Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури - Андрей Емелин

– Последствия? – с нарочитым интересом спросил я, усаживаясь ближе, почти вплотную к Авене.

– Да. А ты не много знаешь о магии?

– Вы не спешите делиться секретами, принцесса, – я усмехнулся и постучал ногтем по бутылке.

– Маг может получить новые способности лишь в определенных местах, – объяснила Авена отпив вина. – Вроде того, что было в этих горах. Такие места и называют Мистическими Истоками. Некоторые дают контроль над силами природы, иные позволяют зачаровывать предметы, а может даже поднимать недавно усопших… – она прервалась и странно взглянула на меня. Я не понял причины этого, зато вина в наших бутылках стало меньше еще на пару глотков. – Так вот, когда маг, будущий или уже имеющий силы, соприкасается с новым Истоком, он не знает какой получит дар. Можно лишь предположить. Если все здесь обучались разного рода приемам врачевания, значит и ты получишь дар, связанный с лекарством. Только с любым даром приходит и проклятие.

– Неужели? – деланно удивился я. Авена вещала прописные истины, неизвестные разве что детям в глухих деревушках на краю мира. Однако лучший способ залезть к девке под юбку, как известно, дать ей выболтаться, а уж если сопроводить это доброй порцией вина…

– Да, проклятием может быть все что угодно, любой недуг, даже расстройство разума. Кто-то отделывается непроходящим прыщом или гнойником, другим везет меньше и они, к примеру, теряют зрение. Бывает и что-то совсем странное – например, у людей рядом с магом болит голова или всех клонит в сон, а еще нам рассказывали о смертельных исходах, когда у мага останавливались сердце или кровь сворачивалась в жилах.

Она тяжело вздохнула и окинула взглядом устланное телами плато.

– Допивай, – небрежно бросил я. – Схожу пока за новой.

Через минуту Авена продолжила рассказ, а я с удовольствием отметил, что язык у нее уже заплетается.

– Я прикоснулась к Истоку, однако помочь мне отстраниться было некому. Чувствовала, как вокруг струятся потоки энергии. В этот момент невозможно добровольно отпрянуть. Была уверена, что погибну, ведь касание должно длиться не дольше двенадцати секунд, иначе последствия проклятья слишком сильные. Я же стояла там минут десять, пока последние капли Истока не иссякли.

– Значит, ты выскребла досуха это место, принцесса? – усмехнулся я. – Остатки твоей гильдии этому точно не обрадуются.

Она молча кивнула, глядя сквозь танцующие лепестки костра.

– Каждый найденный Исток стоит охрененную кучу денег. Их поди уже уплатили в казну, за дозволение использовать местный.

– Но я не виновата, что так случилось! Исток он… он пьянит как это вино! Я просто не могла остановиться.

– Не бойся, – я обнял Авену и улыбнулся тому, что она не стала возражать. – Мы им не расскажем, как все было. Наплетем с три короба. Никто ведь кроме нас не знает о подробностях. Вот только… мое молчание будет кое-чего стоить.

Запах ее волос дурманил покрепче вина или того же чертова Истока. Все в этой странной смазливой девчонке подобно пламени выжигало в душе иные желания, кроме одного – обладать ею полностью, без остатка.

– Постой, я не могу! – поняв наконец мои намерения, она попыталась вырваться, однако я уже держал ее железной хваткой.

– Еще как можешь, принцесса!

Свободную руку я запустил под подол мантии, жадно стремясь добраться до основания стройных ножек.

– Нет! – она вдруг пронзительно взглянула мне в глаза и прошептала: – Ты без сил! Засыпай! Немедленно.

А ведь и правда же, как сильно клонит в сон. Пальцы сами собой разжались, позволив девчонке словно птице выпорхнуть из клетки нежеланных объятий. Она смотрела на меня испуганно и жалко, так прекрасна в отблесках огня, под пологом звездной ночи. И все же, когда я начал заваливаться набок, успела подскочить и подложить мне под голову ладони.

Рассвет еще только-только забрезжил над горами, когда я разомкнул глаза, с острым желанием опорожнить мочевой пузырь. Рядом обнаружилась пара пустых бутылок вина, ставших объяснением и раскалывающейся черепушки, и столь раннего пробуждения, и того, что события прошлого дня напоминали разбитые церковные витражи.

Сладко потянувшись, я осмотрелся и невольно пробормотал:

– Святой Маркус и все деяния твои! Что же здесь случилось?!

Горное плато оказалось устлано трупами магов, бойцов нашего отряда и проклятых бандитов, гореть их душам три вечности в адском пламени.

Рядом обнаружился палаш, обагренный запекшейся кровью. Подхватив его, я в полуприседе, так тихо, как только мог, стал пробираться вдоль каменной гряды, всматриваясь в покойников. Все были мертвы довольно давно, судя по синюшности лиц, однако вещи лежали тут же. Бандиты бы потрудились обобрать каждого до нитки, не побрезговав вырвать серебряные зубы, да срезать перстни вместе с пальцами. Но было похоже, что никто погибших не трогал. К тому же, раз я проснулся рядом с пустыми бутылками, значит победа все же осталась за нами.

– Да простит нас Святая Иссия, – осенил я плечи и лоб ритуальным жестом, после чего распрямился. Следовало найти остальных выживших, а между тем сделать то, ради чего поднялся в такую рань.

Справлять нужду рядом с телами павших казалось низостью, и я отошел подальше, безуспешно пытаясь припомнить события прошлых часов. Вернувшись к месту, где проснулся, я закричал погромче:

– Эй! Есть тут кто живой? Асхар, Рейтан, господин магистр! – собственный голос показался чужим, однако я не придал этому значения и направился к телегам с провизией. Боль в голове едва заметно утихала, а вот воспоминания возвращаться не спешили.

– Да что ж это здесь творится? – пробормотал я и увидел, как в телеге поднялась укутанная в несколько одеял девушка. Она тут же наставила на меня короткий серый посох и отрывисто бросила:

– Не приближайся! Еще шаг и, клянусь, я хлестну тебя молнией.

– Госпожа, я свой, из отряда Асхара, – быстро ответил я и бросил палаш на землю, поднимая руки. Девушка была невероятно миловидной, словно красота всех звезд смешалось в ней одной, а нежный, будто бы соловьиный голосок казался слаще любой музыки. – Меня зовут Бернанс. Вы точно видели меня в походе. Ну же, вспомните.

Она сощурилась и чуть наклонила голову, словно мои слова показались ей в чем-то странными.

– Вчера ты назвался иначе.

– Простите госпожа, – неловко улыбнулся я, опустив взгляд. Рядом с красивыми девушками я всегда прихожу в смущение, а уж в разговоре и подавно. – Вино окаянное, не иначе. Голова мутная совсем. Уж если чего наговорил худого, так честное слово не от злого умысла.

С минуту мы хранили молчание.

Наконец девушка медленно убрала в сторону посох и вкрадчиво спросила:

– А что