Открытие сезона - Линда Ховард

Приходилось с горечью это признать. Ей уже тридцать четыре, и ее биологические часы тикали все громче и скорее. Какое там «тикали», они начали обратный отсчет, как при запуске космического «шаттла»: десять… девять… восемь…

Да, она была в беде. В большой беде.

Все, чего она хотела от жизни, — это жизни, нормальной, обыкновенной. С мужем, ребенком, собственным домом. Она жаждала секса. Жаркого, потного, со стонами… бурного. Она хотела, чтобы ее грудь годилась не только для того, чтобы приносить доход производителям бюстгальтеров. У нее красивая грудь: крепкая, высокая, упругая, но знала об этом только она сама, потому что никто больше ее не видел и не мог оценить. Это удручало.

А всего печальнее то, что не будет у нее ничего этого. Некрасивой серой мышке — незамужней библиотекарше — вряд ли когда-нибудь доведется увидеть восхищение собственной грудью. Едва ли ее кто-нибудь оценит. Так и будет она стареть, оставшаяся толика красоты увянет, груди обвиснут, и она умрет, так и не посидев верхом на голом парне средь бела дня… если только не случится какого-то крутого перелома… чего-то вроде чуда.

Дейзи плюхнулась обратно на подушки и вновь воззрилась на потолок. Чуда?! Скорее можно было ждать, что в нее молния ударит.

Она выжидающе потерпела минуту, но гром не грянул, и молния не сверкнула. Явно на помощь с горних высот рассчитывать не приходится. Отчаяние стиснуло грудь. Ладно, значит, все зависит только от нее самой. Господь благоволит тем, кто сам себе помогает. На Бога надейся, а сам не плошай. Ей нужно что-то предпринять. Но что?

Отчаяние стало искрой, породившей озарение. На нее снизошло откровение.

Ей нужно перестать быть предсказуемо положительной, добропорядочной девочкой. Сердце забилось быстрее. Неужто Господь именно это имел в виду, когда вложил ей в голову мысль самой о себе позаботиться? Идея, прямо скажем, была совсем не божеской… но другого пути она не видела. Всю жизнь она была благовоспитанной, правила достойного поведения и принципы были прямо-таки впечатаны в ее ДНК. Перестать быть положительной? Безумная мысль. Логика диктовала, что если она не будет хорошей, ей придется стать плохой… но этого в ней не было заложено! Пропащие девчонки курили, пили, танцевали в барах и спали со всеми подряд. Ну, с танцами она как-нибудь справится, эта идея ей даже понравилась, но курение исключалось, спиртное ей было не по вкусу, а что касается секса со всеми подряд… Никоим образом. Это было бы непроходимой грандиозной глупостью.

«Но… но этим девчонкам без принципов достаются все мужчины!» — жалобно взвыло ее подсознание, подталкиваемое чертовым тиканьем биологических часов.

— Нет, не все, — громко произнесла она. Она знала кучу хороших девушек, которым удалось выйти замуж и нарожать детей: все ее подруги плюс, коли на то пошло, ее младшая сестра, Бет. Так что сделать это вполне возможно. К сожалению, они, кажется, расхватали всех мужчин, которых привлекали порядочные девушки.

Так что же ей остается?

Мужчины, которым нравятся доступные девчонки. Вот так. Ее даже замутило. Да нужен ли ей мужчина, которому интересны такие женщины?

«Да-а!» — взвыли ее гормоны, затыкая рот здравому смыслу. Биологический императив вступил в действие, и все остальное значения не имело.

Однако она была женщиной разумной и думающей. Ей определенно не был нужен мужчина, который проводит больше времени в барах и на всяких танцульках, чем на работе и дома. Готовый переспать с любой придорожной шлюхой, какая подвернется.

Но вот мужчина с опытом… это совсем другое дело. Было нечто такое в зрелых мужчинах, такой особенный взгляд, уверенность в походке, отчего у нее мурашки пробегали по коже, когда она представляла себе, что он будет принадлежать только ей. Он может быть обыкновенным парнем с размеренной жизнью, но у него должна быть этакая озорная искорка в глазах… Это ведь возможно? Ну конечно. Она хотела именно такого и отказывалась верить, что нигде на свете не осталось мужчины для нее.

Дейзи вновь приподнялась и посмотрела на женщину в зеркале. Нет, если ей суждено когда-нибудь заполучить то, что она хочет, нужно действовать. Она должна что-то предпринять. Время ускользает быстро.

Итак, стать испорченной девчонкой не пойдет.

Но что, если она просто притворится, будет выглядеть менее безупречной? Или по крайней мере бойкой и раскрепощенной? Резвушкой-веселушкой, которая хохочет и веселится, флиртует и танцует, носит короткие юбчонки… с этим она справится. Может быть.

— Дейзи-и! — снова раздался певучий зов матери. Звук взлетел по лестнице прямо к ее спальне. На этот раз в нем была какая-то особая интонация, намекавшая на то, что матери известно нечто такое, о чем Дейзи не подозревает. Как будто Дейзи могла забыть свой день рождения! — Ты опоздаешь!

Никогда в жизни Дейзи на работу не опаздывала. Она вздохнула. Нормальный человек с обычной жизнью опаздывал бы не меньше раза в год. Правда? Ее безукоризненная репутация в библиотеке была еще одним свидетельством того, что она безнадежная неудачница.

— Я встала! — крикнула она в ответ, что было не совсем враньем. Она ведь уже сидела на постели, пусть и не вылезла из нее.

Куль в зеркале вновь привлек ее внимание, и она яростно сверкнула на него взглядом. «Никогда больше не надену эту жатку», — поклялась она себе. Ладно, пусть это не такая драматическая клятва, как у Скарлетт О’Хара, но чувства она вложила в нее ровно столько же.

Итак, каким образом становятся резвушками-веселушками? Сдирая с себя пижаму, она продолжала мучительно об этом размышлять. Для начала она скомкала пижаму и бросила ее в мусорную корзину. На какой-то миг она заколебалась: в чем будет спать нынче ночью? Но заставила себя сунуть комок поглубже в мусор. Вспоминая остальное ночное белье (жатые ситцевые пижамки летом и фланелевые зимой), она чуть было не решила спать нагишом. При этой мысли ее охватил озноб возбуждения. Именно так поступают резвушки. Не правда ли? И вообще, что плохого в том, чтобы спать голой? Она не припоминает, чтобы преподобный Бриджес когда-либо рассуждал о том, что надевать на ночь.

Под душ она не встала, так как принадлежала к тому типу людей, которые принимают ванну перед сном. Мир делится, размышляла она, на тех, кто моется на ночь, и тех, кто обливается водой по утрам. Последние, вероятно, страшно гордятся тем, что начинают день свежими и ослепительно чистыми. Но ей совсем не нравилось ложиться в постель, не смыв с себя всю накопившуюся задень грязь, микробы и отмершие клетки кожи. Единственным выходом было бы ежедневно менять простыни, и хотя Дейзи не сомневалась, что есть одержимые, кто так и поступает, она к их группе не принадлежала. Ей было вполне достаточно менять постельное белье раз в неделю, что означало необходимость мыться каждый день перед сном. Кроме того, мытье вечером сберегало время утром.

Как будто ей нужно каждый день торопиться изо всех сил, мрачно подумала Дейзи.

Она всматривалась в зеркало ванной комнаты, которое только подтвердило то, что она видела в зеркале спальни. Волосы у нее были тусклыми, прическа бесформенной… никакого стиля. Нет, волосы были здоровыми, но висели унылыми прядями… не было в них никакого объема. Она притянула длинную каштановую прядь к глазам, чтобы получше рассмотреть. Цвет был не золотисто, не красновато и не вкусно-шоколадно-коричневым. Он был грязно-коричневым, как глина. Возможно, их нужно чем-то помыть, чтобы они приятно колыхались… подпрыгивали. Бог знает. В супермаркете в отделе «Красота и здоровье» стояло множество бутылочек, и баночек… и спреев… Но супермаркет был расположен на шоссе в пятнадцати милях отсюда, так что обычно она хватала пузырек какого-нибудь шампуня в соседней бакалее. К тому же она понятия не имела, что за снадобья находятся во всех этих баночках и бутылочках.