Поп-звездные войны - Сергей Ермаков

– Так этого Коваленко задержали? – спросил Краб.

Татьяна ответила, что его в данный момент ищут и обязательно найдут, потому что дело ведет по просьбе Бальгана и по рекомендации самой Милены Дольской один из самых опытных сыскарей Москвы, человек, который специализируется на уголовных делах в шоу-бизнесе майор Прохоров. Краб, который второй раз уже услышавший в восторженных тонах о некоей Милене Дольской, решил поинтересоваться что это за персона.

– Ты что, папа, ты телевизор не смотришь? – удивленно спросила Татьяна. – Это же поп-дива, известная всей стране?

Крабу нисколько не было стыдно за то, что он не знает поп-диву. Популярная музыка никогда не была его увлечением – он сам не мог спеть правильно и трех нот, из всего обилия музыки предпочитал Высоцкого и бардов, типа Митяева и Визбора, оттого в познаниях относительно поп-див и поп-мужиков был полный профан. Краб поинтересовался у дочери – сообщила ли она своей матери и отчиму, которые жили в Киеве, об истории с покушением на нее? Татьяна ответила, что позвонила им сразу же после того, как позвонила ему и обо всем, что с ней случилось, сразу же сообщила. Не стала дожидаться когда мама и отчим узнают о том, что произошло из телепередач или из газет.

– Потому что журналисты так все перевирают, – пояснила Татьяна, – что белое становится черным, а черное белым.

Краб с этим согласился.

– Мама сразу же захотела приехать ко мне вместе с отчимом, – добавила Татьяна, – но я ей сказала, что ты уже едешь ко мне в Москву, поэтому им приезжать совсем нет смысла. Да и много ли от них толку в нашей ситуации – от учительницы музыки и скрипача-виртуоза?

Краб согласился, что в данной ситуации, конечно, немного, но вообще они воспитали Татьяну и сделали для нее все, что могли и что помогло в результате ей стать известной певицей. Татьяна не спорила.

Домой вернулся расстроенный Бальган. Он отозвал Краба на кухню и, нервно куря сигареты одну за другой, сообщил ему о том, что уже несколько концертных площадок выкатили ему, как продюсеру неустойку за сорванные концерты Татьяны. Он пожаловался отцу, что таким вот образом, игнорируя приглашения на выступления они с Татьяной теряют не только деньги – фиг с ними с деньгами, их еще можно будет заработать – они теряют очень важную вещь – свою репутацию, что в мире шоу-бизнеса делать недопустимо. В мире шоу-бизнеса существуют такие негласные правила – если ты пару раз прокололся, то за тобой уже тянется длинный, неприятно пахнущий шлейф слухов и дурной славы.

– Москва хоть и большой город, но в некоторых понятиях маленький, – пояснил Бальган, – ошибок столица не прощает.

Краб возразил, что, мол, разве народу непонятно – на Татьяну недавно покушались, ее могли убить – она в таком состоянии сейчас, она просто боится выходить на сцену – не до песен ей сейчас! Но Бальган покачал головой – наоборот, люди хотят видеть, что Таня жива здорова, хотят, чтобы она их веселила и пела для них любимые песни, не смотря ни на что. Народу наплевать на покушение, это произошло не с ними – толпа жестока, а Татьяна, как это не грустно признавать, всего лишь кукла в руках этой толпы. Она сама себе перестала принадлежать уже после того, как стала заметной фигурой массовой поп-культуры. И Бальган тоже сам себе не принадлежит, он всего лишь винтик в большом механизме. Это и есть шоу-бизнес – никого не волнуют твои проблемы – тебе заплачено, так будь добр, оставь свои неурядицы за кулисами, выходи на сцену и делай всем весело. Бальган схватил Краба за руку и буквально чуть не пал перед ним на колени.

– Я прошу вас, поговорите с ней, – прошептал он громко, – вы для Татьяны непререкаемый авторитет, я это знаю, она мне сто раз это говорила! Она вас послушается, она вас очень уважает. Бояться ей теперь уже больше нечего, ведь маньяка Коваленко, который стрелял в гримерке, вот-вот задержат. Это дело ведет майор Прохоров, он очень опытный сыщик, он уже вышел на след Коваленко, так что опасаться, я вам клянусь, больше совершенно нечего. Скоро Новый год – у нас с Татьяной на каждый день было запланировано по два-три, а то и по четыре концерта и все срывается. У нас сейчас как раз идет промоушн нового альбома "Поцелуй змеи", нужно именно сейчас работать на износ, иначе кто-то другой займет нашу нишу, альбом не будет продаваться, а песня за ротацию которой я столько взяток заплатил, вылетит на хрен из всех хит-парадов! Поговорите с Таней, пора начинать работу! Я вас прошу, поговорите!

– Я постараюсь, – ответил Краб, освободившись от липких рук Бальгана, – но ничего не обещаю.

– Да и Татьяна, выступая сама отвлечется от дурных мыслей, – продолжил Бальган, – нет лучшего лекарства от депрессии, чем с головой окунуться в работу, это я по себе знаю, поверьте мне.

– Я же сказал, что делаю все, что смогу, – повторил Краб.

Он никак не мог отделаться от мысли, что Бальган ему неприятен. Продюсер, услышав обещание Краба помочь ему, успокоился, сел на табуретку и заметил, что сигарета в его руке давно уже погасла. Тогда он закурил еще одну и налил себе чашечку кофе. Краб тоже присел за стол и спросил у продюсера о маньяке Коваленко – полагает ли он тоже, что это именно этот провинциальный композитор стрелял в гримерке и убил телохранителя Татьяны Александра? Продюсер закивал головой и сказал, что он стопроцентно уверен, что это был Коваленко, потому что больше некому и незачем пытаться убить Татьяну – смерти девушки, которую так любят в народе, может желать только маньяк у которого крыша поехала.

– Помните Джона Леннона? – спросил Бальган.

– Ну? – неопределенно ответил Краб.

– Его тоже убил человек, который был его поклонником, – ответил Бальган, – и очень горячим поклонником. Но сумасшедшим.

– Почему "тоже"? – возразил Краб. – Татьяна, слава богу, жива и я надеюсь, что больше ей ничего не угрожает?

– Я оговорился, – махнул рукой Бальган.

"Слишком много оговорок за один день", – подумал Краб, повернулся и пошел в комнату в квартире продюсера, которую Бальган на время предоставил его дочери.

* * *

Но в этот же вечер Краб вместе с Татьяной, поблагодарив продюсера за гостеприимство и помощь, перебрались в ее съемную квартиру, которая находилась недалеко от жилища Бальгана, в таком же доме, но по габаритам и по роскоши, конечно, сильно уступала "логову" продюсера. Краб отметил это вслух.

– Но он же "монстр" шоу-бизнеса, – пояснила Татьяна, – а я всего-навсего молодая певица. Ничего, папа, все у меня будет. Не все сразу. Надо только больше работать и у меня будут такие же хоромы, как у Бальгана, а-то и больше.

Краб с этим молча согласился. Самому ему не нужны были такие же хоромы как у продюсера. Ему хватало двенадцатиметровой комнаты в общежитии с жесткой солдатской кроватью, тумбочкой, столом и древним шкафом. Туалет находился в конце коридора, общая кухня, но к себе Краб приходил только спать, оттого не замечал неудобств. Ему нравилось жить в заполярном поселке, где располагалась его 61-я отдельная Краснознаменная бригада морской пехоты "Спутник". Но это ему – вечному солдату, а дочери он желал другого и готов был помочь ей добиться того, чего она желала. Татьяна сняла свою гитару со стены и заперлась у себя в комнате, сочиняя песню. В связи с приездом отца липкий страх покинул ее сердце, отпустил и нахлынуло неожиданное вдохновение. Отец побродил по квартире, слушая как дочка в соседней комнате напевает под гитару новую песню, на кухне увидел оторванную с корнем дверцу у шкафа и занялся ремонтом, чтобы как-то занять себя.