Его дурман - Яна Филин

Я не могла обработать раны, не могла даже перебинтовать, ведь аптечки остались в уехавших машинах. Молодцы, что еще можно сказать, хотя бы бинты выкинули из окна.

Помог ремень, с помощью него под недоверчивые взгляды вожака стянула заднюю лапу выше ранения, чтобы хоть как-то остановить кровь, иначе еще немного, и он отправится к праотцам.

От того, как резко повернулся ко мне первый, пошатнулась и упала на задницу, больно отбив копчик. Это страшно, когда к тебе идут с глазами убийцы, обещая медленную, мучительную смерть. Но вместо этого он без спросу содрал с меня майку, оставляя в одном нижнем белье. К нему сразу же подошла единственная девушка, прижала щенка своим телом, и тот, чьи глаза напоминают молодую зелень, сначала разодрал майку на лоскуты, а потом резким движением вставил кость, перевязав рану одной из получившейся тряпочки.

Волчонок бы завыл, но девушка крепко сжимала пасть, давая тому возможность только проскулить. Пока сознание лишь отдаленно воспринимает происходящее, как нечто невероятное, но это не помешало подойти к столу, стянуть оставшееся мясо с шампуров, и наскоро порезать хлеб с овощами.

За моими манипуляциями существа следили, словно я фокусник. Самое странное, что неизвестные продолжали стоять, лишь смотря и водя носами в сторону еды. Как они могут вот так стоять? Почему не идут? Пришлось сначала прокашляться, ибо слова застряли в глотке, а уже потом как можно спокойнее произнести:

— Угощайтесь. — и успела только шагнуть в сторону, как четверо мужчин и одна девушка накинулись, запихивая в рот все, что попадется под руку, глотая толком не жуя. Девушка стояла голышом, как и остальные, но этот факт ее совсем не смущал. Достаточно красивая, если отмыть и откормить, но она еще и молода. Лет восемнадцать, не больше. Незнакомка заметила мой интерес, жадно проглотила кусочек сала, нашла самый сочный и мясной, на ее взгляд, и протянула мне. И я взяла, но не для того, чтобы съесть. Под настороженный взгляд стянула еще кусочек хлеба и пошла к молодому, который лежал сейчас в тени дерева, не то заснув, не то пребывая в спасительном забытье.

Но еду он учуял, разлепил мутные глаза и снял с руки бледным, шершавым языком, после прикончил и хлеб, слизав все до последней капельки и крошки.

Долго спокойствие не продлилось, снова внутри меня нечто закричало об опасности, и тело само понесло в сторону стола, где рука схватила нож. Эти существа тоже почуяли, стали медленно оборачиваться, вновь принимая звериный облик, и все как один встали полукругом на границе леса, оставляя за своими спинами раненного. Их шерсть потерпела изменения, стала лишь немного плотнее, но те ужасные раны, что видела до этого, очень быстро затянулись.

Может, я когда рыбачила, уснула от ожидания, и сейчас мне сниться до страшного реалистичный сон? Не знаю, но предчувствие столкновения с еще одним ужасом не отпускало, пока из тени не вышло десять мужчин в безрукавках и широких штанах. Казалось, что их не беспокоит ни мошкара, ни тонкие сучки, о которые можно поранить кожу. У каждого в руке была плеть серебряного цвета. Не может же она на самом деле быть из серебра? Или может?!

Один из странных мужчин вышел вперед, его лицо было отмечено тремя шрамами, словно зверь когтями прошелся. Смотрел новоприбывший исключительно на меня. Холодно, оценивающе.

— Девчонку оставить целой, наша кровь проснулась. Остальных постарайтесь пленить, если не получится, то убейте. — тут он глянул на щенка, что лежал за спинами рычащих хищников, и так же холодно произнес: — того добить.

Несмотря на то что из верха был только лиф, кожа покрылась холодным потом. Я видела, как воздух начал собираться в причудливые спирали, как он окрашивался в разные цвета, и как спираль стала превращаться в сеть. Если я ничего не сделаю, этих невероятных существ снова схватят, над ними опять начнут издеваться. Но что я могу? Как могу им помочь? В ушах нарастал гул, будто, что еще немного, и оглохну.

Только это оказалось не из-за сильного напряжения, а из-за огромного военного вертолета, с которого сейчас на веревках спускались люди в камуфляже. Почему-то не сомневалась — это подмога. Понимали и пришлые, что сейчас лучше уйти, вот только главарь напоследок снова осмотрел меня и хищно улыбнулся. Его улыбка словно кричала, что я — его следующая добыча, и он найдет меня.

По уходящим в лес открылась стрельба, непрекращающиеся хлопки отдавали в грудь, и как бы сильно я ни испугалась этих странных охотников за волками, все равно боялась увидеть, как один из них замертво упадет и покрасит примятую траву своей кровью.

Но их словно и след простыл, только вот бежали, а уже исчезли, растворились в воздухе и тех потоках, которые видела в момент создания сети.

После того как люди в камуфляже прогнали агрессоров, они стали поднимать в вертолет пострадавшего щенка. Тот дернулся в веревках, тоскливо посмотрел в мою сторону и пронзительно завыл. В этом вое была отнюдь не радость, а отчаяние, словно его из одного ада забирают в другой. Внутри поднялась волна материнского инстинкта, и, не отдавая себе отчет, бросилась к волчонку, которого еще не успели высоко поднять. Но не добежала... Один из мужчин в форме влепил звонкую пощечину, отчего меня снесло в сторону и припечатало об дерево. В глазах помутнело, а боль жаром опалила ребра.

Щенок снова дернулся, как и первый, кого я спасла. Он бросился на ударившего меня, разинув пасть и пытаясь добраться до головы. Хлопок, и траектория движения волка меняется, он падает на землю. Несколько бесполезных попыток встать, и волк окончательно сдается, скрывая от меня зелень глаз. Из его бедра торчал дротик, скорее всего, транквилизатор.

Лицо нещадно болело, как и правый бок, которым ударилась об дерево. К нам подошел второй солдат и направил на меня ствол автомата, уверенно держа палец на спусковом крючке. Волна ужаса окатила с ног до головы, но я все равно не могла оторваться от глаз палача. Холодный. Немигающий. Этот человек привык убивать, и малейшее движение с моей стороны означает смерть. В ушах шумела кровь, заглушая тем самым остальные звуки, не отвлекала даже боль в коленях, под которыми был еловый настил.

— Отставить. — сухой женский голос заставил солдата опустить автомат.

А был ли он солдатом? Ощущение, словно мужчина из личной маленькой армии той женщины, что сейчас отдала приказ.

Она стояла рядом с лежащим зеленоглазым и пристально меня рассматривала. Никогда в жизни не видела такого взгляда, меня словно расчленили, снова сшили, и теперь заставляют подчиняться. Кровь перестала бешено циркулировать по организму, она застыла в жилах от еще большего ужаса, нежели когда на меня наставили дуло.

Высокий рост, широкий разворот плеч, грубоватые черты лица и глаза цвета молодой зелени. Она была похожа на амазонку в праведном гневе.

— Это с твоего телефона звонил Харитон?

Взгляд невольно перетек от женщины на лежащего.. оборотня, должно быть, или вервольфа, у двуипостатных много имен.