История Крестовых походов - Дмитрий Харитонович

Все эти распри, религиозные и политические, конечно, вызывали нелюбовь Востока к Западу. А люди Запада в ответ стремились обвинить восточных христиан в коварстве, двуличии и ереси (должен ведь захватчик оправдаться как-то в собственных глазах). Но все же нелюбовь и недоверие еще не переросли в ненависть, тем более что старые противники из христиан казались куда менее опасными, нежели новые враги из мусульман. К тому же эти вторгшиеся дикие турки, сделали, как считалось, невыносимой жизнь восточных христиан.

Что же происходило на Среднем и Ближнем Востоке в XI в.?

Начало турецких (правильнее, с позиций современной терминологии, было бы сказать — тюркских, ибо турки — народ, ныне живущий в Турецкой Республике, но так уж принято) завоеваний окрашено в хрониках времен крестовых походов в совершенно легендарные тона. Вот что пишет об этом один из самых ярких летописцев той эпохи Гийом Тирский, автор созданной в 1169–1184 гг. «Истории деяний, совершенных в заморских странах»: «Народ турков, или туркоманов — у них одно происхождение, — вышел первоначально из северных стран, был вполне варварским и не имел постоянного жилища. Кочуя и переходя с места на место, смотря по удобству пастбищ, они не имели ни городов, ни селений, никакой другой оседлости». Далее Гийом повествует о том, как народ этот прибыл в Персию (вот откуда «персидское племя турок» в речи Папы) и остановился там, платя большие налоги и подвергаясь притеснениям со стороны тамошних властей. В конечном итоге турки покинули негостеприимные пределы владений короля Персии и, переходя реку, служившую границей между Персией и Месопотамией, «в первый раз получили возможность убедиться в своей многочисленности, чего они не могли знать прежде, так как они жили всегда рассеянно и не имели понятия ни о своем числе, ни о своем могуществе. Они сами удивились, каким образом такой многочисленный народ мог переносить притеснения со стороны какого-либо владетеля и подчиняться таким требованиям и налогам, столь обременительным. В первый раз турки удостоверились, что они не уступают персам и никому другому ни в численности, ни в силе и что для подчинения соседей оружием им недостает только правителя, какого имеют другие народы. Выразив желание избрать себе короля по общему согласию, они сделали перепись всему своему многочисленному народу и нашли в его среде сто семейств, отличавшихся своей знаменитостью перед прочими; было приказано каждому такому семейству представить стрелу, и по их числу образовался пук из ста стрел. Накрыв пук, призвали невинного ребенка и приказали ему, подсунув руку под полотно, вытащить одну стрелу; предварительно же они условились, что король будет избран из того семейства, которому будет принадлежать извлеченная стрела. Ребенок вытащил стрелу семейства Сельджуков (в оригинале — Selduci, но правильнее именно так, и именно так и пишут. — Д. Х. ). Тогда всем было объявлено на основании прежде заключенного условия, что из этого колена будет избран князь. Затем они постановили, что из того же семейства должны быть избраны сто человек, которые отличаются между своими родичами возрастом, характером и доблестью; каждый избранный представил стрелу со своим именем; снова образовался пук стрел, который был покрыт самым тщательным образом; ребенок — тот же самый, а может быть, и другой, но также невинный — получил приказание вытащить наудачу стрелу, и та, которую он извлек, имела на себе надпись: „Сельджук“. Был тот Сельджук муж весьма знатный, благородный и славный в своем колене, возрастом стар, но силами цветущий; он был весьма опытен в военном деле и при своей красивой наружности имел величественный вид могущественного государя. Турки с общего согласия поставили его во главе и возвели на королевский престол, оказав все подобающие его сану почести; для утверждения же его власти они, заключив с ним общий договор, сверх того лично дали ему клятву в повиновении. Он же, воспользовавшись немедленно врученной ему властью, разослал во все стороны глашатаев с приказом перейти реку обратно с тем, чтобы все войско захватило Персию, только что оставленную, и овладело окрестными странами из опасения, чтобы его народ не был снова принужден блуждать по отдаленным странам и нести на себе тяжкое иго иноплеменников. В несколько лет завоевали они не только Персию, но и все другие восточные государства, подчинив арабов и прочие народы, принадлежавшие Восточной империи. Таким образом, презренный и ничтожный народ быстро достиг такого могущества, что господствовал надо всем Востоком… Чтобы сделать различие в имени людей того племени, которое, избрав короля, снискало себе великую славу, и тех, которые, не изменяя прежнего образа жизни, оставались в своей первоначальной дикости, первые назывались турками, а последние сохранили древнее название туркоманов. Турки, подчинив себе весь Восток, вторглись в могущественный Египет; они спустились в Сирию и овладели Иерусалимом вместе с некоторыми приморскими городами; и верные (то есть христиане. — Д. Х. ), находившиеся там, были подчинены игу, несравненно более суровому, и претерпели более жестокие притеснения, нежели какие испытывали до тех пор».

Современники не жалеют ярких красок для описания ужасов этого ига. Согласно Роберту Монаху, передававшему речь Папы Урбана, «народ Персидского царства, народ проклятый, чужеземный, далекий от Бога, отродье, сердце и ум которого не верит в Господа, напал на земли тех христиан (то есть христиан Святой Земли и Византии. — Д. Х. ), опустошил их мечом, грабежом и огнем, а жителей отвел к себе в плен или умертвил поносной смертью, церкви же Божии или срыл до основания или обратил на свое богослужение. Они ниспровергали алтари, осквернив их своей нечистотой, силой обрезали христиан, и мерзость обрезания раскидали по алтарям или побросали в сосуды крещения. Кого хотели позорно умертвить, прокалывали в середине насквозь, урезывали, привязывали к рукам палку и, водя так, бичевали, пока несчастные, выпустив из себя внутренности, не падали на землю. Других же, привязав к дереву, умерщвляли стрелами; иных раздевали и, наклонив шею, поражали мечом, чтобы испытать: можно ли убить с одного удара. Что сказать о невыразимом бесчестии, которому подвергались женщины? Но об этом хуже говорить, нежели молчать. Империя греков до того обрезана ими и подчинена их власти, что завоеванное нельзя обойти в два месяца».

В еще одном пересказе указанной речи Папы Урбана, сделанном знаменитым средневековым историком Ордериком Виталием, вряд ли присутствовавшим на Клермонском соборе, но передавшим речь Папы в завершенной в 1142 г. «Церковной истории в XIII книгах, разделенной на три части», говорится: «Турки, персы, арабы и агаряне [5] овладели Антиохией, Никеей, даже Иерусалимом, прославленным Гробницей Христа и многими другими городами христиан. Они вторглись с огромными силами даже в Греческую империю; обеспечив за собой Палестину и Сирию, подчиненные их оружию, они разрушали церкви и закалывали христиан, как агнцев. В храмах, где прежде христиане справляли божественную службу, язычники поместили свой скот, учредили идолопоклонство и постыдно изгнали христианскую религию из зданий, посвященных Богу; тиранство язычников овладело имуществом, предназначенным на священное служение; а то, что богатые пожертвовали в пользу бедных, эти жестокие властители обратили недостойным образом в свою пользу. Они увели в далекий плен, в свою варварскую страну, большое число верных, которых запрягают для полевых работ: ставят их в плуг, как быков, чтобы обрабатывать их тяжкими трудами землю, и бесчеловечно обременяют работами, которые отправляются животными и приличествуют более скотам, нежели людям. При таких беспрерывных трудах, среди стольких мук наши братья получают жестокие удары плетью, их погоняют рожном и подвергают всякого рода мукам. В одной Африке разрушено девяносто шесть епископств, как то рассказывается приходившими из тех стран».