Желание - Трейси Гарвис-Грейвс

Солнце уже садится, и Джастин находит меня на террасе. Опускается на стул, где недавно сидела ушедшая в уборную Джулия. Джастин что-то говорит, но из-за музыки я ничего не слышу. Он подается вперед, отводит мои волосы от уха и шепчет:

– Джулия не будет против, если я займу ее место. – Он касается губами моего уха и, пользуясь темнотой, незаметно проводит пальцем по моей шее.

Я знаю Джастина уже два года, с тех пор как они с Джулией переехали в наш район, и прежде он не уделял мне столько внимания. Могут ли мужчины ощутить в женщине сексуальную неудовлетворенность? Вдруг это сродни высокочастотным звукам, которые слышны лишь собакам?

Когда Джулия выходит из дома, Джастин поднимает голову, но не отодвигается от меня. Тогда я отстраняюсь сама, чтобы никто из них не подумал чего-то лишнего. Не хочу, чтобы Джулия считала, будто меня интересует ее муж. Правда, сейчас она мало что замечает. Джулия спотыкается, и мне становится неловко за нее, но я ничего не говорю.

– Как дела? – Она садится рядом со мной и икает.

Ее язык слегка заплетается, но я делаю вид, будто не замечаю. Джастин вообще притворяется, что ничего не происходит. Но как он-то может оставлять такое без внимания?

– Хочешь воды? – спрашиваю я, когда Джулия начинает хихикать из-за икоты.

– Нет, – оживленно отвечает она, как человек, на полной скорости несущийся к алкогольному забытью.

Раньше Джулия никогда не вела себя подобным образом, но за последний год ее склонность к выпивке значительно усилилась. Уверена, на то есть причина, как же иначе? Не сказать, чтобы мы своей мнимой невнимательностью оказывали ей добрую услугу. Пора уже кому-нибудь поговорить с ней об этом. Я лично ставлю на Джастина. Правда, может, он уже от всего устал.

Элиза приносит зефир маршмеллоу, шоколад и хрустящие крекеры, Скип нанизывает зефиринки на шампуры и поджаривает на гриле. Музыка звучит слишком громко, и Бриджет просит Себастьяна сделать потише, грозя ему расправой, если он хотя бы глянет в сторону регулятора громкости на айподе.

– Ну и где Сэм? – спрашивает Элиза, когда Бриджет приземляется на соседний стул.

– На скачках, – пожимает она плечами. – Или в казино. Понятия не имею. Да и какая разница?

Бриджет смотрит в сторону Криса, который помогает детям с бенгальскими огнями – следит за тем, чтобы отгоревшие прутья складывались в металлическое ведро и никто потом не наступил на них. Она наблюдает, как Скип передает Крису шампур, а мой муж снимает подрумянившиеся зефиринки и зажимает их между шоколадной плиткой и крекером, передавая по очереди детям.

– Как жаль, что Сэм не похож на Криса, – говорит она.

Нет, совсем не жаль.

Но Бриджет не видит леса из-за деревьев, она не понимает, что между хорошим отцом и хорошим мужем лежит огромная пропасть. А может, ее это и не волнует. Хорошо там, где нас нет, и все такое. Она и не подозревает, во что превратился наш брак с Крисом. Как и Джулия. Своими секретами я делюсь лишь с Элизой. Я приложила много усилий, чтобы создать видимость устойчивого благополучия, но лишь ради того, чтобы не давать пищи для сплетен.

Честно говоря, я ужасно вымоталась.

Уже поздно. Мы забираем уставших и липких от сладостей детей и прощаемся с соседями.

Мы – Кэнтоны. Образцовые американцы, сияющие от счастья. По всем стандартам мы идеальная семья из пригорода. Как с картинки.

Если не присматриваться слишком внимательно.

В понедельник утром по дороге в аэропорт заезжаю за кофе. Очередь для машин в «Старбаксе» кольцом тянется вокруг здания, и сколько ни стучи нервно пальцами по рулю, быстрее она не пойдет. Сделав глубокий вдох, напоминаю себе, что на дорогу до аэропорта времени у меня предостаточно и на рейс я не опоздаю.

Остановка в этом «Старбаксе» стала неотъемлемой частью моей новой жизни, а волноваться о стремительно возрастающем уровне кофеина абсолютно бесполезно, вот я и не волнуюсь. Как и не волнуюсь из-за поездки в целом. Выбора у меня не было. Клер, конечно же, все понимает, она дала мне свое благословение. Нехотя, но все же. А вот дети… Совсем другая история. Я изо всех сил стараюсь об этом не думать.

Разумеется, я рад возможности хотя бы один день поработать в главном офисе компании, но среди невысоких, доходящих до груди, стен моего кубрика чувствую себя выставленным напоказ. Терпеть не могу офисы с открытой планировкой, однако многие крупные компании-разработчики ПО очень быстро подхватили это веяние. Человек, сказавший, что так лучше для морального духа и взаимоотношений в компании, сам, видимо, не пробовал добиться чего-либо в жизни. Постоянные помехи – враг производительности, по крайней мере для меня, поэтому по пятницам я и не приезжаю в офис раньше восьми утра. Дома я успеваю сделать намного больше.

Я скучаю по прежней компании, в которой было на тысячу сотрудников меньше. Скучаю по своему – кабинету с четырьмя полноценными стенами и дверью, которую можно закрыть.

Скучаю по детям и по своему дому. И по Клер тоже скучаю, хотя она вряд ли бы мне поверила, даже скажи я это.

Мне многого не хватает.

В понедельник в начале одиннадцатого утра на бульваре довольно свободно. Водители, не превышающие скорости, все равно замедляются при виде полицейской машины, а те, кто едет слишком быстро, нажимают на тормоза. Я, конечно, останавливаю их и выслушиваю все те же избитые оправдания, а потом выписываю штраф. Мужчина в костюме-тройке на «БМВ» закатывает глаза и что-то тихо бормочет, когда я вручаю ему повестку в суд за превышение скорости.

– Не гоняйте, – без улыбки говорю я.

Следом я останавливаю женщину. Она тут же начинает психовать, громко вздыхая и поглядывая на часы, будто я намеренно испортил ей все утро.

– Мэм, вы хотя бы понимаете, с какой скоростью ехали?

Как мне кажется, вряд ли, ведь она была слишком увлечена нанесением макияжа с помощью зеркала заднего вида и болтовней по телефону.

– На этом отрезке ограничение скорости – пятьдесят пять километров в час. Мой радар показывает, что вы ехали со скоростью семьдесят.

Женщина открывает рот, чтобы возразить, но затем передает мне документы.

– Теперь я опоздаю, – громко вздыхает она.

Потом достает из сумочки помаду и умело наносит ее на губы, а я иду к своей машине.

Патрулирую бульвар до обеда, затем заезжаю в «Сабвэй» за сэндвичем и колой, а потом возвращаюсь в участок. Позже я направлюсь в пригород. Надеюсь, смена пройдет тихо и спокойно, без приключений и неприятностей вроде пропавшего ребенка или семейных разборок.

Вдруг я вспоминаю о женщине, которую остановил на днях. Симпатичная блондинка на внедорожнике с перегоревшей фарой. Вспоминаю ее улыбку и то, какой она была милой.