Беременность на сдачу - Адалин Черно
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А мне уже тридцать.
Звучит, как приговор, хотя Дима всегда говорил, что я молодая, привлекательная, стройная и сексуальная.
В жопу Диму!
Я хватаю со стойки свой сок и залпом выпиваю его. Алкоголь нельзя, но я представляю, что это стакан с мартини. Оглядываюсь в поисках бармена, но его нигде нет, а за стойкой собралась здоровская очередь. Где же он?
Я слезаю со стула и иду в туалет, проталкиваясь сквозь толпу. По пути обратно к бару решаю потанцевать и пару песен отрываюсь, хотя все же пытаюсь быть аккуратной. Зря я не позвонила Ирке или Светке. Или обоим сразу. Вот уж кто-кто, а они бы с радостью составили мне компанию и перемыли бы косточки Диме.
Направляюсь к бару и вижу, что толпа рассосалась, но на месте бармена совсем другой парень. Я бы даже сказала мужчина. Чем ближе подхожу к барной стойке, тем лучше мне удается рассмотреть его. Высокий, одетый в темно-синюю рубашку, оттеняющую его лицо. Подхожу еще ближе и замечаю запонки, сверкающие на манжетах, а также взгляд хозяина жизни.
Мне нечасто приходилось видеть таких мужчин, но я чертовски хорошо знаю этот взгляд: тягучий, опутывающий, привлекающий к себе и манящий. Девушкам хватает пары минут, чтобы пасть жертвами чар. Да что греха таить, я сама засматриваюсь и не сразу понимаю, что мужчина обращается ко мне. Обнажает ряд белоснежных зубов и улыбается, от чего на его щеках тут же проступает пара ямочек.
— Что будете заказывать?
— Я… — в моих словах больше вопроса, чем утверждения, и я, кажется, тупо улыбаюсь и не могу выдавить и слова.
— Ты, красавица, — спокойно говорит мужчина. — Коктейли, текилу, виски?
— Яблочный сок, — улыбаюсь я и, наконец, укладываю свою задницу на высокое сидение у бара.
Вижу, как брови нового бармена ползут вверх, а затем собираются на переносице. Видимо, обдумывает колкий ответ, но его отвлекают и он выполняет чужой заказ, а потом возвращается ко мне и ставит передо мной стакан с соком.
— Я пытаюсь понять, почему такая обворожительная девушка не пьет и не могу понять, — говорит он, — принимаешь антибиотики?
— Не люблю алкоголь, — отвечаю, выдавая в ответ самую ослепительную улыбку, на которую только способна.
Мужчина понимающе кивает, выполняет еще пару заказов и возвращается ко мне. Снова задает вопросы и утягивает в диалог, а мне чертовски приятно внимание такого представителя мужского пола, ведь у бара не одна я одинокая женщина. Сидят и другие, но он, по всей видимости, не обращает на них внимания.
— Одна здесь? — спрашивает между заказами.
— А что? Переживаешь за конкуренцию? — хохочу, хватаю бокал с соком и делаю глоток.
— Думаю, как бы увести тебя отсюда и прикидываю варианты.
— Твоя смена заканчивается после полуночи, а я уйду задолго до этого времени, — я пожимаю плечами и делаю равнодушный вид, хотя черт, если бы он попросил подождать, я бы так и сделала.
Он не просто привлекателен, он невероятен. Крепко сложен, подкачен до мышц, которые не скрывает даже рубашка. Наоборот, она только подчеркивает их рельефность и заставляет меня каждый раз закусывать губу, чтобы бороться с желанием содрать темно-синюю ткань и прикоснуться руками к обнаженному телу.
Пока я думаю, мужчина снимает запонки и небрежно бросает их в карман, закатывает рукава и принимается за выполнение новой волны заказов. Он работает, а я, открыв рот, смотрю на его руки. Вы видели когда-то руки богов? Нет? А я, кажется, видела.
Вот прямо сейчас смотрю на них. На светлую поросль волос и вены-жгуты, явно проступающие под кожей, и мне хочется застонать от желания. Я убеждаю себя, что это банальный всплеск гормонов, да еще и на фоне того, что случилось, но когда мужчина обрабатывает заказы и возвращается ко мне, чтобы наполнить бокал, мне приходится с силой свести ноги и побороть стон, который почти вырвался из моего рта.
Вот нельзя брать на работу таких барменов.
Нельзя.
Или повесить предупреждающую табличку: “Одиноким беременным женщинам со всплеском гормонов быть осторожными: очень горячо и опасно”.
— Повторить? — снова его тягучий голос с легкой хрипотцой.
Он как будто зовет меня к себе, соблазняет одними нотами без откровений и пошлостей.
Я только слабо киваю, а потом достаю из сумочки деньги и кидаю но стойку.
— Милая, у меня нет сдачи, — смеется он и возвращает мне купюру обратно, а я делаю взмах рукой и подзываю его ближе.
Он наклоняется, обдавая меня волной мускусных духов вперемешку с мятой и цитрусом, а я, к своему стыду, говорю то, что крутится в моих мыслях.
— Хочу тебя… на сдачу.
Я нервничаю. Сжимаю в руках край зеленого вечернего платья, которое покупала для особых случаев, а надела только после развода, и бросаю взгляд в сторону барной стойки, где сейчас происходит пересменка.
Я смотрю на то, как бармен, он же Мистер Совершенство, активно жестикулирует и что-то говорит пареньку, стоящему рядом. Вокруг стойки собралась приличная толпа, но их, кажется, это не волнует. Я вздрагиваю, когда между разговором мужчина, господи, я так и не узнала его имени, то и дело бросает взгляды в мою сторону, смотрит так, что я невольно поджимаю пальчики на ногах и начинаю комкать платье сильнее.
Как я вообще дала посадить себя на диван и сказала, что буду ждать?
А еще то признание… господи, что я делаю?
Решительно встаю с дивана, хватаю свою сумочку и огибаю столик, поглядывая в сторону выхода. Мне остается всего пара шагов, когда меня хватают крепкие мужские руки и разворачивают к себе, впечатывая в сильное мужское тело.
Я больно врезаюсь носом в его широкую грудь и вскрикиваю, потирая ушибленную часть лица.
— Эй, прости, — тихо говорит мужчина, убирает мои руки с лица и легонько целует меня в нос, а затем опускается к губам.
Я забываю куда шла и почему. Инстинктивно кладу руки ему на плечи и прижимаюсь ближе, а затем чувствую, как его горячие ладони тянут меня за талию и вжимают в стальной пресс.