Москва в судьбе Сергея Есенина. Книга 2 - Наталья Г. Леонова

самые лютые морозы он ходил без шапки и в легкой одежде, при каждом удобном случае демонстрировал поставленное дыхание, поднятие тяжестей, сгибание несгибаемых железяк, разбивание о свою кудрявую головушку больших глиняных предметов или досок (завистники шептались, что подпиленных). Зимой 1918 года Владимир Робертович привез на санках разобранную гипсовую фигуру, и пытался установить на Театральной площади памятник самому себе – «гениальному футуристу жизни Владимиру Гольцшмидту». Естественно, собралась толпа.

Театральная площадь

Дмитровский переулок, место, куда Гольцшмидт забросил белый зонтик возмущенной старушки

Он и тут стал призывать народ к «солнечной жизни». Прочел свое единственное стихотворение. Был узнан продвинутыми зеваками – посетителями «Кафе поэтов». Поднялся крик. Через минуту от памятника остались одни черепки. А однажды агитация за здоровый образ жизни закончилась в отделении милиции. Рассказывает очевидец, Матвей Ройзман: «Днем из одного подъезда на Петровке вышел в костюме Адама футурист жизни, первый русский йог Владимир Гольцшмидт, а вместе с ним две девушки в костюмах Евы. Девушки понесли, держа за древки, над головой шагающего футуриста жизни белое полотнище, на котором крупными черными буквами было намалевано: «Долой стыд!» Первый русский йог стал зычно говорить, что самое красивое на свете – это человеческое тело, и мы, скрывая его под одеждой, совершаем святотатство. Разумеется, толпа окружила голых проповедников и с каждой минутой росла. Вдруг откуда ни возьмись бойкая старушка закричала: «Ах вы, бесстыжие глаза!» – и стала довольно усердно обрабатывать одну из обнаженных девиц белым зонтиком. Та несла двумя руками древко и не могла защищаться. Обозлившись, первый русский йог вырвал зонтик из рук старушки и забросил в Дмитровский переулок. Старушка упала и завопила. Толпа стала угрожающе надвигаться на Гольцшмидта и его спутниц». Тут и подоспели милиционеры. Пропагандисты и агитаторы «за свободу тела» попали в камеру предварительного заключения, а после суда высланы за пределы Москвы. Сергей Есенин познакомился с Владимиром Гольцшмидтом в недолгий век «Кафе поэтов» (1917–1918). Называл стихи йога «стихобреднями». В 1924 году встретил Гольцшмидта в Баку, где первый русский йог гастролировал со своей матушкой, которую после выступления уносил из зала на плече. Есенина эта картина восхитила, и он сказал Николаю Вержбицкому: «У такого быка и такое нежное сердце! Ему за это многое можно простить!»

Остоженка, дом 53/2

В здании постройки 1875 года до 1917-го находилось привилегированное закрытое учебное заведение для детей из дворянских семей, основанное известным публицистом М.Н. Катковым – Московский Императорский лицей в память Цесаревича Николая (неофициально: Катковский лицей). Названный в честь рано умершего старшего сына Александра II, лицей был высшим учебным заведением.

5 июня 1918 года здесь проходил 1-й Всероссийский съезд учителей, на котором выступал В.И. Ленин. Ильич часто бывал в этом здании на различных совещаниях и просто заезжал за своей женой, Надеждой Константиновной Крупской, работавшей в учебном отделе Наркомпроса, до переезда этой организации на Сретенский бульвар. В секретариате Крупской трудилась и Зинаида Райх, задолго до блистательной артистической карьеры. Однажды она провела на совещание с участием Ленина своего мужа – Сергея Есенина. Владимир Ильич уходил и возвращался под нескончаемые овации, а Есенин смотрел на вождя, не отрывая глаз. Это впечатление от встречи с Лениным легло в основу знаменитого стихотворения. Есенин бывал в этом здании и по делам Союза поэтов (СОПО). Все вступившие получали на Остоженке, 53 (угол Крымского проезда) охранную грамоту следующего содержания:

«Всем советским организациям! Ввиду того, что Всероссийский союз поэтов и функционирующая при нем эстрада-столовая преследует исключительно культурно-просветительные цели и является организацией, в которую входят все видные современные русские поэты, настоящим предлагаю всем лицам и учреждениям оказывать Союзу всяческое содействие, а в случае каких-либо репрессивных мер, как то: реквизиция, закрытие, арест – прошу в каждом отдельном случае предупреждать Комиссариат Народного Просвещения и меня лично

Круглая печать Комиссариата и

подпись наркома по просвещению

А.В. Луначарского»

Охранная грамота была напечатана на бумаге с копией бланка Народного Комиссариата просвещения от 23 января 1919 года за № 422, с указанием адреса: Москва, Остоженка, угол Крымского проезда, 53.

Остоженка, дом 53

Справа на бланке вверху проставлялась от руки фамилия члена Всероссийского Союза поэтов. Каждая выдаваемая грамота заверялась отделом 2-го Центрального городского района Москвы за подписью нотариуса, секретаря и была скреплена печатью отдела.

Интересны правила вступления в СОПО, куда входили, судя по тексту «охранной грамоты», «видные современные русские поэты» (напомню, что из самых приятных привилегий того голодного времени были «удешевленные обеды»). Из авторизованных воспоминаний Надежды Вольпин «Свидание с другом»: «Мой друг детства (с двух лет) Саня К. попросил устроить и ему удешевленные обеды в нашем кафе, и я – каюсь! – посчитала возможным отобрать два-три старых своих стихотворения (написанных в канун Первой мировой войны), какие можно было перелицевать на мужской род («Я одна на каменном балконе…»), и дала ему. Его приняли на их основании в Союз поэтов (так это было тогда просто!)».

Школа стиховедения

Большая Молчановка, дом 34

Валерий Яковлевич Брюсов еще в 1902 году обратил внимание на то, что «у нас есть школы и академии художеств, есть школы музыки (консерватории), но нет соответствующих школ для писателей<…>» Он говорил: «Не надо бояться слов «Школа поэзии», а надо создавать такие школы, в которых опытные писатели будут учить своих младших собратьев литературному мастерству, помогать им овладевать техническими трудностями писательского искусства, что не только можно, но и следует делать». И он, наконец, начал осуществлять свою идею на практике, хотя многие зрелые поэты относились к этому начинанию скептически. В помещении Училища М.Н. Гедеоновой, на Большой Молчановке, 34 была организована Студия стиховедения. Она открылась в конце мая 1918 года. К июлю слушатели студии, а их было более ста человек, прослушали курс Вячеслава Иванова «Историческое введение в поэтику» и курс Валерия Брюсова «Введение в теорию стиха». Проводились практические семинары. К работе привлекли А. Белого, М. Гершензона, И. Эйгеса. Предполагалось участие Ю. Балтрушайтиса. О студии заговорили. О ней писали в прессе.

Второй год обучения начинается в октябре. Студия уже названа «Школой стиховедения». Изменился и адрес: Остоженка, Ильинский переулок, дом 5. В помещении женской гимназии Общества преподавателей.

Выпускается листовка:

15 октября 1918 года открывается Школа стиховедения

Лекторами школы состоят:

Приват-доцент Н.С. Арсеньев, К.Д. Бальмонт, Валерий Брюсов, Андрей Белый, профессор Н.А. Грушка, С.А.