Дипломатия и дипломаты. Из истории международных отношений стран Запада и России - Коллектив авторов

Источниковая база о поездке О.Г. Непеи в Англию на русском языке крайне скудна и содержит только небольшие упоминания об этом событии в летописях[9]. Гораздо более детальными источниками являются отчеты о визите московского посланника в Лондон, написанные протонотарием (главным секретарем) английского королевского двора Джоном Инсентом[10]и анонимным польским агентом[11], а также дневник лондонского торговца-суконщика Генри Мэчина[12]. Важное значение для нашего исследования также имеют письма венецианского посла в Англии Микеля Суриана[13], французского дипломата Франсуа де Ноайя[14] и секретаря польского короля Траянуса Провано[15].

Прежде всего, следует обратить внимание на официальный статус первого представителя Московского государства в Англии. Из-за того, что во всех иностранных источниках О.Г. Непея назван «послом» (ambassador), а в русских – «посланником», в историографии нет единого мнения о его статусе. Однако в Московском государстве XVI в. четко определяли разницу между дипломатическими рангами того времени. Более того, в зависимости от характера миссии, русского царя в зарубежных странах представляли не только послы, но и посланники, гонцы и посланцы[16]. Поэтому, когда Иван Грозный писал английской королеве о Непее как о «посланнике нашем»[17], он имел ввиду статус своего представителя.

Почему выбор Ивана IV пал именно на О.Г. Непею? Кем был этот человек? С.Б. Веселовский восстановил его биографию, выяснив, что с 1558 г. Непея являлся дьяком, в полномочия которого входили в том числе и внешнеполитические вопросы[18]. Вероятно, это назначение могло быть награждением за успешно выполненную миссию. Но чем занимался Непея в 1556 г., когда был направлен в Англию? В «Никоновской летописи» он сухо назван «посланником Непеей Вологжаниным»[19], что породило разногласия среди историков. Так, И. Гамель считал его «вологодским дворянином»[20], Ю.В. Толстой и Дж. Эванс – «вологодским наместником»[21], X. Граля и С. Барон – «купцом»[22]. Но О.Г. Непея не мог быть купцом, поскольку, как будет показано далее, он направлялся к королевскому двору для обсуждения с английскими монархами не только коммерческих, но и военно-политических вопросов. Отечественный исследователь Я.С. Лурье справедливо заметил, что «миссия Непеи… носила уже определенно политический характер»[23]. К тому же, в XVI в. купцы крайне редко лично встречались с государями, поскольку считались людьми низкого происхождения (по словам русского царя Ивана IV, «мужиками торговыми»[24]). Более того, в «Трактате о почетном приеме в Англии первого посла императора России в лето Господне 1556», составленным протонотарием королевского двора Дж. Инсентом, царский посланник назван «высокопоставленным должностным лицом [high officer] в городе и провинции Вологда»[25]. Очевидно, что О.Г. Непея являлся дворянином, и, скорее всего, возглавлял Вологду, в которой в тот период действовало земское управление[26].

Вместе с О.Г. Непеей в Лондон отправились 16 русских купцов, представлявших холмогорскую землю. «Двинской летописец» сообщает о личностях только двоих из них: Феофане Макарове и Михаиле Косицыне[27]. В середине XVI в. Макаровы и Косицыны являлись одними из крупнейших соле- и рыбопромышленников Русского Севера. А Ф. Макаров занимал пост выборного головы Двинской земли и земского судьи[28]. Именно ему выпало в августе 1553 г. первым встречать «аглинские карабли с Акияна моря»[29].

О.Г. Непее было поручено доставить царские подарки и письмо, в котором излагались предложения русского государя. Текст письма, судя по всему, не сохранился, поскольку до настоящего времени не найден. «Несмотря на все поиски, я не мог найти этой грамоты ни в оригинале, ни в списке или в переводе», – сообщал российский историк И. Гамель[30]. Из «Никоновской летописи» известно только, что Иван IV «писал × королю о любви и ссылке»[31]. В связи с этим об официальных и неофициальных целях визита первого русского посланника в Англию исследователям остается только догадываться.

Экспедиция из четырех кораблей отправилась в путь из устья Двины 2 августа 1556 г. Обогнув Скандинавский полуостров, флотилия оказалась разделенной сильным штормом в Северном море. Суда «Бона Конфиденция» и «Бона Эсперанца», участвовавшие еще в самом первом плавании Р. Ченслера в 1553 г., разбились о камни и затонули у берегов Норвегии. На борту «Боны Эсперанцы» находились несколько русских купцов, среди которых были упоминавшиеся Ф. Макаров и М. Косицын. Никто из них не выжил. Корабль «Филипп и Мария» укрылся в норвежском Тронхейме и смог вернуться в Лондон только следующей весной. А «Эдвард Благое предприятие» буря вынесла к берегам Восточной Шотландии, где корабль также разбился недалеко от замка Питслиго. Среди погибших был знаменитый капитан Р. Ченслер.

По счастливой случайности О.Г. Непее удалось выжить в кораблекрушении, как и еще девяти русским, чьи имена запечатлел в своем трактате протонотарий Дж. Инсент: Исааку, Дмитрию, Ермолаю, Семену, Ерофею, Степану, Луке, Андрею и Фоме[32].

Кучка выживших пассажиров судна «Эдвард Благое предприятие» высадилась в Восточной Шотландии. Месяц спустя в Лондон пришло письмо о том, что «не только разбился упомянутый корабль, но и весь груз, находившийся на нем, был разграблен и украден грубыми и хищными людьми графства [Абердиншир]»[33]. Помимо имущества и груза Московской торговой компании, шотландцы похитили и драгоценные подарки царя Ивана IV, которые О.Г. Непея вез королю и королеве. Согласно составленной описи, утраченными оказались прекрасные шкуры и меха, в том числе «двадцать целых соболей, превосходных по красоте, с зубами, ушами и когтями», и шкуры, настолько богатые и редкие, что их «носил только император». Среди других пропавших подарков были четыре живых соболя, каждый с собственным ошейником и цепью, и охотничий белый кречет – редкая и драгоценная птица[34].

Выжившие в кораблекрушении русский посланник О.Г. Непея и его спутники добрались до Эдинбурга, где остались дожидаться помощи из Англии. Тем временем Московская торговая компания, получив сопроводительное письмо королевы Марии Тюдор к шотландской правительнице Марии де Гиз с просьбой о поддержке, направила из Лондона в Эдинбург своих юристов – Лоуренса Хассея, сына губернатора компании, и Джорджа Джилпина, будущего елизаветинского дипломата. Два месяца английские юристы безуспешно пытались добиться возвращения потерянных товаров, даже несмотря на активную поддержку шотландской королевы. В феврале 1557 г. русская делегация в сопровождении англичан покинула Эдинбург и направилась на юг.

Через две недели путники достигли Лондона. Еще на подъезде к городу делегацию встречали многочисленные купцы Московской торговой компании (И. Гамель писал о 140 чел.[35]) и олдермены во главе с королевским фаворитом Энтони Брауном, виконтом Монтэгю, и лорд-мэром Лондона Томасом Оффлеем.