Иная вера - Влад Вегашин

Если бы Вертаск мог, он бы поежился. Сейчас, чувствуя, что собеседник полностью в его власти, Повелитель сбросил обычную маску добродушного дядечки – в конце концов, ни для кого в Братстве не была секретом его настоящая личность, равно как и некоторые, безусловно, предосудительные пристрастия. Впрочем, последнее он благополучно скрывал от Вацлава Пражски, хотя как – до сих пор оставалось загадкой. Загадкой, которая сейчас в самую последнюю очередь волновала Дориана.

Людвиг сидел возле его кресла, смотрел чуть презрительно, явно наслаждаясь полнотой своей власти. Петербуржцу стало не по себе – он не помнил уже, когда последний раз был настолько зависим от кого-либо.

– Перейдем сразу к делу, раз уж у нас так мало времени, – с трудом сказал он.

– Я рад, что ты так решительно настроен, брат Дориан, – улыбнулся австрияк. – Но кто же тот фантастический везунчик, которому удалось отправить тебя на тот свет?

– Почти удалось, – поправил Вертаск.

Людвиг снова улыбнулся. Ох, и скверная же это была улыбка!

– Пока что – удалось. Весь вопрос в том, уговоришь ли ты меня вернуть тебя оттуда. Но все же кто это был?

– Неважно. Что ты хочешь в обмен на спасение моей жизни?

Дориан знал, что пока Людвиг добирался, он тысячу раз продумал, что именно хочет получить. Торговаться бессмысленно, и он уже готов был отдать все.

– Твою базу, разумеется. Полную и полностью. Что еще ты можешь мне предложить?

И в самом деле – разумеется. Что ж еще? Вся информация, которой владел Дориан. Вся его осведомительная сеть, весь компромат, позволявший держать в узде многих видных деятелей по всему миру – политиков, бизнесменов, популярных музыкантов… Одним словом – все. Кроме разве что денег – но вот уж в чем в чем, а в деньгах Людвиг не нуждался. И это мерзкое дополнение – «полную и полностью»… Оно означало, что Людвиг хочет действительно все и полностью. У Дориана не останется даже копии.

– Ты хочешь забрать у меня все, – не вопрос – утверждение.

– Я даю тебе жизнь. Тебе не кажется, что это дороже, чем все? Остальное ты со временем заново отстроишь.

– Но тебя уже не догоню.

– Именно. Ты знаешь, что старик хотел сделать тебя своим преемником?

– Нет.

– Теперь знаешь. Впрочем, теперь он передумает. Так что, ты согласен? Ах да, вот еще что: в качестве бонуса и, так сказать, компенсации за мой поспешный перелет – ты же знаешь, как я не люблю летать! – ты назовешь мне имя того, кто тебя убил.

– Почти «убил», – черт. Черт, черт, черт! Он ведь почувствует ложь… Назвать имя – значит он уже не сможет оправдаться в глазах Вацлава даже тем, что принесет столь ценную информацию. Впрочем… Людвиг не побежит докладывать главе Братства, это точно. А Дориан – побежит. Это его шанс… единственный шанс.

– Это можно считать твоим согласием?

Он помедлил едва ли дольше двух секунд.

– Да. Я согласен на твою цену.

– Тогда назови имя, и я начну. Только помни, что я лучше всех чувствую ложь.

– Не подавись такой информацией, брат Людвиг, – не удержался Вертаск. – Ты хорошо слушаешь?

– Более чем. Говори.

– Это был Теодор Майер, – улыбаясь сказал петербуржец. Он отчаянно жалел, что в той мутной пелене, что застилала сейчас его взгляд, не может видеть лица австрияка.

– Ты… ты шутишь! – выдавил тот через полминуты. – Он же умер!

– Он спросил меня, допускаю ли я, что мощь Повелителя может помочь вернуться с того света? Я ответил, что, видимо, да. Он ухмыльнулся и сказал, что теперь у меня есть возможность проверить. И ударил.

– Но, может…

– Нет. Это был именно он. Я уверен на сто процентов.

– Что ж… – Людвиг почти обрел свое обычное хладнокровие. – Надо сказать, что ты проверил весьма успешно. Правда, это оказалась не твоя мощь, но это уже детали. А теперь закрой глаза и расслабься. Не надо ничего принимать или преобразовывать, я все сделаю сам. Просто лежи и получай удовольствие.

Звон двоичного кода,

Мед восьмигранных сот…

«В век компьютерных технологий среднестатистический человек всего лишь процентов на тридцать состоит из плоти и крови. Остальные семьдесят процентов составляют нули и единицы двоичного кода. Мы живем в информационном поле мировой паутины. Проснувшись, первым делом не делаем зарядку, не идем умываться, не завтракаем – мы включаем комп. Новости узнаем не из газет, а читаем на новостных сайтах. Друзьям не звоним, а пишем в Сети, не встречаемся, а болтаем по веб-камере, заменяя ею живое общение. Даже сексом заниматься научились по камере, еще чуть-чуть – и браки начнут заключать в Сети, а там и до цифровых детей недалеко…

Мы не можем без компов, мы не осознаем, насколько становимся уязвимы, лишившись привычного источника информации, пока не лишимся его. А еще не осознаем, насколько мы уязвимы, имея доступ в Сеть. Или давая Сети доступ к себе?

Бесконечные строчки двоичного кода, целый мир в цифровом формате, от края до края – нули и единицы, и не узнаешь ни Бога, ни черта, ни самого себя в этом беспределе, пока он управляет тобой. А он будет управлять вечно.

И лишь одна возможность есть отделить от себя нули и единицы, вырваться из силков кода, порвать Сеть, опутывающую тебя, – отказаться от сладкого наркотика. Просто взять и выбросить это все из себя – сайты, социальные сети, джейди[3], блоги, информационные и развлекательные порталы с миллионами ссылок… Перестать быть рабом Сети. Хотя бы перестать в ней развлекаться.

Нет, конечно же, есть еще одна возможность. Но она – для исключений. Для тех, кто способен стать не нулем и не единицей, а кем-то отдельным. Кто способен выйти из Сети, встать не над нею, но в стороне от нее, управлять ею, не позволяя ей управлять собой. Кто выделится из толпы, но не попадет при том в толпу, пытающуюся выделиться. Кто-то, кто, быть может, и существует. Но мы, безвольные пленники Сети, даже не заметим его, если он окажется рядом. Нам и не положено – мы здесь никто, мы нули и единицы, бесконечные и одинаковые».

Знал бы неизвестный сетевой автор о том, насколько же он прав – и далеко не только в отношении инфосети! Коста усмехнулся, мысленно заменяя понятия Сети и сайтов на паутину Закона и то, что Закон оставляет простым жителям планеты – смысл остался прежним, разве что только стал еще более пугающим. И страшнее всего было задать себе вопрос: «А я – вырвался из сетей Закона? Я – встал в стороне от Закона, получив возможность в той или иной степени управлять им, или мне только так кажется?» Было страшно – но Коста задавал себе этот вопрос раз за разом и всегда давал самому себе утвердительный ответ. Да, встал. Да, получил возможность.