Навсегда осталась твоей - Джеки Эшенден

«Осторожнее! Ты обязан вести себя прилично!»

С тех пор как Ксеркс вернулся в страну, он вел себя хорошо, не давая брату поводов для беспокойства. Так прошли долгих три года. А теперь, когда он женится, ему придется вести себя благоразумно всю оставшуюся жизнь.

Разве нельзя насладиться парой минутой общения с интересной женщиной?

– Нет, конечно, – лениво сказал он. – Что бы вы предпочли? Хороший бронежилет? Прочные ботинки и брюки?

– Это очень полезные вещи, – твердо произнесла она, – но уверяю вас, я могу носить и платья.

– Неужели? Выражение вашего лица, рядовой, говорит об обратном.

Она поджала губы, ее глаза сердито сверкнули, и Ксеркс почувствовал желание.

Прошло много времени с тех пор, как он развлекался в женском обществе, и он скучал по тем годам. Пока был в изгнании, женщины спасали его не только физически. Ему просто нравилось быть среди них. В детстве, после того, как умерла его мать, Ксеркса окружали мужчины. Его отец не женился снова, становясь все суровее, из‑за чего дворец казался холодным.

В детстве Ксеркс пытался подружиться с дочерьми дворцовых служащих, чтобы не страдать от одиночества, но отец довольно быстро положил этому конец. Эта дружба была невинной, но Ксенофонт не одобрял подобных отношений. Он преподал Ксерксу его первый и самый болезненный урок о том, как важно ни к кому не привязываться. Личные желания принца ничто по сравнению с его положением и обязанностями.

Калиста работает на него. Если ему понадобится женская компания, придется найти для этого других кандидаток.

Тем не менее он не мог отрицать, что его заинтриговала ее сила воли. Послушание высоко ценилось в королевской гвардии; солдатам не разрешалось оспаривать приказы и пренебрежительно относиться к начальству. И все же она дважды показала свое неодобрение.

– Простите, ваше высочество, – сказала она, хотя в ее голосе не было раскаяния. – Я постараюсь впредь скрывать свои чувства.

Он вдруг подумал, как будет весело, если он лишит ее хладнокровия.

Нет, он не может рисковать и ослушаться своего брата. Проявление интереса к одному из охранников не улучшит его положения в армии. Особенно к первой женщине‑гвардейцу.

– Я советую вам поступать именно так, – угрожающе произнес он. – Не хотелось бы, чтобы ваш отец узнал, что вы не в восторге от своих обязанностей.

Ее глаза снова сердито сверкнули.

– Я не испытываю никаких эмоций, получая приказы, ваше высочество. Так было прежде, и так будет впредь.

Но, по правде говоря, Калисте нравились не все приказы, которые она получала.

Он уставился на нее, внезапно осознавая, что на самом деле она совсем не простушка. У нее был высокий лоб, острые скулы и волевой подбородок.

Ее даже можно назвать красавицей.

Он снова возбудился. Однако ему было непонятно необъяснимое влечение к телохранительнице.

Ксеркс резко повернулся и указал на дизайнера, которая терпеливо ждала у стойки с одеждой:

– Я думаю, мы начнем с голубого платья.

Сердце Калисты забилось быстрее, и она не понимала, почему так случилось.

Принц отвернулся от нее и подошел к дизайнеру у стойки с платьями. При виде того, как играют на теле его мышцы, Калиста затаила дыхание.

Ей казалось, что она стоит в центре лесного пожара и может сгореть, и только в последнюю минуту избегает гибели.

Что произошло? Она была уверена, что что‑то произошло. Принц пристально смотрел на нее, и ее кожа покрылась мурашками, и ей внезапно стало жарко в мундире.

Ксеркс заметил ее реакцию.

Она стиснула зубы, избавляясь от внезапного стыда. Она не сомневалась, что принц не увидел ее раздражения.

Прежде она всегда контролировала эмоции и была идеальным солдатом – сильным, спокойным и сдержанным.

Ксеркс взял с вешалки платье, его переливающийся голубой шелк красиво контрастировал с оливковой кожей принца. Дизайнер что‑то ему говорила, хлопая ресницами, и он улыбнулся. Калиста уже знала, какая его улыбка естественная, а какая нет. Но ее не должно бросать в жар от его улыбки.

Она – дочь капитана охраны и первая женщина, назначенная в королевскую гвардию. Она должна оправдать доверие и получить продвижение по службе. И ни один принц, каким бы великолепным он ни был, не помешает ей.

Однажды, когда Калиста только попала в армию, произошел инцидент: несколько новобранцев‑мужчин дразнили ее, и она отреагировала на это слишком эмоционально. Она расплакалась от ярости, как глупая слабая маленькая девочка, которой, как ей казалось, перестала быть в тот день, когда ушла ее мать. После этого инцидента ее стали считать слишком чувствительной. В армии не приветствуется проявление чувств, поэтому Калисте надо очень сильно стараться, чтобы оставаться непобедимой.

Она больше не должна совершать промахи. Не надо демонстрировать свое неодобрение. Ее отец говорил: хороший воин никогда не позволяет эмоциям управлять собой и всегда подчиняется своему командиру, несмотря ни на что.

Принц положил голубое шелковое платье на черное бархатное одеяло на кровати и взглянул на Калисту:

– Примерьте вот это, пожалуйста. Мы с Эми выйдем, чтобы вы переоделись.

– Не нужно. – Калиста прошла к кровати, не обращая внимания на то, что прервала принца. – Я переоденусь прямо сейчас.

Не дожидаясь его ответа, она подняла руку и расстегнула пуговицы на мундире. Она не стыдилась своего тела. Военная подготовка избавила ее от застенчивости. Ее тело – машина для исполнения приказов, и его следовало поддерживать в хорошей физической форме.

«Ты не должна ничего ему доказывать».

Конечно нет. Принц хочет, чтобы она примерила это нелепое платье, и она так и сделает. Ей следует быть послушной. И не стоит вспоминать о том, как мать позволяла Калисте примерять свои платья и крутиться у зеркала. Эти воспоминания больше не причинят ей боли, особенно теперь, когда она стала не просто красивым существом, разбивающим мужские сердца. Она лучше своей матери.

Она стала закаленным воином. И могла убивать мужчин.

Бросив мундир на кровать, Калиста сняла ботинки. Расстегнула черные брюки, вышла из них и тоже положила на кровать. Кто‑то, вероятно дизайнер, произнесла что‑то нечленораздельное, но Калиста это проигнорировала. Она расстегнула бронежилет, который носила под мундиром, и быстро стянула облегающую черную футболку.

Оставшись в черных трусиках и черном спортивном бюстгальтере, она повернулась лицом к принцу:

– Я готова, ваше высочество.

Принц ничего не сказал. Если бы она не знала его лучше, то решила бы, что он шокирован.