовольство твоей мамы. Ты не должен встревать в разговоры взрослых.

Давин, у которого пока ещё не было собственных детей, вполне по-отчески относился к детям своего друга, и особенно теперь, когда его не стало, он чувствовал, что должен хоть в какой-то мере заменить сиротам их потерянного отца.

— Я уже не мальчик! — с явным вызовом в голосе возразил Увилл. — Теперь я — лорд домена Колиона, как мой отец!

При этих словах Лаура как-то странно скривилась, хотя тут же взяла себя в руки. Давин же, напротив, не сдержался и довольно ухмыльнулся:

— А ведь и не поспоришь! Хорошо, мой лорд, сейчас тебе принесут поесть. Прошу, пройдите в мой кабинет.

И он сам пошёл впереди, указывая дорогу, тогда как дворецкий бросился на кухню, чтобы распорядиться насчёт еды.

— Признаюсь, твой визит для меня стал полной неожиданностью, — убедившись, что дверь плотно закрыта, а гости с относительным удобством разместились в громоздких креслах, вновь заговорил Давин. — Почему ты здесь? И что за странный экипаж? Где слуги и охрана? Вы что — ехали так из самого Колиона?

Внезапно захныкал ребёнок, всё ещё прижимающийся к груди Лауры. Давин знал, что это — годовалая девочка, дочь Лауры. Правда, сейчас он никак не мог припомнить её имени.

— Дети устали с дороги, — словно извиняясь, проговорила женщина. — Может быть, для них найдётся комната, где они могли бы отдохнуть?

Странно было слышать от весёлой и даже озорной обычно Лауры этот сломленный, просительный тон. Да, смерть мужа здорово подкосила её, но здесь, похоже, было что-то ещё. Никогда раньше — по крайней мере, с тех пор, как они подружились, — Лаура не была столь скована.

— Я не устал, и я не… — вновь начал было Увилл, но Давин решил, что пора проявить твёрдость.

— Ты не ребёнок, мы это уже поняли, — строго осадил он юного лорда домена Колиона. — Но, полагаю, ты по-прежнему сын своей матери? А коли так — будь добр слушать её и выполнять то, что она велит! Теперь ты — лорд домена, а это — огромная ответственность, мой друг. Из невежи не выйдет хорошего господина, уж ты мне поверь!

Увилл покраснел, но всё же смолчал, видя, как глядит на него мама.

— Я велю подать обед в комнату для гостей, — тоном, не терпящим возражений, продолжил Давин. — Уверен, что сейчас спустится Кара — ей наверняка уже доложили о вашем приезде. Она с удовольствием понянчится с… малышкой.

Давин так и не припомнил имя девочки, поэтому слегка замялся. И действительно — вскоре в двери деликатно постучали, и в комнату вошла Кара, жена лорда Олтендейла. Пожалуй, она была не так красива, как Лаура, и выглядела намного старше, хотя они были почти ровесницами. Возможно, дело было в излишней полноте — следствии какой-то болезни. Но Давин с нежностью и уважением относился к супруге, пусть она покамест так и не смогла подарить ему радость отцовства.

Кара и Лаура вполне тепло относились друг к другу, поэтому поздоровались со всей душевностью. Тактичная и мудрая хозяйка дома тут же поняла сложившуюся ситуацию, поэтому по первому же слову Давина с непередаваемой нежностью взяла на руки хнычущее дитя и, забавно сюсюкая что-то на вымышленном младенческом языке, вынесла её из кабинета. Следом шёл всё ещё красный от досады Увилл.

Вскоре плач ребёнка затих — и не потому, что её унесли достаточно далеко. Просто Кара умела успокаивать. Лицо Лауры слегка разгладилось — по крайней мере, за судьбу детей сейчас можно было не переживать.

Тактично постучал слуга — он принёс кувшин с водой и две кружки, после чего моментально удалился, оставив хозяина наедине с его гостьей. Давин самолично налил в одну из кружек воды и подал Лауре, но та, заметно волнуясь, не отпила даже глотка.

— Что стряслось, Лаура? — вновь заговорил Давин, опуская светскую болтовню.

— Это Дафф… — женщина замялась, не зная, как начать.

— Дафф? — Давин был искренне удивлён.

Дафф Савалан, лорд домена Латиона, был третьим в их тесной дружеской компании. Все они были почти одногодками, и, что ещё важнее, все трое стали лордами в достаточно юном возрасте. Сам Давин, которому едва минуло двадцать три, уже шесть лет был властелином своего домена. Покойный Торвин был на два года старше, и был лордом уже целых девять лет. Даффу не так давно исполнился двадцать один год, из которых почти шесть лет он стоял во главе домена.

На заседаниях Стола, где в массе своей присутствовали лорды куда старше и зануднее, эти трое быстро сблизились. По удивительному стечению обстоятельств они возглавляли соседствующие домены. Эта дружба, обычно столь нехарактерная для лордов, то и дело становилась объектом недовольного внимания со стороны участников Стола. Иной раз причиной тому были взрывы хохота, которые частенько довольно неуместно прерывали заседания. Но куда больше беспокоил лордов этот внезапный союз, который в будущем мог значительно повлиять на баланс сил.

По незыблемому правилу Стола лорд, сколь бы юн или туп он ни был, имел полное право присутствовать на заседаниях, так что преувеличенно благообразные лендлорды вынуждены были терпеть выходки шумной троицы, лишь изредка позволяя себе одёргивать их, когда те заходили уж слишком далеко. Впрочем, на заседаниях Стола крайне редко решалось что-то по-настоящему важное, так что никакого особенного ущерба от столь неподобающего поведения они не претерпевали.

Чаще всего объектом этой весёлости становился Дафф, чья неуёмная любвеобильность была почти комичной. Например, тот же Торвин мог иной раз на протяжении четверти часа с абсолютно серьёзной миной рассуждать о возможных объектах страсти юноши. В этот список неизменно попадали сперва крупные домашние животные, затем — животные поменьше. Ежели кто-то не цыкал на разошедшегося в своих фантазиях лорда, тот вполне мог добраться и до мелочи вроде мышей и канареек.

Шутки шутками, но поскольку заседания Стола проходили поочерёдно у всех лордов, то можно было с уверенностью сказать, что в каждом из этих городов бегало как минимум по одному бастарду лорда домена Латиона. Дафф старался не пропускать ни одной смазливой служанки, хотя при этом странным образом сторонился более знатных дам, хотя многие дочери мелкопоместных дворянчиков, пожалуй, не сумели бы отказать пылкому юноше.

При этом Дафф не умел или не хотел держать язык за зубами, так что все свои похождения он необычайно красочно описывал своим приятелям,