Тот, кто знает. Том 1. Опасные вопросы - Александра Маринина

- Я поняла, Бэлла Львовна. Только я не поняла, а как жеМарик? Он же мальчик. И учился на "пятерки". Почему же он провалилсяна экзаменах?

- Золотая моя, кто тебе сказал, что Марик провалился? -грустно усмехнулась соседка.

- Но он же не поступил!

- Это не одно и то же. Он все экзамены сдал на"отлично". Но его не приняли. Без всяких объяснений.

- Но почему?! Так же не бывает!

- Бывает, золотая моя. Марик - еврей. И учиться онхотел в физико-техническом институте. А туда не хотят принимать евреев. ПоэтомуМарик был вынужден поступать в педагогический институт, куда его судовольствием приняли. Видишь ли, золотая моя, существуют отдельные правила длямальчиков, для девочек и для евреев. Тебе не обязательно понимать это, тыпросто поверь мне, что это так, и запомни как следует. Запомнишь?

- Запомню, - послушно кивнула Наташа.

- И выводы сделаешь?

- Сделаю, - твердо пообещала девочка.

- Ну и славно. Теперь включай телевизор, давай концертдосмотрим.

Конечно, из слов Бэллы Львовны Наташа поняла далеко не все.Например, почему Марика не приняли в физтех, а в педагогический приняли. О том,что существуют евреи, а также люди, которые их не любят, девочка знала оченьхорошо, хотя говорить вслух об этом было не принято. Но все равно, почему в одноминституте их любят меньше, а в другом - больше, оставалось непонятным. И прото, что мальчикам все дороги открыты, а девочкам - не все, тоже непонятно, хотяесли вдуматься, то ведь и в самом деле, все важные начальники - мужчины. Вотдядя Слава Брагин, к примеру, крупный начальник какого-то треста, а его женатетя Рита - обыкновенный парикмахер. Или даже ее собственный папа, он начальниккакого-то отдела, а мама - лаборантка, печатает на машинке и получает самуюмаленькую зарплату, всего 60 рублей. Выходит, Бэлла Львовна права, длямальчиков и девочек правила разные, но вот почему это так - понять невозможно.

Вообще Бэлла Львовна - удивительный человек. Онаединственная разговаривает с Наташей как со взрослой, а не как с ребенком,нимало не заботясь о том, чтобы девочка ее понимала. А переспрашивать Наташастесняется. Ведь что получится? Бэлла Львовна считает ее умной и взрослой, разтак с ней разговаривает, а если Наташа начнет переспрашивать и признаваться,что не понимает, Бэлла Львовна сразу увидит, что она еще глупый ребенок. Лучшекивать и делать умное лицо, а потом потихоньку переспросить у кого-нибудь, давот хоть у Марика. Памятью Наташу природа не обидела, все, что ей говорят,запоминает дословно, поэтому переспросить всегда легко.

Концерт закончился, на экране телевизора появились знакомыеплюшевые зверьки, рассказывающие детям на ночь сказку. Эту передачу Наташа ужедавно не смотрит, это для самых маленьких, а ей десять лет.

- Бэлла Львовна, а Марик скоро придет? - с надеждойспросила она.

- Он придет поздно, он на дне рождения у товарища.

Бэлла Львовна разлила чай в красивые тонкие чашечки, досталаиз буфета и поставила на стол зеленую стеклянную вазочку с любимым Наташинымпеченьем "курабье". Это печенье продавалось неподалеку на Арбате вмагазине "Восточные сладости". На неконтролируемые карманные расходыродители денег почти не давали, выдавали в основном на целевые траты - нашкольные завтраки, на кино, на мороженое, на тетрадки и карандаши, на проезд втранспорте. Наташа изо всех сил экономила, старалась лишнего не расходовать,где могла - ходила пешком, на большой перемене выпивала только стакан томатногосока за 10 копеек, но зато сколько радости получала она, пробивая в кассе чек ипротягивая его продавщице со словами: "Будьте добры, сто граммов"курабье"." Сто граммов "курабье"! Да от одних толькослов можно было с ума сойти!

- Садись к столу, золотая моя, - ласково пригласилаБэлла Львовна, - давай чай пить. Чем ты собираешься заниматься во времяканикул?

- Отдыхать, - Наташа беззаботно пожала плечами.

- От чего отдыхать? - соседка, казалось, искреннеудивилась.

- Ну как от чего? От учебы. Это же каникулы, ихспециально придумали, чтобы мы отдыхали.

- А ты что, так сильно устала от школы?

Наташа задумалась. Сильно ли она устала? Ну, не так чтобыочень… Просто надоело. Школа - это скучно, это рано вставать, а потом четыреили даже пять уроков сидеть и дрожать от страха, что тебя вызовут. От скуки истраха тоже можно устать, наверное.

- Вот что я тебе скажу, золотая моя, - продолжала БэллаЛьвовна. - Ты допускаешь большую ошибку, теряя время на каникулах. Учиться надовсегда, каждый день, постоянно, только тогда от учебы будет толк.

- Так каникулы же! - упрямо возразила девочка. - Вотпервого апреля снова пойду в школу и начну учиться. А пока буду целую неделюотдыхать.

- Это неправильно, - голос Бэллы Львовны стал строже, -расслабляться нельзя.

- Но нам же ничего не задали! Как я буду делать уроки,если их не задавали?

- А ты сама себе задай урок.

- Как это?

- Займись чистописанием, решай примеры по арифметике,учись писать без помарок. Да просто читай, наконец! Чтение это тоже гимнастикадля ума и для памяти. Вон посмотри, сколько интересных книжек написано для вас,для детей! Целая "Библиотека приключений", тебе папа специально покупает,а ты к ним даже не притрагиваешься.

Это правда, отец действительно то и дело приносит домойкрасивые новенькие книжки, синие, зеленые, красные, желтые, но тяги к чтению уНаташи нет, она гораздо больше любит ходить в кино. Была бы ее воля, она бы попять - нет, по десять раз в день ходила в кино, пусть даже на один и тот жефильм.

В дверь заглянула мама.

- Бэллочка, моя у вас?

- Заходите, - приветливо пригласила Бэлла Львовна, -посидите с нами, мы тут с Наташей чай пьем.

- А ужинать? - Мама сердито посмотрела на Наташу. - Вотты опять чаю напьешься и ужинать не будешь. Марш домой немедленно.

Наташа быстро сунула в рот еще одно замечательное печеньице,слезла со стула и нехотя пошла к двери. Ей ужасно не хотелось уходить из этойчудесной синей комнаты.

Цвет в ее чувствах и мыслях присутствовал уже тогда, когдамаленькая Наташа еще и слова такого не знала. Ей было чуть больше двух лет,когда она, отчаянно рыдая из-за игрушки, которую отобрала мама, потому что порабыло укладываться в кроватку и засыпать, вдруг закричала:

- Ты… ты… ты… вот! - и схватилась крохотными пальчикамиза темно-коричневую ножку стула.

Злая несправедливость была в ее младенческом сознанииокрашена в темно-коричневый цвет, но выразить это она тогда еще, конечно, немогла. Со временем Наташа узнала названия цветов и научилась очень неплохорисовать акварельными красками, но многие удивились бы, узнав, что для нее нетолько чувства, но даже обыкновенные цифры имеют свой цвет. Четыре -песочно-желтый, семь - серый, а девять, например, - зеленый. Свои цвета имели икомнаты соседей, причем цвета эти никак не связаны были с настоящими, реальнымицветами мебели, обоев или покрывал на кроватях.