Магический переход. Путь женщины-воина - Тайша Абеляр

Шагая по тропинке вместе с Кларой, я остановила взгляд на горизонте в южном направлении и неожиданно увидела, что жизнь простирается передо мной, как эта бесплодная пустыня. Я искренне могла сказать, что никогда раньше не замечала, насколько одинока и заброшена эта земля, хотя я и до этого не раз бывала в Соноранской пустыне, которая занимает весь юг штата Аризона, часть Калифорнии и половину мексиканского штата Сонора.

Потребовалось всего лишь мгновение для того, чтобы вид бесплодной и безлюдной пустыни воплотился в конкретные мысли. Я порвала со своей семьей, но не завела еще своей собственной. У меня даже не было никаких планов на будущее. Я нигде не работала. Я жила на скудные сбережения, доставшиеся мне по наследству от тети, в честь которой я получила свое имя, но они уже подходили к концу. В этом мире я была совсем одинока. Необъятное пространство, простирающееся во всех направлениях, было жестоко и безразлично. Его вид вызвал во мне прилив жалости к себе. Я почувствовала, что мне нужен друг, который сможет положить конец моему одиночеству.

Я знала, что с моей стороны очень глупо принимать приглашение Клары и оказаться в ситуации, которую я едва ли смогу контролировать, но в прямоте ее характера и энергичности было что-то такое, что вызывало во мне любопытство и заставляло ее уважать. Я заметила, что восхищаюсь ее красотой и силой, а может быть, даже завидую ей. Я подумала, что это была самая удивительная и яркая женщина из всех, которых я знала, — независимая, уверенная в своих силах, спокойная и в то же время незакомплексованная и не без чувства юмора. Она была наделена как раз теми качествами, которыми мне самой больше всего хотелось бы обладать. Но, помимо всего прочего, ее присутствие, казалось, может положить конец бесцельности моей жизни. Пространство вокруг нее становилось насыщенным энергией, полным надежд и возможностей.

Однако у меня было незыблемое правило не принимать приглашений погостить, которое в данном случае подкреплялось еще и тем, что Клару я встретила в пустыне случайно. Я подумала, что согласие погостить у нее будет означать, что я должна буду пригласить ее потом к себе, а к этому я совершенно не была готова, потому что в Туксоне жила в небольшой квартирке. Какое-то время я не могла принять решение, не зная, куда повернуть.

— Пожалуйста, соглашайся, — настаивала Клара. Ты сделаешь мне большое одолжение.

— Ладно, мне кажется, что я смогу поехать с тобой, вяло произнесла я, желая на самом деле сказать обратное.

Она радостно взглянула на меня и мне пришлось скрыть свою панику нарочито задорной фразой, хотя мне было совсем не весело.

— Мне пойдет на пользу перемена обстановки, — сказала я. — Новое приключение!

Она одобрительно кивнула.

— Ты не пожалеешь об этом, — сказала она тоном, в котором чувствовалась такая уверенность, что все мои сомнения сразу же рассеялись.

— Мы сможем вместе позаниматься боевыми искусствами.

Она сделала руками несколько быстрых движений, которые были одновременно грациозны и энергичны. Мне казалось невероятным то, что эта плотно сложенная женщина может быть такой подвижной.

— Какие конкретно стили восточных единоборств ты изучала? — спросила я, замечая, что она непринужденно заняла стойку борца с длинным шестом.

— На Востоке я изучала все стили, но не останавливалась надолго ни на одном из них, — сказала она, будто собираясь улыбнуться. — Когда мы приедем ко мне, я с удовольствием покажу их тебе.

Остаток пути мы прошли в тишине. Придя на то место, где стояли машины, я села за руль и ждала, что скажет Клара.

— Что ж, трогаемся, — отозвалась она. — Я буду ехать впереди и показывать тебе дорогу. Ты как любишь ездить, быстро или медленно, Тайша?

— Как черепаха.

— И я тоже. Жизнь в Китае отучила меня от спешки.

— Можно задать тебе вопрос о Китае, Клара?

— Конечно. Я уже говорила, что ты можешь без разрешения спрашивать у меня все что хочешь.

— Ты, наверное, была в Китае до Второй Мировой войны, правда?

— О да. Я была там в прошлой жизни. Полагаю, что ты в самом Китае никогда не бывала?

— Да, не бывала. Я бывала только на Тайване и в Японии.

— Конечно же, после войны там многое изменилось, многозначительно произнесла Клара. — Порвалась связь с прошлым. Теперь это совсем другая страна.

Сама не знаю почему, но я побоялась спрашивать ее, что она имеет в виду, и поэтому задала вопрос о том, как долго ехать до ее дома. Клара высказалась очень неопределенно, и это обеспокоило меня. Она лишь предупредила меня, чтобы я была готова к длительной поездке. Затем ее голос смягчился, и она отметила, что моя смелость определенно ее радует.

— Если кто-то ведет себя так беспечно с незнакомым человеком, — сказала она, — это свидетельствует либо о крайней глупости, либо о великом дерзании.

— Обычно я очень осторожна, — объяснила я, — но сегодня я что-то совсем на себя не похожа.

Это была правда, и чем больше я думала о своем необъяснимом поведении, тем больше мне становилось не по себе.

— Пожалуйста, расскажи мне побольше о себе, попросила она ласковым голосом, а затем подошла и стала рядом с дверцей моей машины, словно для того, чтобы вселить в меня уверенность.

И снова я обнаружила к своему удивлению, что начала рассказывать о себе всю правду.

— Моя мать — венгерка, но из старого австрийского рода, — сказала я.

— Она встретилась с отцом во время Второй Мировой войны, когда они вместе работали в полевом госпитале. После войны они переехали в Соединенные Штаты, а затем отправились в ЮАР.

— Что они делают в ЮАР?

— Моя мать всегда хотела быть вместе с родней, которая проживает там.

— У тебя есть братья и сестры?

— У меня двое братьев, возраст которых отличается на один год. Старшему сейчас двадцать шесть.

Ее глаза были устремлены на меня. И с неожиданной легкостью я поведала ей обо всех своих горестных переживаниях, которые были заперты в моей памяти в течение всей жизни. Я сказала ей, что выросла в одиночестве. Мои братья никогда не обращали на меня внимания, потому что я была девочкой. Когда я была маленькой, они часто привязывали меня к столбу, как собаку, а сами бегали по двору или играли в футбол. Все, что я могла делать, это ходить туда-сюда, натягивая веревку, и смотреть, как они развлекаются. Потом, когда я подросла, я начала бегать за ними. Но к тому времени у них обоих уже были велосипеды, и я никак не могла за ними угнаться. Когда я начинала жаловаться матери, что бывало довольно часто, она отвечала, что мальчишки — это мальчишки, а я девочка и поэтому должна играть с куклами и помогать по дому.

— Твоя мать воспитывала тебя в традиционном европейском духе, — сказала она.

— Знаю, но от этого мне не легче.

Стоило мне только начать, как я уже не могла остановиться и продолжала рассказывать этой женщине все, что помнила о своем детстве. Я сказала, что с каждым годом все чаще оставалась единственным ребенком в доме, потому что братья часто ездили в путешествия, а позже поступили в колледж с проживанием по месту учебы. Я хотела, чтобы моя жизнь была полна приключений, но мать учила меня, что девочки должны застилать кровати и гладить белье. Забота о семье — это уже приключение, любила повторять мать. Женщины рождаются для того, чтобы подчиняться. Я была уже на грани слез, когда рассказывала Кларе, что, сколько себя помню, должна была прислуживать трем хозяевам-мужчинам: отцу и двум братцам.