Ты мне нужен - Донна Клейтон

— Нам с Лили надо быть вместе. Этот ребенок — все, что мне осталось от Эми и Давида. Я единственная ее родственница со стороны матери. А родители Давида не могут о ней позаботиться. Я уже говорила, сейчас она живет с няней, это уму непостижимо!

По ее лицу скатилась огромная слеза. Она смахнула ее.

— Я прошу тебя понять! — прошептала она. — Я люблю эту малышку.

Желваки на скулах парня снова пришли в движение. Он поскреб рукой подбородок, обратив глаза на горизонт.

Потом перевел взгляд на нее.

— Дженна, не то чтобы я не хочу помочь тебе. Я просто… — качнув головой, он отвел взгляд и запустил пальцы в длинные блестящие волосы.

Его колебания слегка приободрили девушку. Есть ли шансы для реализации ее плана? Понял ли он серьезность положения?

Кэйдж облизал губы, и Дженна как завороженная засмотрелась на них, подумав о его поцелуе. Был бы он жгучим? Сладким? Нежным?

Странное чувство охватило ее. Она зажмурилась, глубоко вдохнула, выдохнула. Тревога творит с ней невесть что, внушает странные мысли.

— Слушай, Дженна…

Напряженность его пристального взгляда встряхнула ее.

— Не вижу, как я могу тебе помочь. Понимаю, что тебе нужен кто-то, кто бы это сделал. Кто-то — индеец, вставший на твою защиту перед Советом. Но я… — Он прижал ладонь к груди. — Я бы дал тебе хвалебную характеристику. Но я тебя совсем не знаю.

О, боже! Он отказывается. Страдание пригнуло ее к земле.

— Мне нужна не характеристика, Кэйдж. — Следует объясниться до конца. Разве на данном этапе что-то еще может ранить? — Я уже сказала, одна из причин, по которой Совет мне отказывает, — я белая. Другая в том, что я одинока.

Он недоуменно нахмурился. Дженна жалко вздохнула. Ему не понять. Придется сказать прямо.

— Мне нужен, — сказала она медленно и раздельно, — муж.

Кэйдж в изумлении таращился на стоящую перед ним женщину. Глазеть — это неприлично. Так давным-давно учили его родители. Но он не мог сдержаться. Прозвучавшее требование-предложение лишило его нужных слов и заставило забыть хорошие манеры.

— Ты решил, что я спятила, — сказала она. — Но знаешь, моя идея не такая уж ненормальная.

Спятила. Ненормальная. Отличные термины для описания ее предложений.

— Целыми неделями Совет использовал мою расовую принадлежность как предлог для отказов.

Нервничая, она то сжимала, то разжимала кулаки. Видно было, что даже не сознает этого.

— Я встречалась с ними на прошлой неделе. И они заявили, что, если я возьму девочку из Сломанного Лука и воспитаю в «белом мире», как они выразились, Лили потеряет связь со своим индейским прошлым, забудет, кто она и откуда. Я обещала, что такого не случится. Но они явно мне не поверили.

Взгляд Кэйджа блуждал по ее милому лицу. Тонкие черты — изящно изогнутые брови, густые ресницы, обрамляющие миндалевидные глаза, дерзкий маленький носик. Полуденное солнце подсвечивало каштановые волосы, отчего те вспыхивали золотистыми огоньками, их концы закручивались внутрь, падая на ее полную грудь.

Во рту внезапно пересохло. Кэйдж насупился. Последнее дело — стоять и таращиться на женские прелести. Он перевел взгляд на ее лицо, заметив теперь кроткие карие глаза. Под ними залегли темные круги — свидетельство многих бессонных ночей.

— Я наконец взвилась, — продолжала она. — Я напомнила им, что Лили наполовину белая. Сказала, что удерживать меня на расстоянии от племянницы лишь потому, что я белая, неверно.

Его брови взлетели вверх. По обычаю, решать, что верно, а что нет, было прерогативой Совета, а не того, кто стоял перед ним.

— Я сказала, что люблю малышку и буду обращаться с ней как со своей собственной дочерью. Кэйдж, она действительно моя! Я была так сердита! Заявила, что они совершат грех, если не отдадут мне девочку. Грех, за который им придется ответить.

Он представил старейшин, получающих хорошую выволочку от этой женщины, и губы непроизвольно начали растягиваться в улыбку.

— И как они отреагировали?

Ее глаза сверкнули.

— Объявили конец собрания. Почти неделю я им названивала. Мне казалось, что схожу с ума. Наконец они согласились на еще одну встречу. Там мне заявили, что не могут отдать Лили, потому что я одна и не смогу обеспечить девочке необходимой стабильности.

Она раздраженно помотала головой, волосы захлестали по роскошным выпуклостям.

Кэйдж уставился в землю, изучая носки своих пыльных рабочих ботинок.

— Это нечестно, Кэйдж. Неправильно! Я не позволю так со мной поступить. И с Лили тоже!

Он не мог не восхищаться ее силой и убежденностью. У нее железная воля. Это неплохо. В состязании с Советом пригодится.

Ее подбородок выдвинулся вперед.

— Я не хочу унижаться до мольбы. Но если она поможет мне убедить тебя помочь, то я стану умолять. Пожалуйста, Кэйдж!

Какого черта она от него ждет?

Он вытянул из кармана платок и обмахнул лицо. Не то чтобы ему стало жарко. Он просто пытался выиграть время. Надо подумать. Решить, как поделикатнее отказать.

— Кэйдж!

Что-то в ее голосе, произносящем его имя, разрядило его напряжение.

— Пожалуйста!

— Слушай, — начал он, — большая разница — просить меня о помощи или о…

Он остановился, не в силах продолжать.

— Женись на мне, — настаивала она. — Если ты женишься, то Совет, скорее всего, не откажет мне в опеке над Лили. Их доводы утратят силу. Я больше не буду одинокой, а моим мужем будет индеец.

Она излагает свой план, словно он вполне естественен!

— Ты просишь обмануть старейшин моего рода. — Он сжал платок в кулаке. — Если они узнают, что я помог тебе в обмане, то меня могут изгнать из Сломанного Лука.

Столь суровые меры, насколько ему было известно, не применялись на протяжении многих поколений, тем не менее вероятность их сохранялась.

Ее лицо выразило сильное удивление.

— Я не отдавала себе отчета в этом. — Но ее решимость немедля возродилась. — Я не допущу такого. Обещаю.

Кэйджу как-то пришлось схлестнуться с Советом, однако сейчас он почувствовал потребность вступиться за своих вождей.

— Они не собирались мучить тебя, Дженна. В первую очередь старейшины стремятся защитить интересы твоей племянницы. Пойми. Потом идут интересы рода. Дочь Давида Коллинза принадлежит роду. Не имеет значения, что ее мать белая. Ее дочь — индианка. Представь это как большую семью. Девочка…

— Имя девочки, — лицо Дженны оцепенело, — Лили. И в ней есть также кровь Батлеров. Возможно, она важная часть твоего рода, но она — единственная часть и семьи, которая есть у меня!