Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 - Ален Демурже

Однако тех, кто вышел в дорогу без всякой мысли о возвращении, как, например, Боэмунд, нормандец с Сицилии, ставший затем князем Антиохийским, было меньшинство. По крайней мере, их было недостаточно, чтобы удержать завоевания. В первое время это не представляло слишком большой помехи, так как успех крестового похода имел колоссальный резонанс на Западе. Каждый год на Святую землю прибывали новые группы вооруженных пилигримов. Кроме того, крестоносцам помогали итальянские флоты Пизы, Генуи, а позже Венеции, которые позволили завоевать главные приморские города, Акру в 1104 г. и Триполи в 1108 г. В результате латинянам удалось установить свою власть над вытянутой территорией между морем и пустыней, охватывавшей прибрежную равнину и горы Ливана и Иудеи. Одно за другим возникли четыре государства. На севере, выдаваясь вглубь вражеской территории, находилось наполовину франкское, наполовину армянское графство Эдесское. Оно появилось первым и основал его Балдуин Булоньский, брат Готфрида Бульонского, впоследствии ставший первым королем Иерусалима. Княжество Антиохийское занимало Северную Сирию. За ним следовало графство Триполиийское, которое было самым маленькимгосударством крестоносцев. Наконец, от Ливана до Синая простиралось королевство Иерусалимское (см. карту в Приложениях).

Мусульманский мир тогда был слишком разобщен, чтобы оказать достойный отпор. Однако в руках мусульман оставались два важных населенных пункта: Тир до 1124 г. и Аскалон, ключ к Египту, до 1153 г. Этот последний город представлял собой постоянную угрозу для районов Рамлы и Яффы. В 1114–1115 гг. гарнизон Аскало-на с помощью небольшого флота, прибывшего из Египта, дважды в течение нескольких дней попробовал овладеть Яффой, а рамлская равнина оставалась театром постоянных военных действий вплоть до взятия Аскалона. А главный путь в Иерусалим, по которому многочисленные паломники спешили на Святую землю, начинался в Яффе и проходил через рамлскую равнину. Западноевропейские пилигримы проложили эту дорогу еще в XI в., т. е. до крестовых походов. Естественно, это непрестанное движение в обе стороны привлекало разбойников и бандитов, для которых грабеж паломников стал прибыльным делом. Пилигримы также принимали меры предосторожности и путешествовали только группами и с оружием. Правда, для того, чтобы быть ограбленным, вовсе не нужно было забираться так далеко — на пиренейских дорогах, которые вели к Сан-тьяго-де-Компостелла, безопасность «Божьих странников» была обеспечена ничем не лучше.

Таким образом, на перевалах Иудеи между Рамлой и Монжуа эта дорога, не особенно безопасная уже на прибрежной равнине, становилась совершенно непроходимой без вооруженной охраны. К военной проблеме, которую представлял Аскалон, добавилась проблема охранного характера.

На Святой земле уже существовала организация, посвятившая себя помощи пилигримам, — орден госпитальеров. О его истоках нам известно так же плохо, как и о возникновении ордена Храма. Разумеется, мы никоим образом не собираемся всерьез примешивать к истории легенду, которую в XIV в. сочинил брат-госпитальер Гвилельмо де Сан-Стефано. Собрав все предшествующие предания, он возвел истоки своего ордена к временам Ветхого Завета и св. Иоанна Крестителя! В XI в. (а может быть, и раньше) существовало два бенедектинских монастыря, один мужской — Св. Марии Латинской, а другой женский — Св. Марии Магдалины. От случая к случаю они принимали путешественников. Наблюдая, как постоянно возрастает поток пилигримов в течение ста лет с тысячного года, бенедиктинцы открыли приют, возможно, с помощью богатого купца Мауро ди Панталеоне, главы купеческой общины Амальфи в Константинополе, который иногда приезжал по делам на мусульманскую территорию. Крестовый поход, естественно, привел к расширению деятельности этого приюта. И вот, в 1113 г., буллой папы Пасхалия II был учрежден странноприимный орден Иоанна Иерусалимского (речь идет о св. Иоанне Милостынщике). К этому времени орден уже открыл приюты для странников в Европе, в Сен-Жиль-дю-Гард, Пизе, Бари, Таренте, а также главных портах, откуда крестоносцы отплывали в Святую землю. В общем, это был международный орден, занимавшийся благотворительностью.[5] Возможно, что, по крайней мере, на Святой земле орден очень скоро начал совмещать милосердную деятельность с военными акциями — ведь помогать пилигримам означало еще и охранять дороги. Тем не менее история госпитальеров доказывает, что для него задачи помощи и размещения паломников всегда оставались первостепенными. Меры, принимаемыми орденом по охране порядка, в первые годы XII в. могли быть только эпизодическими. Госпитальерам, опекавшим больных, ослабевших и неимущих, и без того хватало работы. Чтобы заниматься безопасностью путешественников, требовалось нечто другое. Кто-то из крестоносцев должен был это осознать. И один из них решился взяться за дело. Это был Гуго де Пейен.

Гуго де Пейен и его братья

«Гю де Пайен де Труа» — так он назван во французском переводе Гильома Тирского. Последние исследования, посвященные личности основателя ордена Храма, предпринятые Малькольмом Барбером и Мари-Луизой Бальст-Тьель, подтверждают его шампанское происхождение, так как его родной Пейен расположен на левом берегу Сены в десятке километров от Труа.[6] Гуго де Пейен был сеньором Монтиньи и владел землями рядом с Тоннером. Его посвятили в рыцари. Он был женат, и нам известно, что у него родился сын Тибо, впоследствии ставший аббатом монастыря Сен-Коломб де Труа. Гуго выступал свидетелем при подписании нескольких грамот: в 1100 г. его подпись соседствует с подписями графа Бара и графаРамерупа под одним из актов графа Шампани. Это не случайность, потому что связи Гуго с правящим домом Шампани были довольно тесными, и можно предположить, что он принадлежал к младшей линии графского рода. Значит, он был сеньором, обладавшим некоторым значением, и принадлежал к средней аристократии, как и члены семьи Монбар, с которой его связывали близкие отношения; из этого рода происходила мать св. Бернарда.

Документальные следы редки, и в этих обстоятельствах не приходится удивляться тому, что Гуго де Пейена считали выходцем из самых разных стран. Ему находили итальянских предков в Неаполе, Мондови или, совсем недавно, в департаменте Ардеш. Паган, Пага-ни, Пайен, Пеан… если все эти фамилии принадлежат одной семье, то она, по всей вероятности, должна бы быть одной из самых плодовитых на христианском Западе! Как правило, такое богатство версиями идет рука об руку с бедностью… документами.[7]

Ничуть не легче уточнить даты и продолжительность пребывания Гуго на Востоке. Некоторые историки утверждают, что он отправился в первый крестовый поход и вернулся в 1100 г. С большей вероятностью следует говорить о 1104 г.: именно тогда Гуго находился в свите графа Гуго Шампанского, совершавшего свое первое паломничество к Святым местам. Далее, мы задаемся вопросом: оставался ли он в Палестине до самого 1113 г.? Не вернулся ли он домой гораздо раньше этой даты? Что не вызывает сомнения, так это то, что в 1114 г. он снова отправился на Святую землю все с тем же графом. И на этот раз он остался.