Вот такое кино, или "Рабыня Изаура" отдыхает - Валентина Седлова

Может, я все-таки была не права, когда отказалась от стандартной офисной карьеры? Глядишь, к настоящему моменту уже перешла бы из разряда «девочка, принеси кофе» в «девочка, подай папку». А по вечерам корпела бы над кандидатской диссертацией и читала Шекспира в подлиннике, ломая перед собой комедию, что понимаю почти все. И мечтала о том благословенном моменте, когда на меня обратят внимание, повысят в должности и с гордостью скажут: какие кадры мы воспитали! А я буду мило улыбаться, мысленно показывая всем дулю: как же, вы воспитали ! Это я сама себя в люди вывела, а вы, господа, мне только мешали на этом тернистом пути.

Хорошенько обдумав последнюю мысль, я хмыкнула. Эк какая я злая стала. Все передо мной виноваты, все обязаны. Не Лизка, а цепная собака. Все, довожу этот сериал до конца и беру таймаут. С таким отношением к жизни ясно, что в ней надо что-то менять. И чем скорее, тем лучше.

Думать о том, чем я займусь после того, как закончу этот сериал, запущенный, между прочим, всего полтора месяца назад, я не стала. Тем более что показалось метро «Смоленская», куда я и нырнула, в теплоту и мягкий оранжевый уют станционного вестибюля.

Добравшись до дома и убедившись, что за время моего отсутствия мир не перевернулся, а мужчины — дедушка, Егор и Китекет — мирно сосуществуют на диване, просматривая по телевизору вечерние новости, я сбросила с ног ненавистные сапоги, на десять минут сгоняла в ванную и, надев теплую фланелевую пижаму, нырнула в постель. Завтра суббота, можно подольше поспать. А потом придется долго и нудно сидеть, придумывая, чем наша группа займется на следующей неделе, и как распределить новые серии между старичками и новичками, чтобы не обидеть не тех и не других, и чтоб дело при этом не пострадало. Эх, глупая Лизка — ну зачем ты только согласилась перейти из авторов в литературные редакторы?

Утро началось с четкого осознания того, что я простыла, и простыла капитально. Черт, никакой закалки в организме не осталось. Я — тепличное растение, которое даже без шапки по мартовской улице пройти не может, чтоб не подцепить какую-нибудь бациллу. Кое-как, хлюпая носом и надсадно кашляя, я добралась до домашней аптечки, развела противное горячее питье от головной боли и прочих симптомов простуды и вновь улеглась в кровать. На сегодня работа любого вида и сорта, особенно за компьютером, отменяется. Перед глазами все плывет и кружится, в голове кто-то зловредный в колокол бьет, а в носу сырость похлеще, чем на улице.

Пришел дедушка, посмотрел на меня, покачал головой и вышел. Вернулся с завтраком, который я кое-как впихнула в себя, чтобы его не обидеть. Честно говоря, есть мне сейчас совершенно не хотелось. Как-то незаметно в ногах материализовался персюк, а его мелкий и наглый отпрыск забрался ко мне на грудь, свернулся клубочком и сразу же заурчал, как маленький трактор. Хм, а в этом определенно что-то есть! Да неужели надо было заболеть, чтобы прочувствовать всю прелесть вот такого ничегонеделания?

В окружении котов меня потянуло в сон, и сколько я так вот провалялась — даже не знаю. Проснулась оттого, что мне жарко, и я лежу вся в поту. Простуда, определенно, начала отступать. Это всегда так: стоит только хорошенько пропотеть, а дальше будет только лучше. Поэтому я еще выше натянула на себя одеяло, перевернулась на другой бок и снова заснула.

* * *

Выходные пролетели незаметно, в полудреме и в обнимку с котами. В понедельник я была уже практически здорова, если не считать противной слабости в ногах и бледной физиономии. Интересно, а правда что говорят, раньше бледность лица считалась признаком аристократизма? И именно поэтому в обиход были широко введены пудры и прочие присыпки, лишь бы румянец широкой публике не демонстрировать, а то сочтут еще за простолюдина? Что ж, сегодня румянец мне точно не грозит. Разве что чахоточного толка.

Охрана на входе. Узнали: кивают, улыбаются, даже пропуск не спрашивают. Приятно, черт побери. А то прошлогодний мальчик-охранник меня совершенно измучил: ни разу «не узнал». Это он потом набрался смелости, подошел после работы и признался, что просто хотел со мной познакомиться. А как обратить на себя внимание? Вот и не придумал ничего лучше, как каждый раз комедию с пропуском ломать. Все бы ничего, я уважаю чужую смекалку, но в меру. Поэтому с мальчиком тем у нас ничего не вышло: поужинали разок в ближайшем кафе и разбежались. Слава Богу, у него хватило ума уволиться с этой работы, а то пришлось бы увольняться мне. Чего на тот момент мне точно делать не хотелось. Это сейчас я, как пионер, готова в любую минуту заявление по собственному желанию на стол положить. Потому что нервы мои вконец расшатаны, и предложение Тамары, нашего бессменного главного редактора — находить истинный кайф в преодолении трудностей — вызывает лишь подспудное раздражение и даже агрессию. Не самые конструктивные чувства, сами понимаете.

Так, команда подтягивается. Первой, как обычно, прискакала Летка. Эх, ну почему эта девица не перешла в одну из соседних бригад, а продолжает травить меня своим присутствием? Если в прошлом году мы еще кое-как сдерживались в проявлении «горячей любви» друг к другу, то сейчас внешне — мы самые близкие подруги. По серпентарию. Разве что не шипим в разговорах. Впрочем, в семье не без урода. Подспудно понимаю, что в принципе Виолетта — неплохая девчонка, и в том, что у нас так и не наладился нормальный контакт, есть и моя вина. Только не напоминайте мне об этом под горячую руку, ладушки? Общение с девицами, которых ничего не стоит вывести из себя, просто положив на стол плавленый сыр известной марки (Летка терпеть не может, когда кто-нибудь по недомыслию зовет ее Виолой, или даже просто намекает на это обстоятельство), — всегда давалось мне с определенным трудом.

Вместе с Виолеттой пришел Стас. До сих пор не знаю, насколько они близки с Леткой. Честно говоря, Стасика мне даже немного жалко: в свете его мягкотелости Летка крутит им, как хочет. Впрочем, каждый выбирает для себя и по себе. А работать с ним мне нравится. Парень давно вписался в формат, халтуры выше точки редакторского закипания не гонит. Вменяем и адекватен. Во время плановых авралов пашет наравне со всеми и иногда чуточку больше. Чего еще требовать от хорошего автора?

За Леткой и Стасом приперся Дима. Между собой наша команда втихаря звала его Чемоданом, поскольку впихнули нам его как тот самый чемодан без ручки, который нести тяжело, а бросить нельзя. Дело в том, что Дима был родным племянником продюсера. У продюсера сложились довольно странные отношения с его родной сестрой, матерью Димы, и когда она приволокла сюда свое сокровище, в приказном порядке потребовав, чтобы из мальчика сделали сценариста и обеспечили ему стабильный заработок, продюсер наш разве что белугой не взвыл. Мол, сеструха, денег хочешь — так я их тебе дам, только Диму своего тут не оставляй. У нас все по-взрослому: сроки, заказы, финансовые обязательства. Если помимо своих забот еще и недорослей всяких воспитывать — в трубу вылетим. На что сестра безапелляционно сказала, что ее Дима — это не какой-то там недоросль, а его родной племянник . И ушла. А Димочка остался.

Поразмыслив на досуге, какой проект будет не так жалко завалить, продюсер подбросил Диму нам. Некоторое время мы добросовестно объясняли человеку, в чем именно состоит его работа и как именно он должен ее выполнять. Увы, Дима был безнадежен. Он упорно писал тексты не тем шрифтом, не в том размере и не тем форматом. А что до самих текстов… Поверьте мне на слово, читать их без слез было невозможно. Обилие грамматических и стилистических ошибок полностью затмевало собой смысл написанного. Диму регулярно подводили к компьютеру, показывали на волшебную клавишу F7, запускающую автоматическую проверку орфографии. Он жизнерадостно улыбался, кивал, как китайский болванчик … и ничего не менялось.