Мешок историй про шалого малого - Александр Мешков

5.

— Я вообще считаю, что роль семьи в судьбе человека и формировании его как личности сильно преувеличена! — глубокомысленно рассуждал святой Павел, возвращаясь из туалета и усаживаясь на свое место. У Павла были проблемы с мочевым пузырем, камни что ли, и оттого он отлучался в сортир чаще других.

— Не скажи, — возразил толстяк Юрка, рисуясь и подражая Черчиллю, пижонски раскуривая сигару, — Я бы не состоялся, если бы не мой отец, который методично, изо дня в день, занимался моим воспитанием. Он научил меня фотографировать и, чего скрывать, устроил на работу в «Труд», когда я был еще совсем сопливым мальчишкой. А потом я уже пошел своим путем.

— А кто тебе сказал, что ты состоялся как человек? Ты всего лишь — профессиональный фотограф, и такой же сопливый мальчишка. Ты состоялся как профессионал, — возразил Жора. — Быть профессиональным фотографом еще не значит состояться как человек. Как человек ты говно…

— Для тебя, может быть, да. Как и ты для меня. Но я могу прокормить свою семью и помогать близким. Это и значит — состояться как человек, — стоял на своем Юрка.

— Знаете, Юрий, — сказал Кравец, — я тоже зарабатываю достаточно, чтобы прокормить семью…

— Но у тебя ее нет! — воскликнул торжествующе Павел, будто адвокат, предъявивший улику.

— … Но я сделал себя сам, без чьей-либо помощи! — завершил Кравец. — У меня не было отца.

Его роль в моей жизни ограничилась капелькой спермы с неплохими генетическими достоинствами. И у Эдгара По не было родителей. Шукшин рос без отца. И Пушкина воспитала няня!

— Да ладно! — возмутился Юрка, — В семьях русских потомственных дворян отцы придавали большое значение воспитанию детей. Почитайте историю, Георгий.

— Я ее внимательно читаю, Юрий. Возможно даже внимательнее, чем вы! — сообщил зачем-то Кравец, — Позвольте вам сообщить, что со своим сыном Александром Пушкиным отношения у Сергея Львовича, прямо скажем, не сложились, это вы тоже сможете прочитать в воспоминаниях современников поэта. Пушкин-отец детьми никогда не занимался, а изволил кутить и волочиться за дамами. Сам Пушкин-сын в молодости жаловался, что отче не дает ему денег из-за скупости, что де из-за него он не может в полную силу творить, поскольку ему не на что кушать. Батя не любил тунеядцев и халявщиков. И хотя сам стишки пописывал, поэзию считал баловством, пустой забавою, чтобы девчат заманивать в сети порока.

— Официант! — тонким фальцетом заорал усатый мужик в казачьей косоворотке за соседним столом. — Человек! Чувак! Водки! Ледяной!

Перед ним уже стояла одна непочатая бутылка водки. Но он видимо — забыл про нее. Однако, стройная официантка, явившаяся через секунду, послушно поставила перед ним вторую бутылку.

— А эту заберите! Она теплая! — капризничал казак.

Oh, oh, child, way you shake that thing, gonna make you burn, gonna make you sting. Hey, hey, baby, when you walk that way, watch your honey drip, can’t keep away.

Надрывался в высоком фальцете пожилой, седовласый, кудрявый певец на сцене, с профессорской бородкой на испещренном глубокими морщинами лице.

— Можно сказать, что разлад в отношения отца и поэта внесло и правительство, — продолжал Жора, — Когда по просьбе Жуковского Пушкина из южной ссылки отправили в Михайловское, то надзор за ним поручили батюшке. Как некое издевательство над родственными чувствами. Тому это совсем не нравилось, но он согласился. Ситуация, господа, была, согласитесь, неловкая. Пушкин же упрекал отца в шпионстве и стукачестве. Был даже момент, когда Пушкин чуть было не дал батюшке в сердцах пиздюлей. Он это потом отразил в «Скупом рыцаре». Вы, Юрий, надеюсь, читали «Скупого рыцаря»? Они помирились только в 1828 году. Сам, Сергей Львович, к его чести будет сказано, будучи неоднократно пизжен не раз своим жестоким отцом, не брал с него дурной пример и никогда не наказывал физически своих детей. Да, он, как и твой батя, способствовал тому, чтобы Пушкина приняли в Царскосельский лицей — место, куда очень трудно было попасть. И, возможно, привил Пушкину склонность к стихосложению? Хотя как это можно привить? Кстати, в смерти Пушкина Сергей Львович винил вдову Наталью. Говорят, что допускал сексуальную составляющую в отношениях Натальи с императором, которая и стала, по его мнению, основной причинной самоубийственной дуэли. Сергей Львович, чтобы вы знали, господа, отсудил у блудной невестки Михайловское. Правда, она за него и не боролась: возможно, чувствовала свою вину. Он был большой чудак и игрец, этот Сергей Львович, за что я его и люблю. Перед смертью он хотел жениться и, будучи даже в агонии, умолял юную дочь Анны Керн выйти за него замуж. Так что, Юрий, к гениальности состоявшихся детишек родители не всегда имеют отношение.

— Не выебывайся, — пробурчал Юрка и махнул соло еще одну рюмку без тоста.

— Да, но важно учитывать мотивацию! Пушкина холила и лелеяла ласковая старушка Арина Родионовна. А тебя окружала любовью твоя мама, — сказал Георгию с укоризной Павел, — И главная мотивация твоего успеха — не огорчать мать. Поэтому ты и состоялся! Давайте выпьем за матерей! — он поднял рюмку.

— Принимается! — сказал Кравец.

— И за отцов! — пафосно, хотя с некоторой досадой, добавил толстяк Юрка, — Папа! Спасибо тебе! — закричал он, обращаясь к небу. На соседнем столе прыснули в кулачки две очаровательные девчушки.

6.

Кравец заглянул в другую комнату, в туалет, в ванную. Сердце его оторвалось и упало в штаны. Он ничего не понимал. Он не мог даже позвонить сыну. Жора в суматохе пьянки даже не взял номер телефона Рауля. Сделав несколько кругов по комнатам, словно потерявший управление самолет, он приземлился на кухне, налил себе Henessy, закурил. Часы показывали пять часов утра. Куда идти? Кому звонить? Куда мог пойти сын? Конечно, ему, наверняка, интересно в другой стране. Он мог просто пойти гулять. Обычное для юноши его возраста дело. Но ведь он не сможет найти дорогу домой в этом лабиринте мегаполиса. Он не говорит по-русски. Его могут просто убить на улице какие-нибудь подонки! Сейчас страшное время, столько безработных нелегалов наводнило Москву! Хотя чего он опасается? Рауль — взрослый, здоровый мужик! Да и что такое, по сути, Москва? По сравнению с циничным, грубым и коварным Каракасом, Москва сегодня казалась чистой и непорочной старушкой-староверкой из таежного села. Сидит где-нибудь его сынуля в ночном баре, акклиматизируется…

Кравец посмотрел новости, попил чаю. В 10 часов ожидание стало невыносимым, и он набрал телефон Ленки Тереховой, пресс-секретаря УВД.

— Ленок! Это Жора Кравец тебя беспокоит.

— Привет, любимый. Что-то совсем забыл меня… Соскучился что ли?

— Соскучился, Ленок. Потискать тебя хочу. Но сейчас помоги мне. Можешь сводочку посмотреть. У меня сын загулял где-то…

— Сын? У тебя?

— Да. Я сам удивлен. Это сюрприз! Сын у меня тут объявился из Венесуэлы… Сейчас он пропал куда-то. Дома не ночевал. Рауль Рохас. Посмотришь?

— Рауль Рохас? Хорошо, Жорик. Посмотрю. Когда увидимся?