Навсегда в твоем сердце - Эллисон Чейз

— Да, Холли, — тихо заметила Айви, — именно все. И перестань наконец трястись, иначе ты мне уши отрежешь.

Сидя во главе кухонного стола, их младшая сестра Уиллоу прижимала руки к груди и безуспешно пыталась успокоиться.

— Может быть, ты просто спрячешь волосы под шляпой?

— Нет, Уиллоу, — ответила Айви со стоическим спокойствием, которое удивило даже ее саму. — Шляпы иногда приходится снимать, и что тогда?

— Да, но почему, Айви? — Холли подняла прядь волос сестры и поднесла к глазам. Густые, мягкие и шелковистые, они были длиной почти до талии. Она никак не могла решиться уничтожить такую красоту. — Почему все?

— Потому что об этом меня попросила Виктория, — сказала Айви. — Потому что я нужна ей, а все мы, как вы помните, не однажды клялись остаться на тайной службе у ее величества. Неужели мы изменим своему слову из-за небольшого неудобства?

— Но они такие красивые, — уныло проговорила Уиллоу и всхлипнула.

Айви решительно покачала головой:

— Не такие уж они и красивые!

Волосы у нее, конечно, длинные и блестящие, но они не вились, а именно это считалось модным в обществе. Они не были золотистыми, как у Лорел, или рыжими, как у Холли, и даже не имели неповторимого рыжевато-золотистого цвета — гордости Уиллоу. Напротив, тяжелая темно-каштановая грива Айви, которую не могли удержать никакие булавки, никогда не была модной, а значит, о ней не будут сожалеть ни окружающие, ни она сама.

И все же, когда Холли послушно подняла Ножницы и приступила к стрижке, у Айви сжалось сердце. Однако потом ее одолели дурные предчувствия, и мысли о волосах или их потере отступили на задний план. Виктория вела такую жизнь, что вряд ли имела полное представление о реальных условиях, в которых Айви предстояло претворять в жизнь ее план. Женщина в штанах — это само по себе уже плохо, но женщина, притворяющаяся мужчиной и проникающая в одиночестве, без компаньонки, в университет… Это скандал. Ее репутация будет погублена на всю жизнь, и королева ничем не сможет ей помочь.

В течение нескольких минут в кухне не было слышно ничего, кроме тиканья настенных часов, металлического лязганья ножниц и тяжелого дыхания Айви, которое, она надеялась, не было слышно сестрам. Ей придется только позаботиться о том, чтобы никто в Кембридже никогда не узнал правду и не смог связать юного студента с сестрами Садерленд. Признаться честно, она не так уж сильно тревожилась о своей репутации, поскольку замужество представлялось ловушкой, хорошо еще, если комфортабельной.

Она ничего не имела против того, чтобы променять мужа на книги. Тайным желанием Айви было иметь возможность на самом деле стать студенткой университета, читать, учиться и проводить время среди интеллектуалов. Что же касается брака, она сомневалась, что будет так же удачлива, как Лорел, и ей удастся найти мужа, который будет уважать ее интеллект и относиться к ней как к Партнеру, а не как к прислуге.

Но как быть с Уиллоу и Холли? Поскольку их родители, а теперь уже и дядя Эдвард, умерли, им придется самим пробиваться в жизни. А в мире, где происхождение, благопристойность и родственные узы играют основополагающую роль на ярмарке невест, ее игры в переодевание существенно снизят шансы сестер на удачное и счастливое замужество.

Она не говорила об этом Виктории. Она дала клятву. Они все это сделали. Значит, потребности королевы важнее их собственных.

— Ты, конечно, понимаешь, что я отправлюсь с тобой, — сказала Холли.

— Я тоже, — сообщила Уиллоу, шмыгнув носом. — Мы просто на некоторое время закроем магазин.

— С какой целью? — холодно поинтересовалась Айви. — Вы знаете хоть одного университетского студента, имеющего женщин-компаньонок?

Уиллоу достала обшитый кружевами платочек и вытерла глаза.

— Среди наших знакомых нет ни студентов, ни преподавателей.

— Нет. И не будет, — сказала Айви. — Ох, Холли! Эго было мое ухо!

— Прости, пожалуйста. Сиди спокойно.

— Ладно, хватит, Холли. Не надо обрезать их короче. Оставь так, как есть.

Уиллоу вытерла слезы, обошла Айви кругом й сообщила:

— Знаешь, а получилось не так уж плохо.

— Ты умеешь утешить, сестренка. — Айви провела рукой по волосам и почувствовала разочарование: осталось еще слишком много. — Нет, этого недостаточно. Холли, продолжай. И сделай наконец все как следует.

Но Холли прижала ножницы к груди и отступила.

— Они достаточно короткие. Многие студенты ходят растрепанными. У них или нет времени посетить парикмахера, или они считают уход за волосами чем-то недостойным их внимания.

— Холли права, Айви, — добавила Уиллоу. — После стрижки волосы у тебя стали виться и теперь выглядят значительно короче.

Айви встала и смело подошла к зеркалу. Взглянув на себя, она открыла рот от изумления.

— Это я?

— Ты, конечно, — сказала Уиллоу. — Боже мой, Айви, я никогда не замечала, что у тебя такие высокие скулы!

Холли подошла и остановилась рядом с Уиллоу.

— И такие большие глаза. Подумать только, все это время тебя считали дурнушкой! Наверное, ты очень старалась скрыть свою красоту.

Даже Айви нечего было возразить, хотя она все еще изумленно таращилась в Зеркало. Зрелище было не привычным: шея голая, уши слегка торчат. Теперь волосы обрамляли ее лицо и подчеркивали лучшие черты, чего никогда не было, пока они были просто длинными.

— Но почему так…

— Ты очаровательна! — воскликнула Холли.

— Прелестна! — подхватила Уиллоу.

— Но это совершенно не согласуется с планами Виктории, — заключила Айви. — Что мне теперь делать? Меня никогда не пустят в Кембридж в таком виде. Я же стала более женственной, чем раньше.

Сестры задумались.

— Ты же будешь в мужском костюме. Это наверняка поможет создать требуемую иллюзию. — Оптимизм Уиллоу не мог скрыть ее сомнений.

— И ты… ты, конечно же, перевяжешь грудь, — сказала Холли.

Сердито нахмурившись, Саймон быстрым шагом прошел по аудитории — полы его плаща, развеваясь, задевали плечи студентов, занявших места у прохода. Больше тридцати юных недорослей, изучавших натурфилософию, внимательно следили за ним, и их лица выражали самые разные чувства — недоумение, тревогу, даже испуг.

Их волнение понравилось Саймону, он даже слегка улыбнулся, на мгновение сбросив свою обычную маску враждебности. Он на самом деле собирался запугать их всех, точнее, всех, кроме одного. Возможно, именно сегодня он сумеет найти долгожданного помощника, обладающего умом, смелостью и знаниями, необходимыми для работы в его лаборатории.

Помещение заполнили в основном студенты-первогодки, неоперившиеся юнцы, только что вылетевшие из таких школ, как Итон, Мерчент-Тейлорс и Чартерхаус. Конечно, маркиз мог найти ассистента и не прибегая к столь драматической тактике, если бы искал среди более опытных старшекурсников. Он наверняка обнаружил бы квалифицированного человека среди преподавателей или стипендиатов, занимающихся исследовательской работой, но таких помощников он не хотел. И те и другие обладали бы непомерными амбициями, не говоря уже о предвзятых мнениях, с которыми слишком трудно бороться.