Наёмник Зен - Алексей Алексеевич Широв

в красном пиджаке спокойным и на удивление приятным голосом изменив манеру общения, — я знаю, что ты не хочешь мне помогать, но…

— Ты торговал наркотиками и пытался расшириться в Город, в мой дом, когда он ещё был им. — Перебил его Зен, — Выполняя тот заказ я даже и подозревал, что ты таким образом устраняешь конкурента. Я тебе этого не прощу. Ты заплатишь за это, — продолжал он, выделив слово «заплатишь» особой злостью и жаждой крови.

— Я… не хотел заниматься этим, поверь, — пытался оправдаться Маркус, говоря тише, — мне нужны были средства для дела. Я революционер и всю жизнь птался преобразовать Легионов (вооружённый альянс из множества армий, которые захватывали большие территории бывшей России).

— Мы нанесли им такой сокрушительный удар в 26-м, что они до сих пор оправиться не могут, вот это действительно принесло пользу людям, а что сделала ваша революция!? Ничего! — не удержав злость и впадая в ярость говорил Зен, стараясь не сорваться на крик.

После нависла многосекундная пауза, которую прервал сопровождающий Маркуса:

— Как раз-таки мы и мешаем им оправиться, — сказал он пренебрежительно.

— Брось, это глупость, — остановил его от продолжения Маркус, чтобы и без того шаткое положение ещё сильнее не расшаталось.

Зену очень сильно хотелось уйти, хотя и пришёл он не по своей воле, а по воле обстоятельств, что гнали его плетью прошлого. Ему нужны были деньги и много, чтобы их хватило на дорогу до Города и тамошние расходы, а дальше дело за малым. Этот ненавистный ему человек мог заплатить за работу хорошую сумму, деньги-то у него водятся это точно. Но из головы всё никак не выходили мысли о том, что это может быть простым обманом и есть опасность, что Зен снова поможет тому же старому наркоторговцу.

— Ладно, что за задание? — С большим трудом спросил Зен.

— Убийство Клавдия, генерала Легионеров, который контролирует многие южные территории, в том числе и Город, — осторожно сказал Маркус.

Такого задания никак нельзя было ожидать. Конечно же это должно было быть убийство, но неужели такое благоприятное для самого наёмника, ведь благодаря смерти Клавдия Город снова станет независимым и что-то в нём да изменится. Но что-то в этом деле не так. Смерть генерала Легионеров может привести и к печальным последствиям. Как минимум некому будет руководить тысячной армией вооружённых солдат и тем придётся вернуться на базу до прихода нового управляющего, что может занять не один месяц на подбор достойнейшего, что крайне трудно. И в это время возрастёт преступность, и бандиты снова начнут нападать в открытую, что уж говорить о незаконной торговле чёрного рынка и уж тем более наркотиках. И тут Зена осенило, что весь план Маркуса может быть нацелен только на то, чтобы избавить его от главной проблемы в его бизнесе, связанном с наркотиками. Ведь вне зависимости от того, что произойдёт дальше, с уверенностью можно сказать, что от этого выиграют все беззаконники, которым просто развяжут руки, отсутствием на них меры воздействия в лице солдат. Зен снова пришёл в состояние ярости, хотя старался этого не допустить, но более не мог от неё избавиться. Чтобы дело не закончилось стрельбой он ушёл, бросив на прощание лишь одну фразу:

— Я не стану больше помогать чёртову наркоторговцу в его грязных делах.

Маркус не мог ничего сказать и это не из-за того, что он признавал свою вину, на деле он даже мог рассказать наёмнику настоящую причину зачем ему нужно убийство Клавдия, но тот бы просто ему не поверил. Понадобятся доказательства и у Маркуса они есть, нужно только чтобы Зен остыл и был готов его выслушать, а до того момента только ожидание, которое не может длиться вечно, ведь времени у них относительно не так много.

Какое-то время Маркус со своим сопровождающим, которого звали Бесник, оставались на том же месте и готовились к переходу в свой собственный лагерь, который они разбили в километре от того, где они сейчас, и где их ожидал ещё один товарищ.

— Так, ладно, ты готов? — спросил Маркус.

— Да, только закину мешок на плечо.

— Нужно мне было помягче с ним, он слишком вспыльчивый и обидчивый. Уж слишком я резко всё преподнёс, теперь у него есть конкретные подозрения.

— Не удивительно, я бы вам и сам не доверял, если бы не знал лично, — посмеиваясь ответил Бесник.

Далее им только и оставалось, что идти к своему лагерю, но перед этим они сначала попросили двух людей, проверяющего на входе и того юнца о том, чтобы те передали Зену ещё одно сообщение, но уже устное. После чего они спокойно ушли.

Зен остался в лагере и зашёл в здание, которое было поделено на несколько частей. Первая часть — спальная зона, с множеством кроватей, сделанных из подручных средств по типу поддонов или досок на кирпичах; кроме нескольких настящих кроватей из металла с пружинами заместо матраца, при этом все они располагались крайне близко друг к другу, что лежащие на них могли спокойно дотянуться рукой до головы соседа, что, впрочем, не волновало уставших странников, порой не спавших по несколько дней. Вторую часть здания занимала мастерская, где работала бригада людей, приводящих в порядок различную технику, оружие и даже какие-то сложные приборы, если у них доставало для этого дела нужных деталей и материалов. Третью часть занимал бар, хотя это была скорее столовая, где все по большей части ели, а не пили и закусывали, ведь из алкоголя продавалось только сильно пахнущее каким-то железом и грязью пиво, в котором до кучи ещё всегда был какой-то осадок из ржавчины, что говорило о ветхости оборудования, где оно хранилось и через краны которого наливалось в кружки. Хотя местные были рады и такому напитку, хотя несколькими неделями ранее здесь подавали добротную водку, которую делали из спирта, получаемого с самогона, только вот гнать его стало не из чего из-за перебоев в поставках. В здании Зен пошёл в столовую, чтобы на имеющуюся у него мелочь прикупить чего-то съестного, а дальше постараться успокоиться и обдумать всё произошедшее.

Когда же наёмник расправился с принесёнными ему кусками мяса какого-то зверя, что имел вполне неплохой вкус, если забыть о его жёсткости и запил чаем, который имел горьковатый привкус, к нему подошёл тот же самый юнец, который всё время трапезы ожидал её конца, чтобы не давать лишнего повода злиться столь уважаемому, как он сам считал, человеку.

— Извините, что тревожу вас, но у меня к вам послание… — начал он, держа руки за