План похищения - Валери Парв

— Ваша еда! Шейн будет спрашивать, что задержало меня так долго.

— Вы всегда можете сказать, что принц Николас пытался уговорить вас отпустить его, но вы не соглашались на все его уговоры, — предложил Бен. — К тому же вы будете не так далеко от истины.

— К тому же это значит, что вас побьют.

Бен внутренне сжался от мысли о побоях, но его лицо ничего не выразило.

— Тогда вы послужите мне еще.

— Или Шейн, а его услуги, возможно, вам не очень понравятся.

— Тогда будьте со мной заодно. Помогите мне ради вашего ребенка и принцессы Лианны.

— Нет, вы не знаете, о чем просите меня.

Мэган встала и подошла к окну. Бен наблюдал за ее грациозными движениями, чувствуя, как у него пересыхает в горле. Вопреки всему она нравилась ему. Он ничего не мог с собой поделать. Если бы они встретились при других обстоятельствах, уж он бы не упустил случая привлечь ее внимание.

Но сейчас он не мог сделать ничего. Да и не время было. Мэган его враг, и нужно помнить об этом. Она позволила своему брату использовать ее дом в качестве тюрьмы для человека, которого она считала принцем-регентом своей страны. И то, что она сделала это под давлением, не умаляло ее виновности.

А также не умаляло силы ее привлекательности, подумал Бен, чувствуя, как теплеет у него на душе при мысли о ней. Ее красота была не главной причиной, хотя ему нравилось любоваться ею. Но все же его больше привлекала ее женственность.

Правда, она думала, что он — женатый принц Николас. И Бену было непереносимо тяжело думать об этом.

Однако, хоть и неохотно, он снова взял на себя роль принца Николаса.

— Как будущий король, я приказываю тебе помочь мне, — произнес Бен.

Она повернулась, и ее ядовитый взгляд прожег его.

— Едва ли вы в том положении, чтобы давать указания.

— Ты будешь хорошо награждена, если поможешь мне.

— Сначала флиртуете со мной, теперь пытаетесь дать мне взятку. Что дальше? Попытаетесь обольстить меня?

Он тяжело вздохнул.

— Почему у меня такое чувство, что мои усилия напрасны?

— Потому что ваши усилия напрасны.

Как будто по привычке она начала убираться в маленькой комнате: поправила и разгладила занавески, смахнула пыль, сложила кое-где разбросанные игрушки, переставила предметы на туалетном столике.

Он очарованно наблюдал за ней. Она не была королевой, но двигалась с королевской грацией.

— Вы против мужчин или только против монархии? — язвительно спросил он.

Мэган замерла с тряпичной куклой в руках. Он держала ее так осторожно, будто та была ребенком.

— Монархия продержала нашу страну в покое и процветании уже тысячу лет, — проговорила она.

— Тогда остаются мужчины.

Мэган положила куклу на столик и повернулась к нему, сердито скрестив руки на груди.

— Именно из-за мужчин у меня все неприятности.

— Конечно, вы имеете в виду одного мужчину, отца Молли.

— Нет, я имею в виду всех мужчин, начиная с отца Молли и заканчивая моим братом и его так называемыми сообщниками. А теперь еще и вами.

Бену не терпелось выспросить подробности о сообщниках брата, но он чувствовал, что еще рано.

— Почему мной? — спросил он.

— Если бы не вы, я не была бы сейчас в таком затруднительном положении.

— Едва ли это моя вина, — сказал он, чувствуя крайнее раздражение, — я не просил, чтобы меня похищали посередине официальной встречи. Мое единственное преступление в том, что я тот, кто есть.

— Вот именно, — сказала она, — вы — это вы, а я — это я. Если бы вы не оказались в подобном положении, вы не уделили бы мне и части своего дня.

— Я бы обязательно провел с вами день, вне зависимости от ситуации, — заверил он ее, зная, что говорит правду.

— Неужели? Еще скажите, что совершенно неважно, что вы будущий король страны, а я какая-то швея, имеющая ребенка и с трудом зарабатывающая себе на жизнь.

— Вы свои мысли высказываете или вашего брата?

— В основном моего брата, я думаю, — горько сказала она. — Я не занимаюсь всякими умствованиями. Есть одно золотое правило, которого я стараюсь придерживаться.

— Не нужно поступать с другими так, как вы не хотели бы, чтобы они поступали с вами, — перебил он ее. Он всю жизнь руководствовался этой философией и был уверен, что и она тоже. И тут же добавил: — Хотя то, что вы сейчас делаете, идет вразрез с вашим золотым правилом.

Ее глаза метнули огонь.

— Вы думаете, я не знаю? Если бы был какой-то другой путь, поверьте, я выбрала бы его.

Тогда он бы нашел для нее другой путь, который устроил бы их обоих. Он полагал, что добьется своего. Сейчас он был в неподходящем для высокопарного языка положении.

— Вы не могли бы меня по крайней мере развязать? — спросил он.

— Не сейчас, — сказала она, нервно взглянув на закрытую дверь.

Значит, подумал он, есть надежда, что она сделает это, когда будет безопасно. Как прекрасно, ведь он снова увидит ее, такую добрую, отзывчивую и такую красивую. А сейчас надо успокоиться и пока не думать о ней. Все-таки, как ни говори, она остается его тюремщицей. Однако не думать о ней он не мог.

— Что ты делаешь? — спросил брат, когда Мэган появилась на кухне.

— Бутерброды. Принц голоден.

Отвечая, Мэган сжалась, ожидая удара, но его не последовало. Мало того, она увидела в глазах брата раскаяние, совсем не походившее на ту презрительную усмешку, которая обычно появлялась на его лице. Высокий, с хорошо развитой тяжелыми работами мускулатурой, он немного сутулился, как будто нес весь мир на плечах. Мэган любила брата и хотела, чтобы в его взгляде не было такой горечи, как будто между ними было не восемь, а сто лет разницы.

— Не вздрагивай, как будто я монстр. Я ведь не собираюсь бить тебя, — сказал он, и в его голосе звучала обида.

— Но вчера же ты меня ударил, — мягко напомнила она.

— Я знаю. И сожалею. Я не хотел, так уж получилось. Сейчас для нас нелегкое время, но я надеюсь, скоро все будет закончено.

Она была рада, что Шейн встал спиной к ней: он не мог увидеть, как сильно тряслись ее руки. За окном большая тень не переставая, как маятник, двигалась взад и вперед. Друг Шейна, Дейв, охранял коттедж. Другие — наблюдали за пространством между садом, прилегающим к дому, и окраиной леса. Мэган указала головой в сторону комнаты Молли.

— И когда же вы сделаете свое дело? Вы собираетесь убить пленника? — произнесла она, и ей стало не по себе. Даже думать об убийстве она не могла.