Инфернальный реквием - Петер Фехервари

Внезапно Тайту захотелось прочесть весь текст. Половину денег за находку ему заплатили вперед, но, возможно, том стоил дороже, чем вознаграждение, остаток которого Иона собирался получить этой ночью.

Он уже прикоснулся к книге, когда вдруг вспомнил Мину и замер. Даже в нынешнем смятенном состоянии ее приведут в ужас ереси, скрытые под обложкой. Если даже сестра не поймет смысла слов, то ощутит их неправильность.

«Но что, если остались только неправильности? – возразил Иона. – Или всегда были только они?»

Нет, это наверняка ложь. Такое невозможно в мире, где еще живут чистые душой люди вроде Мины. Тайт отдернул руку от тома: до условленного места встречи было еще далеко, и ему не стоило медлить.

– Это ради нее, – повторял Иона, продолжая путь. – Все ради нее.

Но теперь ему казалось, что заверения утратили силу.

Тайт никогда еще не забирался так далеко. Он углубился в окраинные трущобы у закругленной оболочки купола, где хибары высились кривыми рядами, словно дом из кубиков, выстроенный недоразвитым ребенком. Возведенные наобум башни кренились к соседкам, превращая проулки внизу в тесный лабиринт.

«А вот здесь город умирал всегда, – рассудил Иона. – Просто ждал, когда остальной улей к нему присоединится».

В узких проходах мерзко пахло. Разложение миновало только Благословенных Проклятых, а вот миллионы тех, кто позднее сгинул во время бунтов и их подавления, устроенного остатками властных структур, или медленно угас от болезней и голода, гнили быстрее, чем их успевали сжигать. Да, весь Карцерий провонял смертью, но Тайт прежде не ощущал такого смрада, как здесь. Иону обволакивало нечто дурманящее, влажное, почти осязаемое.

И при этом он нигде не замечал трупов.

«Грят, они встают иногда, – однажды заявил ему Фори, напарник по патрулю. – Забывают Ночью, что померли».

Тайт в такое не верил. Он навидался всяких бредовых картин, но трупы оставались трупами даже после Падения. Если нарушится это правило, все вокруг утратит смысл.

– Не думай о них, – велел себе Иона, однако для успокоения слов не хватило. Только не здесь.

Он остановился и, прикрывая огонек зажигалки, запалил палочку лхо. Как правило, Тайт не курил на улицах, но, Трон подери, сейчас он по-настоящему нуждался в паре затяжек. Хотя бы для того, чтобы отогнать вонь.

Втянув целое облако благословенного дыма, Иона двинулся дальше.

Теперь при выборе пути он полагался лишь на указания покупателя, поскольку нужная Тайту часовня отсутствовала на картах. Бандит-посредник с акульими глазами передал ему вместе с задатком рваную муниципальную листовку, заднюю сторону которой покрывали инструкции – рукописные строчки с множеством аккуратных угловатых завитушек на буквах. Иона невольно поразился красоте почерка: он еще не утратил навыки из прежней жизни и мог с первого взгляда опознать работу умелого каллиграфа. Больше того, он почти представил себе автора послания – человека педантичного, но склонного к излишествам в своем стремлении воплотить гармонию на бумаге.

«Или во всем мире?»

Указания неизменно направляли Тайта по самым темным и извилистым проходам, но оказались верными. Часовню он отыскал в конце одной из улочек: приземистое здание касалось внутренней оболочки купола, надежно скрытое от глаз и мыслей посторонних. Случайные нарушители не догадались бы, что перед ними молитвенный дом, поскольку круглая постройка не имела никаких особых черт, за исключением знака над входом – двух косых зазубренных полос, правая чуть выше левой. Никто из тронобоязненных жителей улья не определил бы, что это за метка, однако Иона сразу же узнал ее. Такой же символ, только вытравленный, украшал обложку тома под его шинелью.

«Лишь Истина режет достаточно глубоко».

Тяжелая деревянная дверь часовни была открыта, и наружу сочился свет – мерцающие сине-фиолетовые лучи, которые затеняли, а не озаряли участок перед входом. Тайт помедлил, не желая идти в отвратительное сияние, но решил, что слишком сильно рисковал, чтобы просто так отказываться от гонорара.

Нет, он лгал себе. Дело заключалось уже не в деньгах, а в книге. Иона жаждал избавиться от нее и боялся, что в ином случае том останется с ним навсегда.

Выплюнув палочку лхо, Тайт шагнул внутрь.

Обстановку в комнате за порогом он не рассмотрел, поскольку все его внимание немедленно обратилось в одну точку. Как звезда-коллапсар притягивает к себе обреченные планеты, так и взгляд Ионы приковала к себе немыслимая машина, висящая над полом.

– Трон Святый, – выдохнул Тайт, пытаясь осмыслить увиденное.

Устройство медленно вращалось, выплетая из темноты потоки фиолетового света. Как ни старался Иона, ему не удавалось определить ни расстояние до объекта, ни его точный размер. Казалось, впрочем, что механизм не больше трех ладоней в диаметре. Чутье настойчиво утверждало, что конструкция находится где-то вдалеке, однако Тайт видел ее с болезненной четкостью, словно само присутствие машины умаляло человека.

– Невыносимо, – прошептал он.

Так и было, но ощущения уже не имели значения, поскольку устройство превосходило красотой все, что Иона когда-либо видел во сне или воображал наяву. Основу механизма составляли девять концентрических серебряных колец, обращающихся вокруг длинного и тонкого кристалла с бороздками. Каждое из них двигалось по уникальной траектории, вздымаясь, опускаясь и вращаясь рядом с соседками. В своем непрерывном перемещении они формировали то сферическую клетку, то плоский диск.

Но главная премудрость конструкции таилась отнюдь не в кольцах. Вокруг них стремительно увивались крошечные серебряные шарики и кубики, следующие по запутанным, неуловимым для восприятия орбитам. Проносясь между прутьев стремительно перестраивающейся клетки, они каким-то образом неизменно избегали столкновений. За каждым из предметов тянулся радужный инверсионный след, переливавшийся до тех пор, пока его не пересекала другая полоса. Тогда он исчезал в маленькой фиолетовой вспышке. Даже стертые из реальности, эти узоры сохранялись на сетчатке Тайта, словно фантомные шрамы. Ему мнилось, что неугасимо сияющие послеобразы содержат в себе варианты будущего, одинаково важные и самую чуточку недостижимые.

«И любой из них – ложь».

Работа машины сопровождалась приглушенной симфонией щелчков и жужжания – словно за неким невообразимым горизонтом ярилась буря с заводным механизмом, мощь которой ослабляло не расстояние, но воображение.

«Или чей-то замысел?»

– Грандиозно, не правда ли? – тихо произнес кто-то из пустоты. – И все же перед тобой лишь имитация настоящего устройства. Его отражение, если угодно.

Иона смутно сообразил, что он не один в комнате. В паре шагов от конструкции стоял некто в темных одеяниях, развевавшихся во мраке, запятнанном фиолетовым светом. Но лицо незнакомца сияло, словно призрачный череп. Очевидно, он и был заказчиком, однако подобный термин казался нелепым в столь невероятном месте. Попытавшись сосредоточиться на незнакомце, Тайт понял, что не может отвести глаз от механизма.