Пир на закате солнца - Татьяна Степанова

Но они не знали ничего о том, что их ждет.

Осень – это время урожая. Пора фур, груженных помидорами.

В помидорном царстве как-то вообще не думается о смерти.

И о том, что еще страшнее.

Горы сначала стали просто ближе, а потом окружили, нависли, стиснули со всех сторон. И эта смена декораций опять-таки произошла практически мгновенно. Буковый лес, сосны. Ярко-желтые пятна среди зелени, палая листва. Все вверх и вверх, к горному перевалу. Бурые черепичные крыши какого-то городка и минарет мечети. Поворот – петля серпантина и…

– Черт, что за знак такой? – не удержался Приходько, ибо на синем дорожном треугольнике был намалеван… бегемот.

Бегемот в албанских горах?! Нарисованный, как лось на таком же вот синем треугольнике где-нибудь у нас под Тверью.

– А, это с войны, – отмахнулся шофер Небойша. – Граница рядом. КЕЙ ФОР карту дорог делали, поставили свои знаки.

– Для удобства обозначения: поселок «льва», поворот «бегемота», – пояснил Сокол. – Тут на границе батальон из Южной Африки стоял на демаркации. Там, на севере, сербская армия, тут, в горах, банда Печа.

– Отряд, – тихо, однако настойчиво поправил шофер Небойша.

– Отряд, – Сокол многозначительно глянул на Приходько: слыхал? – А посредине силы КЕЙ ФОР, которые даже не утруждали себя албанской топографией.

– Ой, смотрите, это же водопад, вон там – какая прелесть! – воскликнула Рая Чистякова.

Ручей, низвергающийся с утеса, бурлящий, пенящийся по гальке.

Синева.

Тени от деревьев.

– Нравится тут? – спросил Небойша Чистякову.

– Да, очень красиво. Я думала, будет как Крым. Но это не Крым.

– Шен Кол место называется.

– Здорово. Красиво.

– Святой Кол.

– То есть… как это понять?

Приходько, до этого пропускавший их треп, прислушался. Странный какой тон у шофера. А вообще, что мы, группа AF, знаем об этом парне? Работает на миссию, жаден до денег, лихой водила. И это практически все, что о нем известно.

– Ну делали такое. – Небойша бросил руль, показал руками сначала «длинное», потом, что строгает. – Брали в лесу ствол крепкий – бук и делали ему острый конец. Очень острый, чтобы насквозь проходил, как меч. У нас был шофер с этих мест – он рассказывал. Всегда здесь так делали, в старину – не сейчас, конечно. Делали кол. Там где-то дальше церковь была. Старая, от папы римского, еще при турках монахи приходили, строили. Так вот несли туда освящать. Получался святой кол, крепче железа. Себя так спасали.

– От кого спасали? – спросила Рая.

– Сказки, – усмехнулся Небойша. – Тут в этих горах… Боялись…

– Кого боялись-то? Гезима Печа вашего? – не выдержал Приходько.

– Сказки, – повторил шофер уже без улыбки. – Знаешь, русский… ты ведь за сербов тогда во время войны стоял, я знаю… Мое дело сторона, я работаю, деньги коплю, в Америку уеду отсюда, хочу уехать. Только знаешь, русский, люди здесь в этих местах и до войны пропадали. Не веришь мне – спроси там, в Требиште, они подтвердят.

– По какой же причине пропадали люди?

– Не знаю. Знаю лишь, что у нас так просто место проклятым, а вещь святой не назовут.

– Вон село, мы подъезжаем, – сказал Сокол.

Дома на склоне горы и мечеть Требиште было видно издали, однако ехали еще примерно четверть часа. Облупленные домишки под черепичными крышами ползли вверх по горе уступами среди зелени и серых камней. Разбитая, выложенная булыжником улица уводила к рыночной площади. Джип свернул на сельскую улицу и сразу же застрял в стаде коз и овец, их куда-то гнали бородатые угрюмые мужики в брезентовых плащах. Шофер Небойша тут же вступил с ними в жаркую перепалку, но это помогло мало. Стадо шло своим путем, обтекая джип с обеих сторон, блея, никуда не торопясь. На противоположной стороне улицы в пробке застряли два мотороллера – их водители, совсем молодые парни, тоже что-то орали пастухам.

Никого, кроме коз, пастухов и мотоциклистов, не было видно. Требиште выглядело пустым, практически безлюдным.

Приходько спросил Сокола: что, поедем прямо к школе, вызовем учителя? Вроде это вообще против всяких правил работы с агентурой. Решать оперативные вопросы в чужой стране через переводчика – с таким стилем работы трудно было смириться. Но ничего другого не оставалось. Агент КЕЙ ФОР, этот самый учитель… как там его… какой-нибудь очередной Корча или Дроча (к албанским именам Приходько никак не мог привыкнуть)… Учителя звали Лека и, судя по времени – три часа пополудни, он должен был быть еще в школе на уроках.

Но Сокол, который сам родился на Балканах и знал толк в таких делах, приказал остановиться на площади возле кафе. Оно располагалось в покосившейся мазанке дверь в дверь с продуктовой лавкой. Пахло шаурмой, кофе и чем-то пригоревшим. У дверей за колченогими столиками сидели старики. За стойкой царил усатый, как таракан, хозяин в кожаном жилете. Под потолком работал телевизор, а на стене висели портреты матери Терезы (албанки по рождению), красавца короля Зога Первого и президента Буша-старшего.

Шофер Небойша крикнул хозяину что-то типа: принимай гостей, шевелись. Потом показал Рае Чистяковой замызганную дверь: тут, мол, туалет, если надо. Откуда-то вынырнули две тетки в черном и засуетились, вытирая столы и разгоняя мух, – джип с синими буквами ООН произвел впечатление в Требиште, где все решили, что приехали американцы.

Не успели глазом моргнуть, как, запыхавшись, в кафе влетел долговязый очкарик в сильно поношенной тройке, сшитой по моде 80-х. Приходько вспомнил фото, показанное майором КЕЙ ФОР, – ба, да это же наш агент Лека! Сам явился. Вызывать на стрелку даже не пришлось. Вот это да! На виду у всех, в кафе – стучать, никого не боясь, не стесняясь.

– Кофе по-турецки? – спросил Сокол.

– У меня давление, премного благодарен, господа, я выпью стакан молока.

Если это можно было назвать паролем и отзывом… Медленный с запинкой инглиш. В кафе все благоговейно замолкли.

– Пожалуйста, присядем. – Приходько кивнул на столик снаружи под линялым навесом. – Ждали нас?

Учитель Лека пожал плечами. Снаружи беседовать было как-то спокойнее, да и легче дышалось. Подошла, вытирая руки бумажной салфеткой, Рая Чистякова. Учитель вежливо поклонился ей. Он производил довольно приятное впечатление: этакий интеллигент-просветитель, внешне очень похожий на Ибрагима Ругову.

– Так вы ждали нас? – спросил Приходько.

– Как сказать. Мне сообщили – приедут.

– Вам сообщили, что конкретно нас интересует?

– В общих чертах.

– Почему жителей совсем не видно? – спросила Рая Чистякова по-русски. – Спросите у него.

– Женщина – ваш сотрудник или жена? – в свою очередь, поинтересовался агент.