Его грешные пути - Саманта Джеймс

Боже милосердный, он прав. Вскоре после того как она приехала в Конниридж, к скалам прибило тело одного из жителей деревни. Он был рыбаком. Тело его было побито о камни, лицо изуродовано. Ее тогда чуть не вырвало. Теперь она поняла. Ее записка… Так вот зачем она ее писала. Монахини увидят рыжеватые волосы женщины, одетой в ее одежду, и подумают, что это она, Мередит, сама бросилась с обрыва.

«Хорошо еще, что бедная женщина была уже мертва», — подумала Мередит, и вдруг ее осенило.

— Ты убил ее?

Он молчал, и напряженная тишина сказала ей больше, чем могли бы сказать слова. Мередит покачала головой.

— Почему? — с трудом произнесла она. — Почему ты это сделал?

Он снова не ответил.

— Значит, я следующая? — Сама удивляясь своей дерзости, она расправила плечи и ударила себя кулачком в грудь. — В таком случае давай убей меня, если тебе так хочется! Убей прямо сейчас!

— Убить тебя? — Он расхохотался резким невеселым смехом. — Полно тебе, не строй из себя дурочку. Неужели ты и впрямь думаешь, что я собираюсь убить тебя? Ну как, пойдешь добровольно, или снова связать тебе руки?

Мередит опустила голову и вновь принялась ругать себя. Из-за нее убили женщину, а она только и думает, как бы спасти собственную душу! Она не только безвольна, но еще и эгоистична, и ей остается лишь надеяться, что Господь ее простит. Но так или иначе, она не позволит этому безжалостному человеку одержать над ней победу.

Он отвернулся от нее, и Мередит поняла, что разговор окончен. Его люди подвели коней, и он жестом приказал ей подойти.

Призвав на помощь всю свою храбрость, Мередит громко сказала:

— Нет! — Он удивленно взглянул на нее. — Ты сумасшедший, и я с тобой никуда не поеду.

Рядом кто-то крепко выругался и толкнул ее в спину так, что она чуть не упала. Он вовремя подхватил ее.

— Не надо, Финн. Оставь ее в покое.

Он так крепко прижал ее к себе, что она боялась вздохнуть. Она чувствовала его силу и понимала, что могла поплатиться жизнью за свою выходку.

Мередит подняла голову с его груди, ширина которой внушала ей благоговейный страх.

— Я никуда с тобой не поеду.

— Поедешь, Мередит Монро. Поедешь.

— Не поеду, — упрямо повторила она, вздернув подбородок. Но уверенность в себе улетучилась так же внезапно, как и появилась. В глубине души она была потрясена собственной дерзостью. Может быть, не он, а она сошла с ума?

— Кто ты? И зачем это делаешь? Что тебе от меня нужно?

Он отпустил ее. Она с трудом подавила желание убежать, но не сделала этого. Ее босые ноги словно вросли во влажную от росы землю.

— Кто ты такой? — повторила она. — Ты делаешь вид, что знаешь меня, хотя могу поклясться, что до нынешней ночи я никогда тебя не видела.

— Да, дорогуша, не видела.

— Тогда скажи, кто ты такой? — Желание узнать правду оказалось сильнее страха. Если ей суждено умереть, то она по крайней мере будет знать, почему умирает и имя человека, который перережет ей горло.

Острый взгляд скользнул по ней, и она сжалась.

— Меня зовут Камерон, — заявил он и добавил, чтобы расставить все точки над i: — Я из клана Маккеев.

В Конниридж его привела жажда мести и смертельная вражда, которая продолжалась уже более столетия.

Разыскать ее было нетрудно. Она была единственной дочерью — более того, единственным ребенком — Рыжего Ангуса, вождя клана Монро. Конечно, Камерону пришлось кое-кого ублажить, но зато он получил все необходимые сведения.

Разумеется, некоторые отговаривали его от этого плана. Мюррей, например, с сомнением покачивая лохматой, нечесаной головой, кричал:

— Тебе не удастся это сделать! Тем более что женщина посвятила себя служению Богу! Это тебе дорого обойдется, приятель!

— Она еще не приняла постриг, — объяснял готовый к подобным возражениям Камерон. — И как бы дорого мне это ни обошлось, я готов заплатить любую цену.

Как и все прочие, Камерон был человеком богобоязненным, но в данном случае это не имело значения. Даже если бы Мередит, дочь Рыжего Ангуса, была настоятельницей монастыря, это его не остановило бы.

Он отомстит любой ценой. Эта мысль помогла ему излечиться от ран. Эта мысль помогала ему жить.

Как будто чтобы напомнить ему об этом, разболелся вдруг рваный шрам на спине. Острая боль пронзила его, но болело не тело — болела душа. Она кричала от мучительной боли. Зачем судьба пощадила его, если никого больше не осталось в живых? Погибли его отец и все шестеро его братьев. Нейл, старший, Берк, красавец и жизнелюб, Брайан и Освальд… Энергичные, полные сил. Кеннет, такой веселый и улыбчивый. Томас, десятилетний мальчишка, которому было еще не под силу держать в руках меч…

В живых остался один Камерон. Время не смягчило его ярость. Наоборот, оно лишь обострило ее. Воспоминания разбередили душу. Ярость вновь всколыхнулась в нем. Он вспомнил, что чувствовал, когда меч погружался в его плоть. Тело его напряглось. Именно так погибли его братья — в кровавой резне.

От руки Рыжего Ангуса и его соплеменников.

Он прерывисто вздохнул. Он устал от многолетней вражды и ненависти между Маккеями и Монро, от бесконечных засад и стычек, хотя последние несколько лет были относительно мирным периодом. Но мирному сосуществованию положило конец то, что произошло на склоне холма менее двух месяцев назад. По правде говоря, он не был сторонником продолжения войны или смертельной вражды, однако душа требовала отмщения. Он не сможет спокойно жить, пока не отомстит за отца и братьев.

И теперь, когда он назвал свое имя, воспоминания нахлынули на него с новой силой. Ярость бушевала в нем и горячила кровь. Его пальцы сжимались и разжимались на рукоятке меча. Он заметил, как округлились от страха ее глаза, когда она вспомнила. Ее губы раскрылись, но она ничего не сказала.

— Я сын Рональда, брат Нейла и Берка… — Он перечислил имена своих братьев. — Возможно, ты и другие сестры в монастыре молились за благополучное прибытие их душ на небеса?

Она едва заметно покачала головой.

— На небеса? — повторила она. — Ты хочешь сказать, что они…

— Да, — сказал он. — Все они мертвы. Погибли от руки твоего отца и его людей.

Она побледнела — в лице ни кровинки.

Видя ее испуг, он со злорадством думал, что она будет теперь делать. Может, заплачет? Будет просить сжалиться над ней? Его устроил бы любой вариант.

Она не сделала ни того ни другого. Она просто шагнула вперед и потупилась. Опущенные ресницы прикрывали ее глаза. Она едва заметно повернула голову, так что обнажилась шея. Камерон понимал, что, несмотря на его заверения, она в этот момент ожидала от него удара.