Великая Армия, поверженная изменой и предательством. К итогам участия России в 1-ой мировой войне - Виктор Устинов

Вторая Балканская война возникла из-за противоречий, зародившихся после окончания первой войны. Стремление поживиться чужими землями было общей чертой всех участников конфликта, но особенно воинственно настроенными были болгары во главе с царем Фердинандом Кобургским, родственником германского кайзера Вильгельма II. Берлин и Вена подтолкнули его к выступлению против своих соседей, и в ночь на 30 июня 1913 года болгарские войска внезапно атаковали сербские и греческие позиции. Но в сражении на реке Брегалнице основные силы болгар были разгромлены сербской армией, которую поддержало ополчение Черногории.

Развязав войну из-за незначительного куска спорной области, Болгария вышла из 2-й Балканской войны в таком виде, что от прежних успехов не осталось и следа. Она потеряла почти всю Фракию и Македонию, сохранив из прежних завоеваний только пустынные Неврокопские горы. Болгария принуждена была уступить Румынии и плодоносную Добруджу, уложив на полях сражений цвет своего народонаселения[10]. Важным последствием этой войны явилось сближение Болгарии с австро-германским блоком, а Румыния стала отходить от Тройственного союза и сближаться с Антантой.

Приготовления к большой войне в европейских государствах стали заметнее, а в европейской политике особенно нарастал накал противоречий между Великобританией и Германией. Великобритания по всему миру чувствовала мощь немецкого капитала и могучую поступь немецкой промышленности, вторгавшейся в районы исконных английских интересов и влияния.

В Латинской Америке, Африке и Азии германский капитал теснил позиции англичан и французов, завоевывая для себя все новые рынки сбыта за счет качества и удешевления своей промышленной продукции. Гордые и независимые англичане требовали от своего правительства проявления силы и демонстрации могущества там, где ущемлялись их вековые интересы и привилегии. Развернутая в Германии национальная кампания по строительству большого военно-морского флота стала вызовом для англичан в той области, где они веками видели себя первыми. Лондон сразу ответил увеличением строительства боевых кораблей для своего флота, но деловые круги Великобритании не простили Берлину саму идею соперничества в морских вооружениях с ними, от состояния которых зависела судьба и процветание английского королевства. Вызов был сделан, и Великобритания приняла его, начав деловито и спокойно готовиться к войне, сохраняя в глубокой тайне все приготовления к ней.

В свою очередь Германия из двух балканских войн увидела в лице Турции очень важного для себя союзника в борьбе против России и Великобритании, способного защитить интересы Центральных держав на Ближнем Востоке и на Балканах и закрыть проливы для русских, что подрывало развитие экономики в России.

Германия оказала Турции крупную финансовую помощь и стала перевооружать ее армию современным вооружением. В Константинополь прибыла немецкая военная миссия во главе с генералом Лиманом фон Сандерсом, которого турецкое правительство назначило командиром первого турецкого корпуса, дислоцированного в столице и вокруг проливов[11]. Турецкая армия и до этого обучалась германскими инструкторами на протяжении ряда десятилетий, но теперь турецкое правительство, стремясь закрепить ориентацию на Берлин, пошло значительно дальше: в районе проливов хозяином становился германский генерал. Это обстоятельство было сразу замечено русской общественностью. Помимо своего решительного протеста, министр иностранных дел Сазонов обратился за помощью к Англии и Франции, однако Англия сочла неудобным ставить вопрос об удалении германского генерала из Константинополя, так как там находился ее собственный адмирал, командовавший турецким флотом, и она не желала поступиться своими позициями ради России. Франция же, по словам одного из ее дипломатов, решила воспользоваться этим случаем, чтобы окончательно «сломать мост» между Петербургом и Берлином[12].

Только угрозы России прибегнуть к ответным мерам, вплоть до расторжения Потсдамского соглашения, изъятия русских ценностей из германских банков и даже денонсация русско-германского торгового договора, заставило Берлин сделать шаг навстречу русским требованиям. К середине декабря было достигнуто соглашение, имевшее целью придать дипломатическому поражению России видимость компромисса, который заключался в том, что германский генерал оставался в Турции в роли главного инспектора турецкой армии и формально отходил от командования войсками, отвечавшими за охрану проливов. Однако существо политики Германии в отношениях с Турцией не менялось. Накануне Первой мировой войны германские военные советники в Турции готовили ее армию и флот к войне с Россией[13].

Конфликт, который был порожден в Берлине, резко ухудшил отношения России с Германией. Но вину за него кайзер возложил на русских. «Русско-прусские отношения умерли раз и навсегда. Мы стали врагами!» — подвел итог этому конфликту немецкий кайзер Вильгельм II[14].

В то время как Россия показывала всем свою экономическую и военную слабость, Германия на словах и на деле демонстрировала свою силу. Кайзер Германии Вильгельм II был на вершине могущества Германской империи, и его честолюбивые планы не знали границ. Его вера в «избранный народ», управлять которым ему довелось, была порождением личного величия и чрезмерного честолюбия, за которое дорого заплатил немецкий народ. С молодых лет, еще будучи принцем, Вильгельм охотнее всего увлекался военной историей и подвигами Фридриха Великого и своего деда Вильгельма I, одержавшего победы над Австрией и Францией, когда будущему императору было шесть и одиннадцать лет. Как и все пруссаки, Вильгельм гордился прусской армией, и его единственным желанием было стать прусским офицером. История военного искусства было любимым чтением кронпринца, и он успешно выдержал выпускной экзамен в академии Генерального штаба, защитив при этом диссертацию, которая была посвящена воображаемой войне Германии с Россией, и заканчивалась она разгромом России, потерявшей после этого Царство Польское, Прибалтийский край и выплатившей 5 миллиардов контрибуции[15].

Характер Вильгельма был властный, повелевающий, упорный и решительный. К нему довольно близко подходил девиз французского короля-абсолютиста: «Государство — это я». Характер суровый, злопамятный, сокрушительный для недругов и высокомерный, проявлявшийся даже в отношениях с самыми близкими людьми. Он легко добивался послушания своим планам и целям и быстро обращал на свою сторону даже противников своего курса. Вильгельм II искренне и глубоко верил в божественность своего призвания, и в то же время он обладал всеми привычками германского буржуа, от кого он перенял скромность и простоту домашних нравов, чуждую русскому барству и расточительству в аристократических кругах России. Человек — нервный и крайне самолюбивый, жадный до впечатлений, до их игры и постоянной перемены, — любитель природы, воздуха, моря, путешествий и спорта. Нервность была у него очень сильной — император часто не владел ею, и она нередко брала верх над его уравновешенностью и самообладанием.