Омега - Джек Макдевит

Дэйв не сдавался. Но картина угнетала. Протуберанцы протянулись вперед, загибаясь, словно окружая планету. Омега была злобной силой, существом из мифа, мощью по ту сторону понимания.

«Аль-Джахани» маневрировал у краев облака, стараясь записать как можно больше. Коллингдэйл ушел в свою каюту, поспал, встал, поспал еще. Облако достигло цели и, когда город повернулся вместе с планетой и возвратился на свое место, коснулось атмосферы прямо над ним. Выли ветры. Молния разорвала небо. Формировались смерчи.

Солнце только что село.

Коллингдэйл с трудом заставлял себя смотреть. В облаке множились электрические разряды, все более мощные по мере его приближения. Гроза набирала силу, но башни стояли, а планета поворачивалась, унося город прямо в центр и потом мимо Омеги. Некоторое время Дэвид надеялся, что город ускользнет. Но гигантский разряд внезапно разорвал облако и молотом ударил по городу. Похожие на шахматные фигуры сооружения, казалось, расплавились и почернели, погружаясь в лед. На них обрушились потоки камней, и в основании одной из угловых башен что-то взорвалось. Башня задрожала и начала опасно крениться. Другие строения обрушились или были снесены. Раз-другой корабль терял картинку, когда из-за помех спутники связи оказывались не у дел. Из тьмы вырвалась молния, обугливая алмазные башни и хрустальные призмы. Ураганные ветры несли черную пыль по заснеженной земле. Несколько скал упало с неба, круша стекло и хрусталь. Понадобилось всего несколько минут, а когда все было кончено, метель погребла останки.

Коллингдэйла вряд ли можно было назвать агрессивным человеком или хотя бы спорщиком. Он не ссорился уже так давно, что и вспомнить не мог. Но сейчас он готов был убить. Из его души изливался гнев, чистая ярость, доведенная до предела его бессилием.

Облако обвилось вокруг планеты, вокруг Лунного Света, нашло другие города и метнуло в них разнообразие молний – сплошных, разветвленных, зигзагообразных, огненных шаров. Коллингдэйл не мог оторваться. Он бродил по кораблю, глуша ром стаканами – из ряда вон выходящее поведение для человека, который редко пил. Он не мог перестать двигаться – с мостика в штаб экспедиции, в кают-компанию, в свою каюту, в каюту Рили («Эй, Дэйв, погляди-ка, что эта штука выделывает на севере»). Зрелище подпитывало его гнев, и по причинам, которые Коллингдэйл так и не сумел понять, ему доставляло извращенное удовольствие ненавидеть так сильно.

Когда облако наконец успокоилось, от него стали отрываться и отплывать прочь куски, словно вблизи планеты не было гравитации, чтобы их удержать. Небеса начали очищаться.

Города предстали обгоревшими и разрушенными, окутанными черным дымом. Ава плакала. Остальные были потрясены. Столь полного опустошения они не могли себе вообразить.

Коллингдэйл пил черный кофе, пытаясь прочистить мозги, когда группа техников подняла шум.

– Глядите! – воскликнул один из них, показывая на экран.

Город. Целый.

Нетронутый.

Его башни все еще поднимались ввысь. Висячие переходы по-прежнему соединяли крыши.

Один памятник был повержен, на южной окраине обрушился шпиль. Все прочее уцелело.

Город стоял на противоположной – той, с которой началось соприкосновение с Омегой – стороне планеты. В наиболее безопасном месте. Но этого было бы недостаточно. Другие города, такие же далекие, сровняло с землей.

Исследователи отмотали назад и просмотрели запись.

Коллингдэйл понял, в чем штука, сразу же: снег. Когда облако ударило, над уцелевшим городом бушевала метель.

– Оно его просто не увидело, – сказала Ава.

Полевой отчет. Лунный Свет

Единственные сохранившиеся остатки цивилизации – это город, который вовремя угодил в метель, и базы, устроенные здешними обитателями на луне и на третьей планете. А такие артефакты, которые мы смогли эвакуировать.

Потери неисчислимы. Надеюсь, кто-то где-то сознает, что пришло время разработать защиту от Омег. Не ждать, когда придет наша очередь – тогда может быть слишком поздно – но сделать это сейчас, прежде чем трагедия Лунного Света повторится.

Дэвид Коллингдэйл. Предварительный отчет после прохождения Омеги. 11 декабря 2230 года.

Гарольд Тьюксбери очнулся от одного из тех бессвязных снов, в которых он, задыхаясь, спускался по бесконечным коридорам, с бешено бьющимся сердцем. Проклятое наваждение никак не желало проходить.

Доктора хотели вставить ему синтетическое сердце. Но Гарольду перевалило за сотню, и даже если бы им удалось все исправить и его тело не чувствовало бы усталости, ее чувствовал он сам. Жена давно умерла, дети выросли шестьдесят лет назад. Как-то так получилось, что Гарольду никогда не хватало времени на семью и он позволил себе отдалиться от внуков и правнуков. Теперь никто из них его не знал.

Комм запищал, и раздался тихий голос Ронды:

– Гарольд. Это лаборатория.

Ронда была домашним ИИ.

– Я не люблю будить вас этими звонками и думаю, что вы должны позволить мне разбираться с ними самостоятельно.

– Не могу, Ронда. Соедини.

– По крайней мере сначала вам следует принять лекарство. Как вы себя чувствуете?

– Да, конечно, – сказал он, садясь на постели. – Я чувствую себя нормально. Легкая одышка, и все.

Он вытряхнул пилюлю в ладонь и проглотил. И почти сразу почувствовал себя лучше.

Было 3:17 ночи.

– Соедини, – сказал он. Конечно, он знал, почему ему звонят. Существовала единственная причина, по которой его беспокоили в такой час. Исключение составлял случай, когда Жозефина споткнулась о сбившийся ковер, сломала руку и ее пришлось везти в больницу.

– Гарольд.– Голос Чарли.

– Да, Чарли. Опять?

– Да, сэр.

– Так же, как и в прочих случаях?

– Именно. Нет никаких сведений, что там где-нибудь была звезда.

– Тот же характер?

– У нас еще нет всех деталей, но похоже.

«Новая. Но не настоящая. Неправильной интенсивности. Не с тем спектром. И нет доказательств присутствия звезды поблизости. – Он покачал головой. – Не может быть Новой без звезды».

– Где?

– Вблизи Золотого Полумесяца.

– На одной линии с другими?

– Да.

Вот что по-настоящему пугало его. Этот случай был четвертым. На одной линии, словно что-то маршировало по небу.

– Мы поймали начало? Или представление уже шло, когда модуль раскрылся?