Светлой по Тёмному - Купава Огинская

– Я и сама могу дойти.

– Можешь, – согласился он, – но я тебя провожу.

И не спрашивая моего мнения, потащил за руку вперед по коридору.

Глядя в спину тёмного, который шёл быстро, не удосужившись подумать о том, что у меня ноги значительно короче, и на один его шаг приходилось два моих, я была уверена в одном: история Сеньи со мной точно не повторится. Уже хотя бы просто потому, что мне такого счастья было не надо.

Деревня, в которую нас отправили на практику была…большая. Наверное, для любой деревни больше полусотни домиков – много. Но конкретно эта еще и нехорошей репутацией обладало, что делало ее по-настоящему исключительной.

До нашей исключительной деревни мы добрались далеко за полночь. Бродя по ночным улицам и нервируя дворовых псов, опытным путем выяснили, где находится дом старосты, по ходу дела, чуть не доведя до сердечного приступа двух селян.

Встретил нас староста – просивший звать его дедом Ноха – негостеприимно. Не сразу разобравшись, кто ломится в его дом в первом часу ночи, он наобещал нам много интересных, но физически невыполнимых развлечений.

Потом, когда узнал, что мы не обнаглевшие до крайности воры или оборзевшая нечисть, а студенты-практиканты, подобрел и даже переночевать пустил, не послав посреди ночи в домик, выделенный нам на время прохождения практики.

Наше временное пристанище находилось на самом краю деревни и найти его без чужой помощи мы бы точно не смогли.

Ранним утром предприимчивый дедушка гордо продемонстрировал нам старенький домик с заросшим травой, покосившимся забором, и угнездившейся под крышей стайкой воробьев – наше временное жилище – и тут же потащил знакомиться с местом нашей работы, не дав даже толком осмотреться, не говоря уже о том, чтобы распаковать вещи.

Зато перед полем мы стояли долго. Староста вдумчиво оглядывал порыжевшие, высохшие колосья и теребил бороду.

Я же пыталась справиться с шоком.

Посевы не просто болели. Создавалось такое впечатление, что они на последнем издыхании, и вот-вот отправятся в свой растительный рай, где без перебоев светит солнце, ночи тёплые, а дождик идёт когда нужно, а не когда ему захочется.

Некоторые уже отправились. То здесь, то там можно было увидеть почерневшие, скрюченные стебли погибших растений.

– А что с оберегами?

– Разряжены.

– И вы так спокойно об этом говорите?! – возмущение моё было вполне оправданным. Обереги защищали посевы от распространённых болезней и паразитов. Заряда в одном таком деревянном кругляше, со стандартным набором заряженных рун, хватало на три года, а их подзарядка была довольно простым и недорогим делом.

– Мы приглашали магов трижды за последние два месяца, – угрюмо сообщил староста, – обереги разряжались в течение недели.

– Может они неисправны?

– Никаких неисправностей не обнаружили, – дед Ноха, почесал щеку, увязнув пальцами в густой седой бороде, – но на всякий случай заменили. Бесполезно.

На лоб, тонко звеня, присел комар. Отмахнувшись от него, я беспомощно посмотрела на Ристана, который, видимо, со всем уже смирился и выглядел вполне работоспособным.

– По ту сторону деревни есть ещё два поля, – признался староста. Я похолодела, – но с ними все в порядке.

– Обереги разряжаются только здесь? – поинтересовался Ристан, оглядывая поле.

– Да.

– И посевы заболели в одно время с появлением нечисти? – продолжил расспросы Ристан.

– Да.

– Есть идеи, что это может быть? – бодро спросила я, почти уверенная в положительном ответе. Ну не может у человека, с таким деловым видом осматривающего поле, не быть никаких идей.

– Нет.

Одно короткое слово и весь мой едва живой оптимизм был погребен под тяжестью осознания: простой эта практика не будет.

Упаднические мысли и сомнение в собственных силах оставили меня только в лесу, который мы пошли осматривать сразу после поля.

Староста проводил нас до пролеска, но дальше идти отказался, мотивируя это тем, что он не охотник и не маг, и ему не хотелось бы стать сытным завтраком для нечисти.

Вдыхая полной грудью особый, лесной воздух, я решительно не понимала старосту. Прогулка по лесу стоила несущественного риска быть кем-нибудь съеденным.

Высокие стволы, старых сосен поскрипывали на ветру, где-то совсем рядом звонко просвистел зяблик. Дробно стучал дятел.

Лес полнился звуками. Живыми и умиротворяющими.

– Хорошо-то как, – выдохнула я, смакуя обманчивое чувство полной свободы.

Рядом со мной, всего в паре шагов, стояло дерево. Высокая и старая сосна с расслоившейся корой, казалось, звала меня, маня уютным, дружелюбным поскрипыванием.

Под удивленным взглядом Ристана, я с блаженным и несколько глуповатым видом обняла шершавый ствол, прижавшись к нему щекой.

Пока я знакомилась с лесом, темный осматривал окрестности, не отходя, впрочем, далеко от меня.

А я стояла, вслушиваясь в жизнь леса и пытаясь наладить с ним контакт. Легкая, изумрудная нить протянулась под опущенными веками, в груди щекотно зашевелилась пробудившаяся сила. Лес охотно отозвался на зов, заполнив мое сознание шелестом листьев. С непривычки я не сразу сумела взять контроль над своими эмоциями и тихо охнула.

– Что? Что-то не так? – Ристан тут же оказался рядом.

– Все хорошо, – медленно отстранившись от ствола, я слегка заторможено отряхнула руки, и с чувством выполненного долга доложила ему, – контакт налажен.

Вопросительно приподнятую темную бровь я проигнорировала и, лучась жаждой деятельности, предложила:

– А давай поглубже зайдем? Осмотримся, – в голове было пусто и легко. Лес крепко вцепился в нашу связь, жадно тянулся ко мне со всех окраин, закручивая в водоворот своих ощущений. Это были не слова и не мысли в обычном человеческом понимании. Это было что-то необъяснимое, непривычное и волшебное. Это была природа во всем своем первозданном великолепии.

– Не думаю, что тебе стоит…

– Да все будет хорошо, – беспечно отмахнувшись от его беспокойства я потопала вперёд. Мне хотелось осмотреть как можно больше, зайти как можно дальше и разузнать сразу все.

Лес этот оказался очень общительным. То ли ему уже давно не попадались маги земли, то ли он просто любил поделиться впечатлениями, но все два часа, что мы бродили среди деревьев, он не переставая шуршал листьями и поскрипывал высокими сосновыми стволами, делясь со мной своими проблемами.

Сначала я не имела ничего против, но где-то через час начала побаливать голова, а через полтора – зазвенело в ушах. Никогда раньше я ещё не удерживала контакт с растениями на столь длительный срок. Особенно, с таким большим количеством разнообразной флоры.