В ночь на Ивана Купала - Лёля Булочка

Я кинула на него свой злобный с призрением взгляд и поспешила покинуть ресторанчик. Но этого наглеца, как ни странно мой взгляд, ни капельки не смутил, и он продолжил оценивать меня даже не удосужившись скрыть этого.

Мы, как и планировали ранее, направились в оранжерею, и сразу же по выходу из ресторана мне на уши со своими восторженными воплями присела Катька.

— Ты видела? Видела его? Да он же прекрасен…

— Кто он?

— Ну, ты что не видела? Этот брюнет, он прям за нами сидел! Мне срочно нужно с ним познакомиться… — Она говорила это и таяла словно мороженое.

— Ну, видела! Ничего особенного… — Сказала я равнодушно.

Конечно, это было не так, на самом деле парнишка был прекрасен собой, но его самоуверенность…

После того как я высказала свое мнение, в корень отличающееся от мнения подруги, она взглянула на меня словно на врага и фыркнула:

— У тебя явно испорченный вкус! Твой Стас и рядом с ним не валялся!

Слова подруги меня если честно задели… Да Стас не был писанным красавцем, но я его любила…Ой, да что уж греха таить и сейчас люблю… Да он меня унизил, втоптал в грязь, но чувства за одну минуту нельзя вырвать из сердца… Нужно время… Много время…

— А ты дура! — Буркнула я и обиженно от нее отвернулась.

Конечно, Катька поняла, что перегнула палку, но решила выдержать паузу. За столько лет нашего с ней знакомства она прекрасно знала, что если меня тронуть сразу, то я взорвусь, а вот если немного подождать, то я быстро остыну и все сойдет на нет.

На подходе к оранжереи нас ждал сюрприз… Причем если для Катюхи он был очень желанный и приятный, то для меня все было совсем на оборот.

Аккурат в тот момент, когда мы появились у входа в «обитель» цветов, из-за угла появился красивый брюнет, тот самый что одаривал меня своим пронзающим оценивающим взглядом пятью минутами ранее в ресторане. Он был в копании симпатичного блондинчика и они решительно направлялись вслед за нами.

Я не знаю даже зачем нам понадобилось сюда приходить, но вот зачем двум молодым парням понадобилось появиться в оранжереи для меня было вообще огромной загадкой.

Это наглый самец по-прежнему прожигал меня своими глазищами совершенного этого не смущаясь.

Он со своим другом ходил попятам за нами, и их совершенно не интересовало то, что находится вокруг.

Эти их действия, кстати, безумно нравились Катьке, которая уже забыла о том, что совсем недавно меня обидела и снова присела мне на уши.

— Блин! Они снова идут за нами. Мне кажется, они хотят с нами познакомиться. Чур, мне брюнетик. Я его уже забила! — Сказала она, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, и подмигнула мне, после чего продолжила — Блондинчик мне как то не особо…

— Можешь забрать их обоих себе. Особенно этого наглого брюнета. — Фыркнула я, бросив в сторону этой парочки свой злобный взгляд.

Но надо сказать, что это совершенно никак не изменило ситуацию в лучшую сторону. Если даже не сказать, что стало еще хуже.

После того как я одарила брюнетика своим злобным презрительным взглядом он имел наглость мне подмигнуть…

Нет ну это уже перебор…

— Тебе что-то от меня нужно? — Сурово спросила я у этого нахала, уперев свои руки в бока.

Ни секунды не мешкаясь он выдал ответ, который ввел меня в ступор…

— Да! Тебя!

Он сказал это с таким невозмутимым видом, как будто я товар на прилавке. Естественно его ответ меня не то, что не устроил, он меня возмутил еще больше.

— Да ты… Да я… Хам…

Я сразу даже не смогла подобрать слов от возмущения, а он самоуверенно смотрел на меня, кривя свои губы в наглой ухмылке.

В этот момент в оранжереи начало происходить что-то странное…

Сперва в помещении появились какие-то посторонние голоса, хотя никого больше рядом с нами не находилось, затем появился поток сильного ветра и в конце концов, какая-то невиданная сила начала нас затягивать в огромную картину висящую на стене…

Наши дни. Параллельный мир.

По улочке деревушки бежал молодой парнишка с восторженными криками и активно, радостно размахивал руками:

— Белогор! Она нашлась! Я видел… Видел ее собственными глазами!

На крик мальчугана сбежались все, кто только мог его услышать. Никто не понимал о чем он, но любопытно наблюдали за ним, а паренек бежал куда-то к своей цели и не обращал ни на кого ни какого внимания. Да так не видел ничего перед собой, что даже старушку с ног сшиб.

— Ишь, ирод! Куды так несешься то, окаянный?! Ноги ведь переломаешь, Федька! И черт бы с ними, если б только свои! — Возмущенно ворчала старушка, махая над головой клюшкой, словно шашкой.

— Не ворчи баба Нюра! Она нашлась! Нашлась родненькая! Представляешь?! — Кинул он воодушевленно, обернувшись на старушку, и вприпрыжку побежал дальше.

— Да кто она то? Не томи уж… — Крикнула в след Федьке баба Нюра.

Но Федька уже далеко убежал, и даже не слышал, о чем вслед ему ворчала его соседка-старушка.

Толпа зевак, что собралась на возгласы бегущего сломя голову Федьки ринулась за ним. Кто бегом, а кто и ели ковыляя. Сам же Федька все бежал и бежал повторяя одно и тоже…

Толпа то и дело окликивали его да просила уж ответить его на вопрос «Кто нашелся то?». Но толи Федька их не слышал, толи считал, что все и так всем должно быть понятно, в общем, ответа от него они так и не получили.

Так и бежали бедолаги за пареньком, самые любопытные, пока паренек не вбежал во двор к Высшему Магу Белогору.

Навстречу Федьке вышел седовласый старик с длинной белой бородой, невысокого роста и, потянувшись спросонья, протяжно спросил:

— Вот скажи Федор чего так орать то? Народ ведь весь напугал? — Спокойным ровным голосом обратился к пареньку Маг, косясь на столпившихся у его калитки жителей деревушки, во главе с самой бабой Нюрой.

— Ой… Да что с ними станется то? Хоть размялись чуток. — Улыбаясь во все свои зубы, приговаривал Федор.

— Ох, Федька! Получишь ты когда-нибудь у меня хорошую взбучку. Говори уж, чего хотел то, что аж, всю деревню переполошил?

— Нашлась она Белогор! Нашлась родненькая! — Продолжал причитать одно и тоже паренек.

— Кто она то? Не томи ты уж окаянный! — Воскликнула недовольно, облокотившаяся на свою клюшку, баба Нюра.

— Кто?! Кто?! Спасительница наша. Нашла она серьги! Нашла!

Толпа застыла с открытыми ртами и навострила уши, над двором Высшего повисла тишина, и казалось, что даже птицы затихли…

— Ой, если брешешь… Не сносить тебе головы Федька за твои проказы!