Не откладывай убийство на завтра - Людмила Ситникова

– Этот парень…

– Да и еще сто раз да, этот Аполлон спит с нашей старой грымзой.

– Нателла не выглядит на свой возраст, и потом, он не годится ей во внуки, Танюха, ты передергиваешь. Думается, здесь присутствует доля пресловутой женской зависти.

– Зависти? Ха! Смеюсь громко и долго.

– Но Нателла…

– Я не хочу говорить об этой шлюшке, не порть мне настроение с утра пораньше! Лучше я быстро введу тебя в курс дела. Я в сериале играю дочь Серебряковой и Круглова, тебе это известно?

– Да, – кивнула Ката.

– Стальмакова играет мою тетку, сестру Серебряковой.

– Знаю.

– Она сейчас вышла замуж за моего папашу.

– За Круглова?

– Ну да.

– Постой, когда я смотрела сериал, все было несколько иначе.

– И когда ты его смотрела?

– Месяца два назад.

– Здрасьте, приехали, вспомнила бабка, как гибкой была. Героиня Стальмаковой охмуряет моего папашу, чтобы насолить сестре, то бишь Серебряковой, в итоге они расписываются и…

– Танька, смотри, кто приехал!

Карпова схватила Катку под локоть и практически втащила ее в студию.

– Хватит на всех пялиться, будто ты из деревни приехала! Актерам не нравится пристальное внимание со стороны, ну, или, по крайней мере, большинству из них.

Оказавшись в большом павильоне, где высились декорации, Катка, словно Золушка на балу, во все глаза смотрела по сторонам. Вокруг сновали люди, кто-то кричал, кто-то ругался, один мужик, весь красный от возбуждения, интенсивно жестикулировал руками.

– Олег, мать твою, я еще вчера сказал, чтобы были настоящие яблоки! Настоящие, а не из папье-маше! Какого черта ты хлопаешь глазами, неужели трудно достать чертовы яблоки?

– Осторожнее, не упади, – Таня кивнула на пол.

Отовсюду тянулись километры кабеля, проводов и прочей электрики.

– А зачем здесь рельсы? – изумилась Ката.

– Это не рельсы, это…

– Татьяна! – Мужик, пару минут тому назад отчитывавший Олега, стремительно приближался к Карповой.

– Вздохни глубоко, – предупредила Танюха.

– Ты говорила, что сегодня должна прийти девица на роль прислуги, где она?

– Константин Вольдемарович, я выполнила обещание, вот, познакомьтесь, моя подруга Катарина.

Копейкина поняла: красный от возбуждения толстяк – режиссер сериала.

– Так… ну-ка, посмотрим, – он бросил на Катку оценивающий взгляд и скривил губы.

– Ката, рекомендую: Ручкин Константин Вольдемарович, самый лучший режиссер на планете Земля, прошу любить и жаловать.

Ручкин показал Танюхе кулак.

– Согласитесь, она именно то, что вы искали, посмотрите, какой типаж!

Судя по недовольному выражению лица режиссера, Катка не очень-то ему приглянулась.

«Ну и хорошо, значит, скоро буду дома», – подумала она.

– Н-да, – протянул Ручкин. – А с волосами придется что-нибудь сделать, это никуда не годится.

– Так она подходит?

– Естественно, ты попала в десяточку.

Танька захлопала в ладоши.

– Класс! Я же говорила, говорила! Катка, наша взяла! Ох, время, время поджимает, вы тут сами разбирайтесь, а мне надо идти приводить в порядок свою симпатичную мордашку.

– И побыстрее, – крикнул ей вслед Константин Вольдемарович, – не возись, как вчера, два часа!

Ката осталась наедине с режиссером. Он молча смотрел на нее, она – на него. На вид Ручкину было лет пятьдесят, может, чуть меньше, его полноватое лицо с пульсирующей веной на лбу привело Катку в ужас.

«Господи, почему он на меня так смотрит»?

– Значит, вы Катерина?

– Нет.

– Как – нет?

– Катарина.

– Неважно, это вопрос терминологии. Ну что ж, будем работать, Танька права, лицо у тебя действительно мощное, запоминающееся.

– Спасибо, – Копейкина зарделась, мысленно прикидывая, можно ли выражение «мощное лицо» воспринимать в качестве комплимента?

– Марина! – крикнул Константин, продолжая пялиться на Копейкину.

За его спиной, словно из ниоткуда, выросла высокая женщина.

– Да, Константин Вольдемарович.

– У нее роль служанки, сделайте что-нибудь с ее волосами.

– Почему вам не нравятся мои волосы? – набравшись смелости, пролепетала Копейкина.

– Нет, вы слышали, она еще спрашивает, – Ручкин упер руки в бока, – ты их вообще видела?

– Кого?

– Волосы свои!

– Да, мне кажется…

– Запомни: с того момента, как ты переступила порог этого здания, казаться будет только мне. А ты будешь делать то, что тебе говорят, усекла, Катерина?

– Катарина!

– Какая разница?

– Подстричь? – Марина вопросительно смотрела на Ручкина.

– Можно попробовать парик.

– Я думаю, ей пойдет каре.

– Нет, только не каре, она станет похожа на идиотку, думаю, надо сделать творческий беспорядок, но не перебарщивать.

– Может…

Пребывая в недоумении, Катка хлопала глазами, пытаясь сообразить, что к чему. Эти двое обсуждают ее внешний вид, не стесняясь в выражениях, и даже не спрашивают, согласна она с ними или нет. Остричь ей волосы, да они с ума сошли, никому она не позволит портить предмет особой зависти окружающих! Свои ярко-рыжие локоны Катка считала талисманом, приносящим удачу, к тому же крупные кудри добавляли ее лицу некий таинственный шарм.

– Действуй, – сказал Ручкин и, издав устрашающий рев, бросился к осветителю.

– Пройдемте со мной, – Марина попыталась улыбнуться.

– Почему ему не понравились мои волосы? – спросила Ката, оказавшись в крошечном помещении с треснувшим зеркалом и микроскопическим столиком.

– Они у тебя слишком шикарные.

– Разве это плохо?

– Представь себе, да, для роли служанки это плохо, где ты видела прислугу с волосами, как у супермодели?

– Нигде, я вообще понятия не имею, как должна выглядеть прислуга.

– Поэтому придется примерить парики, а если ничего не подберем…

– Тогда что? – почти закричала Копейкина.

– Не переживай, как-нибудь выкрутимся, кстати, мы не познакомились: я Марина, помощник режиссера.

– Катарина.

– Сейчас Идея Карповна сделает из тебя другого человека.