Одиссея - Гомер

Был умерщвлен злоковарно его многославный родитель?

Так и тебе, мой возлюбленный друг, столь прекрасно созревший,

Должно быть твердым, чтоб имя твое и потомки хвалили.

Время, однако, уж мне возвратиться на быстрый корабль мой

К спутникам, ждущим, конечно, меня с нетерпеньем и скукой. 300

Ты ж о себе позаботься, уваживши то, что сказал я».

«Милый мой гость, – отвечал рассудительный сын Одиссеев, –

Пользы желая моей, говоришь ты со мною, как с сыном

Добрый отец; я о том, что советовал ты, не забуду.

Но подожди же, хотя поторопишься в путь; здесь прохладной 305

Баней и члены и душу свою освежив, возвратишься

Ты на корабль, к удовольствию сердца богатый подарок

Взяв от меня, чтоб его мне на память беречь, как обычай

Есть меж людьми, чтоб, прощаяся, гости друг друга дарили».

Дочь светлоокая Зевса Афина ему отвечала: 310

«Нет! Не держи ты меня, тороплюсь я безмерно в дорогу;

Твой же подарок, обещанный мне так радушно тобою,

К вам возвратяся, приму и домой увезу благодарно,

В дар получив дорогое и сам дорогим отдаривши».

С сими словами Зевесова дочь светлоокая скрылась, 315

Быстрой невидимо птицею вдруг улетев. Поселила

Твердость и смелость она в Телемаховом сердце, живее

Вспомнить заставив его об отце; но проник он душою

Тайну и чувствовал страх, угадав, что беседовал с богом.

Тут к женихам он, божественный муж, подошел; перед ними 320

Пел знаменитый певец, и с глубоким вниманьем сидели

Молча они; о печальном ахеян из Трои возврате,

Некогда им учрежденном богиней Афиною, пел он.

В верхнем покое своем вдохновенное пенье услышав,

Вниз по ступеням высоким поспешно сошла Пенелопа, 325

Старца Икария дочь многоумная: вместе сошли с ней

Две из служанок ее; и она, божество меж женами,

В ту палату вступив, где ее женихи пировали,

Подле столба, потолок там высокий державшего, стала,

Щеки закрывши свои головным покрывалом блестящим; 330

Справа и слева почтительно стали служанки; царица

С плачем тогда обратила к певцу вдохновенному слово:

«Фемий, ты знаешь так много других, восхищающих душу

Песней, сложенных певцами во славу богов и героев;

Спой же из них, пред собранием сидя, одну; и в молчанье 335

Гости ей будут внимать за вином; но прерви начатую

Песню печальную; сердце в груди замирает, когда я

Слышу ее: мне из всех жесточайшее горе досталось;

Мужа такого лишась, я всечасно скорблю о погибшем,

Столь преисполнившем славой своей и Элладу и Аргос». 340

«Милая мать, – возразил рассудительный сын Одиссеев, –

Как же ты хочешь певцу запретить в удовольствие наше

То воспевать, что в его пробуждается сердце? Виновен

В том не певец, а виновен Зевес, посылающий свыше

Людям высокого духа по воле своей вдохновенье. 345

Нет, не препятствуй певцу о печальном возврате данаев

Петь – с похвалою великою люди той песне внимают,

Всякий раз ею, как новою, душу свою восхищая;

Ты же сама в ней найдешь не печаль, а печали усладу:

Был не один от богов осужден потерять день возврата 350

Царь Одиссей, и других знаменитых погибло немало.

Но удались: занимайся, как должно, порядком хозяйства,

Пряжей, тканьем; наблюдай, чтоб рабыни прилежны в работе

Были своей: говорить же не женское дело, а дело

Мужа, и ныне мое: у себя я один повелитель». 355

Так он сказал; изумяся, обратно пошла Пенелопа;

К сердцу слова многоумные сына приняв и в покое

Верхнем своем затворяся, в кругу приближенных служанок

Плакала горько она о своем Одиссее, покуда

Сладкого сна не свела ей на очи богиня Афина. 360

Тою порой женихи в потемневшей палате шумели,

Споря о том, кто из них с Пенелопою ложе разделит.

К ним обратяся, сказал рассудительный сын Одиссеев:

«Вы, женихи Пенелопы, надменные гордостью буйной,

Станем спокойно теперь веселиться: прервите ваш шумный 365

Спор; нам приличней вниманье склонить к песнопевцу, который,

Слух наш пленяя, богам вдохновеньем высоким подобен.

Завтра же утром вас всех приглашаю собраться на площадь.

Там всенародно в лицо вам скажу, чтоб очистили все вы

Дом мой; иные пиры учреждайте, свое, а не наше 370

Тратя на них и черед наблюдая в своих угощеньях.

Если ж находите вы, что для вас и приятней и легче

Всем одного разорять произвольно, без платы, – сожрите

Все; но на вас я богов призову; и Зевес не замедлит

Вас поразить за неправду: тогда неминуемо все вы, 375

Так же без платы, погибнете в доме, разграбленном вами».

Он замолчал. Женихи, закусивши с досадою губы,

Смелым его пораженные словом, ему удивлялись.

Но Антиной, сын Евпейтов, ему отвечал, возражая:

«Сами боги, конечно, тебя, Телемах, научили 380

Быть столь кичливым и дерзким в словах, и беда нам, когда ты

В волнообъятой Итаке, по воле Крониона, будешь

Нашим царем, уж имея на то по рожденью и право!»

Кротко ему отвечал рассудительный сын Одиссеев:

«Друг Антиной, не сердись на меня за мою откровенность: 385

Если б владычество дал мне Зевес, я охотно бы принял.

Или ты мыслишь, что царская доля всех хуже на свете?

Нет, конечно, царем быть не худо; богатство в царевом

Доме скопляется скоро, и сам он в чести у народа.

Но меж ахейцами волнообъятой Итаки найдется 390

Много достойнейших власти и старых и юных; меж ними

Вы изберите, когда уж не стало царя Одиссея.

В доме ж своем я один повелитель; здесь мне подобает

Власть над рабами, для нас Одиссеем добытыми в битвах».

Тут Евримах, сын Полибиев, так отвечал Телемаху: 395

«О Телемах, мы не знаем – то в лоне бессмертных сокрыто, –

Кто над ахейцами волнообъятой Итаки назначен

Царствовать; в доме ж своем ты, конечно, один повелитель;

Нет, не найдется, пока обитаема будет Итака,

Здесь никого, кто б дерзнул на твое посягнуть достоянье. 400

Но я желал бы узнать, мой любезный, о нынешнем госте.

Как его имя? Какую своим он отечеством славит Землю?