Жены и любовницы Наполеона. Исторические портреты - Рональд Фредерик Делдерфилд

Мадам Жюно, одна из наиболее забавных и неутомимых авторов дневников периода Первой империи, видела ее в то время и запечатлела на бумаге свои наблюдения. Похоже, что острый интерес императора к своей первой любви стал к тому времени широко известен, и мадам Жюно, от которой редко ускользали смачные проделки, не сводила с Каролины зоркого, умудренного жизнью взгляда.

Позже мадам Жюно записала: «…Она показалась мне умной, приятной, мягкой и любезной, не то чтобы красивой, но с элегантной, приятной фигурой. Я вполне допускаю, что сбор вишни вместе с нею должен был доставить удовольствие без неуместных мыслей!»

А затем, после этого несколько завуалированного замечания, следует обобщение прирожденного репортера: «Она следила за каждым его движением, не отрывая от него внимательного взгляда, который, казалось, исходил из глубины ее души».

Ну, такое вполне могло быть, ведь речь шла о наиболее важном человеке на всем свете, о котором говорила вся Европа, о завоевателе Европы, повелителе королей, который только что сам короновался после оглушительного триумфа под Аустерлицем над объединенными армиями Австрии и России. И за этого человека она могла выйти замуж! Просто ей или ее матери не хватило немного веры и дальновидности: послать бы несколько нежных писем после его поспешного отъезда из Валенсы, бросить взгляд понежнее, подарить поцелуй, а то и два под вишнями, когда в то летнее утро поднималось солнце! И тогда бы именно она, а не вдова Богарне набрала бы в долг одежды и драгоценностей в Париже на миллион двести тысяч франков!

Было интересно бы узнать, что сказала Каролина своему мужу, когда возвратилась в свой провинциальный дом в окрестностях Лиона в тот вечер. Еще более интригующе было бы узнать, поддался ли месье Брессье чувству ревности или же, как здравомыслящий человек, он с удовлетворением поздравил себя с перспективой бесконечных подачек, которые поплывут теперь к ним в благодарность за первую любовь его жены.

Отмечено, что Наполеона неприятно удивило воздействие времени на лицо и фигуру бедной мадам Брессье. Как и все мужчины в похожих обстоятельствах, он совершенно не допускал мысли об аналогичном воздействии времени на него самого, считая себя таким же молодым, живым и энергичным. И потому с некоторыми сомнениями отмечал странную трансформацию внешнего облика женщины, целующей ему руку.

Другие знаменитые мужчины тоже испытали похожие неприятные ощущения. Наполеону можно лишь поставить в заслугу, что разочарование не помешало ему сохранить интерес к семье Брессье. Через четыре года после знаменательной встречи муж Каролины получил титул барона империи, но ни мадам Брессье, ни сам император не делали попыток дать развитие своей новой встрече. Возможно, брак ее оказался счастливым, или, быть может, он предпочел оставить девушку в райских кущах своей юности.

Глава 3

«А что мы будем там делать?»

Наполеон «эмансипировался», как он сам мог бы сказать об этом, в ноябре 1787 года, и благодаря удаче мы располагаем отчетом об этом происшествии (или о встрече, которая привела к этому), написанном его собственной рукой.

Как многие молодые люди с воображением, особенно обладающие повышенной степенью честолюбия, он относился к числу горячих сторонников ведения дневника вплоть до тех пор, пока объем работы позволял ему это делать.

Его личные описания событий собственной юности отличаются живостью и ясностью. Большое одиночество и крайняя нищета в юные годы поощряли его не жалеть времени, чтобы изливать душу на бумаге. Именно в этот период он испытал свои силы в написании романа.

Стараясь найти «местный колорит» для задуманного повествования, он вступил в краткую связь с проституткой в районе Пале-Руайяль, в те времена парижского эквивалента лондонской Пикадилли.

Он продемонстрировал нормальное юношеское любопытство в отношении этого типа женщин, проявляя склонность к завуалированно-напыщенным отношениям.

К счастью, проститутки привыкли к такому подходу, особенно когда речь идет о неопытных юнцах, и часто подыгрывают им, в насмешливом духе рассказывая невеселые истории. Ничем не отличалась и та конкретная проститутка, посему описание молодым лейтенантом беседы исполнено непреднамеренного юмора.

Наполеон приехал в Париж в октябре и остановился в отеле «Шербур», на улице Сен-Оноре. Он уже год прожил в окрестностях Парижа, но за все это время у него почти не было возможности осмотреть город. К тому же он был практически еще ребенком.

Но в данном случае Бонапарт больше походил на мужчину, который приехал в небольшой город. Он съездил для переговоров в Версаль, а вечером 22 ноября, когда жутко холодный ветер свистел по улицам города, он заглянул в итальянскую оперу и был так захвачен исполнением, что не обратил внимания на суровость погоды. До тех пор, пока, по его собственному выражению, «мое воображение не охладилось».

Легко одетый и худой, он стал искать убежища среди колоннад Пале-Руайяля и нос к носу столкнулся с молодой уличной женщиной. Его сразу поразила ее молодость и поощрила «ее застенчивость».

Если бы она была наглой и стала бы весело приставать к нему, он предпочел бы обменять относительное укрытие в сводчатых галереях на продуваемую ветрами улицу и со всех ног броситься бежать домой.

Однако эта женщина была готова удовлетворить его не только в одном отношении. Но из всех возможных тем поговорили они только о погоде! Потом девушка заметила, что, несмотря на погоду, она должна закончить свою вечернюю обязанность и что «холод освежает ее».

После этого Наполеон пустился в нравоучения, указав на ее болезненный вид и порочность ее занятия. Ее готовность обсуждать свою профессию восхитила его, и они в такт зашагали вдоль колоннады.

Она рассказала ему, что приехала из Нанта, что в Бретани, и почти с невероятной банальностью поведала ему о своем падении. Бессердечный соблазнитель (разумеется, армейский офицер), его последующий уход, гнев матери и последовавшее за этим ее постыдное бегство из дома. Второй соблазнитель, а потом третий, с которым она прожила три года. Можно живо представить себе офицера-покровителя, подкручивающего свои усы, и девушку, которая ждет его в нетопленой мансарде, чтобы оформить бракосочетание, до чего дело так и не дошло. Закончив свою исповедь, девушка быстро перешла к делу и предложила Наполеону взять ее с собою в отель.

Тут Наполеон произнес слова, которые едва ли можно простить восемнадцатилетнему юноше, решившему заняться своей «эмансипацией». Он вкрадчиво спросил: «А что мы будем там делать?»

Девушка, должно быть, оказалась новичком в этом занятии. Вместо того чтобы прямо объяснить ему, она двусмысленно заметила, что «им надо согреться». Этим они и занялись, хотя как именно, можно лишь догадываться, так как в