Роман с вампиром - Вика Варлей

– Ну и правильно!

От неожиданной поддержки отлегло от сердца, – она и не подозревала, что ей нужна так поддержка! Послав подруге воздушный поцелуй и мысленно поблагодарив, она взялась за трезвонящий телефон.

Начался обычный рабочий день: сначала звонки, от которых телефоны раскалялись к обеду до красна, как, впрочем, и секретарь Людмила с рыжими жесткими волосами до плеч, убранных с лица детской заколкой, снующая на своих тоненьких ножках из кабинета в кабинет и мелькая цветной, слишком короткой для ее тридцати восьми лет юбочкой. На ее лице без труда читалось: «Не трогайте меня! Ну, пожалуйста!» Выяснив все поступления и остатки на счетах, Вика привычно набирала коммерческого директора, после небольших перепалок касательно того, куда потратить и сколько, закрывалась и начинался процесс, называемый в конторе «каждому по серьгам». Вслед за этим разноска документов в компьютер, выяснения у менеджеров где недостающие, словесные дебаты, монотонные объясняя, что без документов фирма больше на сделке потеряет, чем приобретет, затем шли скрупулезные разбирательства со складскими остатками.

Несмотря на всю эту работу, знакомую до боли, выученную наизусть, что-то новое и волнующее пробивалось изнутри, весна наступала, прорываясь новыми ростками сквозь сугробы скуки, тяжелой работы и рутины. Вика с нетерпением ждет проверки. Так важно для нее! А главное, и это перебивает все, – у нее теперь есть своя квартира, пусть недостроенная, но своя!

Два месяца назад начались первые поиски. Заручившись поддержкой Пирожкова, она исколесила всю Казань, каждый вечер просматривая по несколько сразу. Вариант с комнатой отпал – жить с кем-либо еще – страшно. Жилые дома показались дорогими, а вот новостройка – и по цене и по вполне обжитому и благоустроенному району понравилась и документы были подписаны. При несвоевременном внесении очередного взноса грозила выплата неустойки и разрыв договора. Пирожков об этом знал. Собрав все, что у нее было, она погасила первый взнос. Теперь – второй. И у нее есть целый год, чтобы внести третий.

В обещанное время появился Геннадий Иосифович. В подвальчике, где располагался их офис, сначала показались светлые, тонкие не по погоде туфли, серые брюки, небольшой в клетчатой рубашке животик, кожаная с потертостями куртка и, наконец, курчавые, темные, с легкой сединой волосы.

«Еврей, махровый», – отметила про себя Колесникова и поспешила навстречу. Бросила выразительный взгляд на высокий до потолка шкаф, и, приурочивая жест к слову, показала на документы.

– Вот! Наши объемы.

– Что ж, давай, посмотрим что у тебя тут, – мужчина присел на единственное в ее комнатке кресло, вытянув длинные худощавые ноги и начал молниеносно, так, что она еле успевала понять, перечислять:

– Для начала мне нужны: копия базы, отчетность и учетная политика. Книга покупок и продаж, можно кассу тоже…

Без лишних церемоний, она присела на корточки и по-хозяйски стала перебирать документы. Вытащив несколько объемных черных папок, с шумом положила их на стол. Отметив при этом удивленный взгляд аудитора. «Наверное, я тут слишком по-свойски расселась. Главный бухгалтер должен быть посолиднее?» Она испытующе посмотрела на своего визитера – тот рассматривал помещение. Его взгляд остановился сначала на обшарпанной двери, потом на стоящих в углу канистрах, на старом, обитом синей тканью кресле, из рваного сиденья которого торчит поролон, на низком потолке, по краю идут обмотанные утеплителем трубы, – на его лице читались неприкрытое удивление и растерянность. Вике стало неловко. Она сама давно уже не смотрела на свое пристанище свежим взглядом и сейчас испытывала странное чувство неудобства и какого-то непонятного стыда. Заметив ее смущение, мужчина сразу же поднялся, и, прихватив документы, пообещал позвонить.

Второй год в этом подвале, показавшемся сначала неказистым, но впоследствии привычным и даже уютным. Люди ко всему быстро привыкают, корнями прорастая в окружающую обстановку. И она не была исключением. Уже вполне устраивал этот маленький, буквально на два стола закуток, отведенный под бухгалтерию, чисто убранное рабочее место, за которым приходилось сидеть намного дольше положенного, серенький шкаф с мелькающими за стеклом обозначениями, календарь на стене, колонки для музыки – без последнего Вика жизни просто не представляла. Здесь все светлое – светлые двери, светлый пол, светлые, поклеенные обоями с незатейливым рисунком, стены, маленькая кухня рядом, со всем необходимым на ней и тоже светлая. Вот и все, что ее окружает каждый день. За два года мало, что внешне изменилось – директор не любил особо тратиться, предпочитая оставлять все, как есть. Ограничивая во многом, как окружающих, так и самого себя. Лишь по запаху сладковато-горьких духов, отсутствию лишних вещей на столе и под ним, образцовому порядку в ящиках можно было понять, что если не обстановка, то главный бухгалтер поменялся точно.

Колесникова попала сюда по объявлению, договорившись приходить на полдня после обеда и работать на полставки. К тому же, в старой фирме дел было слишком мало. Достаточно выйти на два-три часа в день, чтобы все успеть и посидеть подольше в отчетный период. Ранним утром появляясь в своем чистом, современно обставленном кабинете, а к обеду уже мучаясь от безделья, она донимала всех своими рационализаторскими предложениями – как все улучшить. «Замуж тебе пора!», – смеялся над очередной с воодушевлением выплескиваемой идеей молодой широкоплечий парень – ее начальник.

Вика приглянулась ему сразу – своей шустростью, деловитостью, веселыми искрами в глазах. А главное – кокетливой грацией, мягкостью и плавностью движений, нежным голосом – всем тем, чем природа одаряет женщину. Месяц ухаживаний прошел впустую. Подождав еще какое-то время, решив, что это, наверное, бесполезно (да и напрягает вся эта никому не нужная суета), он женился на другой. Колесникова, затаив дыханье, наблюдала за посетившим их вскоре совсем юным выбором шефа – с обесцвеченной перекисью головой, полным отсутствием интеллекта в глазах и пышным, хорошо сформировавшимся бюстом. «Высокие чувства!» – хмыкнула самодовольно Вика себе под нос, моментально оценив соперницу. Нет, она абсолютно права, что не стала с ним встречаться!

Через полгода спокойной жизни одна и та же мысль, как надоедливый червяк, начала пилить ее изнутри: «Чего ты сидишь? Ты просто теряешь зря время. У тебя сейчас семьи нет, детей нет, такая возможность пополнить свой багаж знаний и заработать больше денег!» Запас знаний Вики был довольно скуден и это не могло не расстраивать. Ее опыт основывался не на тех слабых, полученных в институте знаниях, полученных и тут же забытых, а на простых принципах, извлеченных из первых фирм, где удалось поработать, с плохим, но все же учетом, копируемый без раздумий. Постсоветское пространство, заполнившееся за несколько лет мелкими коммерческими организациями, требовало все новых и новых пополнений бухгалтеров, способных совмещать целый штат, включая всю бухгалтерию, отдел кадров, а зачастую и штат юристов. Таких работников принимали сразу же после курсов, не спрашивая ничего – ни опыта, ни знаний, не проверяя документы; никто не знал, что именно проверять. Совсем молоденькой девушке данная ситуация была лишь на руку – мужчины стеснялись спрашивать ее возраст (женщина, все-таки, к тому же привлекательная), а Вика не спешила поделиться, пряча юное лицо за очками с темными стеклами внушительных размеров и впитывая словно губка все, что могла от нового места получить. Потихоньку задачи стали усложняться, приходилось вникать каждый день во что-то новое, кругозор расширялся, скучное и непонятное по началу занятие стало нравиться все больше и больше. Как артиллерист, производящий точечные удары на территории противника, она выхватывала из незнакомого пространства информацию, словно игла, всюду тыкалась в поисках нужного ей отверстия, и, найдя, крепко запоминала только что пройденный путь. Выход находился всегда.