Преступление без наказания или наказание без преступления - Алексей Лукшин

«Подруга послала мужа или знакомого встретить. Но почему сама не появилась? Непонятно. Да, по возвращении к ней будет вопросов куча».

Не клеилось одно с другим: рассказы о подруге, Белоруссии. Россказни отличались от увиденного им. Хотя расскажи она вот так – вряд ли отпустил бы в следующий раз. Да, славно. Почему он не решился поехать с ней погостить к подруге? Она неоднократно звала его присоединиться.

Он ехал за ними по узкой, великолепно гладкой дороге.

Город небольшой, высокие дома расположились на широком пространстве, отчего он казался ещё меньше. Из детства вспомнил фотографии городов советских времён. Обязательно ясная солнечная погода, синее-синее небо, вид города такой, что у человека создавалась иллюзия чистого и прекрасного, долгого и масштабного. Посмотрел и можно в нём не бывать. А если что, общее представление о городе ты уже имеешь.

Таким он видел сейчас этот город.

Лица людей не озабочены, расслаблены, не схвачены подвохом и ожиданием чуда или перемен.

Машины не скакали, двигались ровно. Если кто-то вырывался вперёд, то бесшумно, несмотря на сильный мотор под капотом.

Выехали на громадную площадь, выложенную плиткой и асфальтом. Массивные застройки застойной эпохи.

Светло-салатовый цвет гостиницы «Беларусь» выделялся на фоне серо-бетонного массива. Почти полное отсутствие деревьев, издалека видно, что делается на другой стороне площади.

БМВ остановилась на парковке у центрального входа. Выйдя из машины, спутник, открыв заднюю дверь, захватил с собой наполненную продуктами холщовую сумку. Вместе они скрылись за огромными дверями.

Помрачневший Эдгар тупо проводил их взглядом. Все оправдательные доводы, благородные позывы парализовало. Картина, как жена с незнакомцем вышли из машины и, о чём-то беседуя, привычно направились, без сомнения, в знакомые апартаменты. Да – именно! Привычно.

Он понял, потому что знал по своему и по опыту приятелей, где расставляют А и Б возможные привычки.

«Шлюха! Мразь! Стоп. Зачем я так. Сейчас подожду десять, ну пятнадцать минут. Может зря я так. Нельзя наговаривать по-пустому». Он проглотил вспыхнувшую по всему телу досаду. Весь ход событий смешался, как свежо стасованная колода карт.

«Вот сука! Расхаживает. Самостоятельная. Если у неё что с этим, спуталась! В последний раз!»

Он открыл окно. Свежий ветер окатил свежестью, но дышать легче не стало. Пристально всматриваясь на отдалённый вход, ещё раз скосил взгляд на часы.

«Двадцать минут. Блядва! Да нет – заминка на ресепшне. А, может? Подруга там ждала? Где? В номере. А может, в ресторане сидят, через гостиницу зашли».

Снова успокоился, устав накручивать грязные домыслы.

Откинув сиденье в полулежащее положение, не сводя глаз, продолжал гипнотизировать вход, в надежде, что оттуда выйдет его жена.

«Выйдет. Интересно, как она объяснит всё. Должно же этому совпадению быть разъяснение».

Копаясь и выискивая, разными вариантами выпутывал жену из сложившихся обстоятельств. И ведь находил способы во всевозможных будущих диалогах. Лишь бы снять с неё подозрения.

Незнакомца, её спутника, он возненавидел. Воображая и рисуя его, он чувствовал его запах, видел движения, даже предполагая, какими словами делиться. Руки крепко сдавливали руль, то сжимаясь в кулаки, то непроизвольно разжимались. Он глядел в ладони, пытаясь уловить в них некое, только ему понятное.

«За что? За что она так со мной? А дочь – как же дочь? Ладно. Надо один час выждать».

Когда прошло пятьдесят минут, мысленно дал им ещё два часа. «Да, встретились, с подругой – долго же не виделись. Два часа – нормально. Хм! Даже больше. Я же высиживал в кафе и четыре, и шесть часов, и дольше. А куда торопиться – за тем и приехала, чтоб пообщаться». Эдгар что-то припомнил, задумался. Не складывалось. «Зачем тогда сумка, набитая чем-то. Она точно была наполнена».

Наступали сумерки. Обманывать себя уже не было сил. В голове, как кувалдой, стучало: «Изменяет. Она мне изменяет. Сколько времени она занимается этим!»

Перебирал все подозрительные моменты поедино, набрасывая картину в целом, определял едва заметные паутинки между ней и кем-то. Вереница нелепостей выдавала, конечно, раздражение, все объяснения вырастали в один общий смысл: «Жена глупа, но она его любит. А он? Он тоже любит и привык к ней, такой».

Всё чистосердечно списывалось и забывалось. А она, оказывается, не так глупа. Несомненно, выучила и знала его до такой степени, что любая вольность казалась ему наивностью глупой жены. Но всякий раз после этого доходившей до бешеной ревности, если он… Зачастую без повода. Она крутила им, как ребёночком, брала за нос и водила, как хочется!

Если так и подтвердится? Что ж, нужно сказать ей, чтоб переубедить в однозначности его мыслей. Какие слова должны прозвучать для возвращения в ту прошлую жизнь, которая шла до вчерашнего дня?

Он не видел начала или продолжения отношений после всего, что подсмотрел. Конечно, объяснение должно быть. Не один же сценарий у виденного им.

Слегка лихорадило. «Погода-то тёплая. С чего бы» Часы показывали полночь. Нажимая поочерёдно цифры на мобильнике, думал: «Стыдно признаться близким о сложившейся ситуации. Ладно, переживём».

– Брат, доброй ночи! – радостный голос в трубке не подозревал о перипетиях собеседника и подействовал успокаивающе.

– Куда пропал, Эдгар? Не посидели, не покушали. Не виделись сколько! На тебя не похоже.

– Я в центре, у «Беларуси». На площади, у входа в парк. Увидишь машину. Не перепутаешь. Один здесь. Захвати покушать. И сочку. Поболтаем заодно. Дело у меня здесь.

Через полчаса, отрывая небольшими кусками курицу, поведал товарищу о своих подозрениях.

– Знаешь, нужна помощь, – он не просил, а говорил прямо, твёрдый в намерениях и в том, что ему не откажут. – Жена выйдет, поедут. В стороне зажать и остановить машину надо. С женой поговорю, а ребята так, на случай, если тот «фуцин» встрянет. Бить не надо. Он-то тут ни при чем.

Брат задумался не над тем, о чём просил Эдгар. Он размышлял о самой сути положения. Семья брата для всех являлась примером отношений. Услышанное резануло.

– Если она спать со всеми будет, что теперь всех перебить? – молча согласившись, брат быстро обзвонил близких ему приятелей, накоротке объяснив, не трогая самого главного.

– Сейчас будут.

Как близкий человек, он не будоражил расспросами, проникшись проблемой. Конечно, это не проблема. Это что-то серьёзней.

Каждый своей мерой судит и решает. И даже обязательно найдётся интеллигент, оправдывающий самый варварский способ решения моральной задачи.

Разговор не вязался. Углубившись каждый в своё понимание ситуации, один думал: «Не дай Бог!» Другой: «Боже! За что?»