Хранитель понятий - Александр Логачев

Мужик вел себя, как доброволец на донорском пункте, только тихонечко подрагивал и подскуливал. Показалась долгожданная наколка. Молния, пронзающая тюремную решетку. Грязная молния, пронзающая забуревшую от подвальной копоти тюремную решетку. Чуя пафосность момента, пленник даже перестал скулить.

– Где накололи-то? – спросил Чек.

– Сидел я, ребята, – дрожа, выдавил мужичок. – Там и с-сделал.

Арбуз неосторожно попал под струю выдоха и отступил на два шага, морща шнобель.

– А Шрама такого не знаешь? Во, братва, еще едут! – Чек вытянул руку к окну, за которым промелькнула бело-красная «Скорая». – Так спрашиваю, Шрама знаешь?

– Не приходилось. – сделал очень искренние глаза синяк.

Гайдук тем временем принял из рук второго ловца Шрамов две двухлитровые бомбы кока-колы и бумажные мак-дональдсовские пакеты.

– Опять ты, Панцирь, мусору навез, – осклабился Арбуз.

– Ты фильтруй базар, Арбузище! – взвился первый конвоир по кликухе Панцирь. – Рост средний? Средний. Наколка на месте? На месте.

– Какой же средний! Гляделку разуй! Карлик форменный. Вот у Чека средний. А морда? Какой это на хер авторитет?

– Сам ты авторитет! Говорили, не попадаться на видуху, что Шрам может закраситься под любого.

– Так не закрасишься. Тут пить надо конкретно и старательно.

Мужик, вокруг которого мотался базар, глупо моргал и беспрерывно облизывал обветренные губы. Нырять голой рукой в рукав без особого приглашения боялся.

– Слушай, ты! – Панцирь, доведенный выпавшей идиотской работой и подколками Арбуза, распалился не на шутку. – Охренел в корягу от безделья, да?! Иди на своем «козле» покрутись, газы выпусти!

Панцирь показал на гимнастический снаряд, украшенный, как попоной, кожаным пальто Арбуза.

– А за козла ответишь, – глухо процедил Арбуз. – Это «конь», Панцирь...

Набухающую ссору прекратило прибытие новой поисковой группы. В приоткрытую дверь из предбанника залетело:

– Я – Шрам, и всех вас на балде вертел! Мои пацаны отпидарасят вас, как свиней! Шакалы гнойные, вы поймете, что такое Шрам!

– Кажись, окончились наши мучения, – не в силах удерживать расплывающуюся по роже счастливую улыбку, пробасил Чек.

Из коридора доносились звуки возни. Что-то рушилось, что-то с грохотом катилось. Доставленный Шрам упирался изо всех сил, хватался за все выступы и предметы. И не прекращал орать:

– Шрама не возьмешь! Шрам вам всем яйца пооткручивает!

Гайдук, составив бутылки и пакеты на пол, вновь принял охотничью стойку у двери. Смуглая харя еще больше заострилась. Рука огладила карман, который, следовало полагать, кроме шарика заполняло и что-то посерьезней.

Чек и Арбуз предполагали, что Гайдук не просто хорошо знал в лицо виршевского пахана и не мог ни с кем спутать – вот из-за чего молдаванина назначили на опознание – но и какие-то суровые личные счеты были у него со Шрамом. Но спрашивать молдованина напрямую не торопились.

Наконец Шрама доволокли до двери и пропихнули в спортзал, где он тут же попал в клещи Арбуза, Чека и двух давешних конвоиров. Сзади подсобили двое новых гоблиов. На помощь, выслуживая лучшую долю и отравляя выхлопом атмосферу, пришел и невинно задержанный мужик. Шрама, не шибко рослого, широченного в плечах и пьяного в дым, завалили на пол. Пригодилась скакалка, ею Арбуз принялся обматывать запястья виршевского главаря. Шрам (он почему-то был в спортивных трусах, куртке типа кимоно и в пляжных шлепанцах) крыл матом, ерзал, будто кастрируемый баран, лягался и, изловчившись, кусил одного из вязальщиков за палец. Невезучий конвоир из второй партии, вопя, заскакал по залу.

– Вот так, сука, знай Шрама! Вернись назад, я тебе пенис откушу!

Никто не следил за тем, чем занят Гайдук. А он подобрал набитый песком мяч, подошел к скучившимся на пятачке возле двери людям и, подняв над головой, опустил кожаную сферу на бритую макушку Шрама. Виршевец враз потух.

– Убить можешь! – вскочил с пола Арбуз. – Нас же всех потом!..

– Не Шрам это, – успокоил его Гайдук. – Хотя даже харей смахивает.

– Как не Шрам? – спросил кто-то из доставлял.

– Да так, – Гайдук выглядел разочарованным не менее остальных. – Не Шрам, да и все. Где вы его отрыли?

– В банях на Красных текстильщиков. Гудел там с барыгами какими-то и прошмандовками. Ну, он сразу, как услыхал, кого мы ищем, так распонтовался, дескать, «Я – Шрам, и чего дальше!?»

– Наколку, конечно, не зырили?

– Да не до нее! Забыли, Гайдук. Думали, раз сам растопыривается, точно он. Да как тут вспомнишь, слушай! Хорошо, шмара какая-то по балде его фуфырем из-под шипучки огрела, а то шмалять бы пришлось. Ну, в потолок сперва, и по ногам потом. Иди, угомони такого лося. Видать, и шмару он достал до трясучки.

– Ну, с нашим, понятно, – вмешался в разговор доставляла из первой поисковой партии. – Да не трясись, мужик. Не тронем. У метро высадим. («Если начнем трогать, – подумалось в этот момент Чеку, – то впору будет открывать спецкладбище под ложных Шрамов») А куда этого полудурка?

Успокоенный синяк наконец стал пихать руку в рукав.

– Вышвырните по дороге, не снимая скакалки, – порекомендовал Гайдук. – Если не лень – везите до вытрезвиловки или прямо в дурдом.

– Может сперва допросить? – предложил Арбуз.

– Допроси, если не влом, – легко согласился молдаванин. – Про баню, барыг и девок. Потом сам повезешь. Лично я жрать сажусь. – Гайдук вытащил из кармана пинг-понговский шарик из белого целлулоида и стукнул им о пол. – Кажется, нам еще долго придется тут торчать. – и в речуге его уже не колосилась надежда. А ведь не просто так, ради сирой пятихатки баксовой, подрядился молдаван сличать рожи. Вот он – палец – Шрамом в камере сломанный и только заживший ноет на непогоду, вот она – обида жгучая в душе зудит.

И сшиблись они летом в изоляторе «Углы» по пустому, Гайдук не признал авторитета. Но от этого обида хилее не становится.

Посмотрите, вот он без страховки идет.

Чуть левее наклон – упадет, пропадет.

Чуть правее наклон – и его не спасти.

Но замрите, ему остается пройти

Четыре четверти пути.

В курьеры сюда почему-то брали не шибко представительных стариканов. Мужичков лет от тридцати до пятидесяти. Болтать с курьерами на отвлеченные темы, да и вообще болтать с сотрудниками других подразделений очень и очень не рекомендовалось. Угодишь Понтону под горячую руку, и вышибет за дверь. А этот новенький вроде и не обучен.

– Красавица, какие свежие новости?

Подкатывал бы стильный мальчик, Зинка еще может быть хотя бы улыбнулась исподтишка. А этому серячку даже взгляд пожадничала. Только тренькнул телефон, Зинка, опережая подружек, ухватила трубку: