Время мушкетов - Денис Юрин

– Так он же не пил, да и в трактир даже не заглядывал… – возразил ему бас.

– Ох, дурак ты, дурак! – посетовал картавый. – Давай-ка, его перевернем мальца… Вот теперича он, можно сказать, в стельку…

В полумраке конюшни что-то зажурчало, а затем на оголенные колени девицы упала еще одна пустая бутылка.

– Слышь, а я его вроде знаю! Это ж младший маркиз Анкар, Ивор, кажись…

– Ну, и что с того?!

В темноте послышался звонкий шлепок, возможно, по лысой голове.

– Маркиз, не маркиз, не важно! Он мог прочесть послание!

* * *

Обезумевшие легкие разрывали грудную клетку, стараясь вырваться на свободу и глотнуть свежего воздуха. Мокрые нити волос прилипли ко лбу и пытались залезть в глаза. Мышцы конечностей ныли, не выдерживали нагрузок; они вот-вот должны были начать разрываться. Многострадальные ноги в оковах из отяжелевших сапог уже не бежали, а просто месили болотную воду, бессмысленно двигаясь в никуда. Но значительно больше страданий отцу Патриуну доставляла мысль, что он завел отряд на болота, сбился с пути, всего один раз перепутал лесную тропу и тем самым обрек своих людей на верную смерть.

– Стоять! – разорвал первозданную тишину истошный крик запыхавшегося командира.

Четверо бежавших спереди мгновенно остановились, буквально через секунду к Патриуну подтянулись и остатки отряда; всего их было только семеро. Урвасы – загадочное племя, они каким-то необъяснимым способом умеют общаться на расстоянии. Весть о прорыве отряда миссионеров к реке мгновенно облетела всю округу. Лесное воинство упорно преследовало беглецов, но мало того, навстречу им трижды попадались довольно большие группки охотников. Случайность полностью исключалась, поскольку охотники, в основном дети, калеки и старики, не разбегались при виде большого отряда вооруженных людей, а, наоборот, набрасывались на пехотинцев и мужественно сражались.

Стычки измотали филанийцев, к тому же существенно снизили темп передвижения поредевшего отряда. Патриун не сомневался, дикари уже успели отрезать им путь к реке и теперь методично сжимали кольцо окружения, надеясь загнать их как раз на те самые болота, куда он, перепутав дорогу, и завел своих людей. Конечно, угрызения совести поедали святого отца изнутри, но он не позволил захватить им власть над рассудком. «Действиям – время, а покаяниям – час», – всегда проповедовал он и не видел причины не применить этот принцип к себе.

Осмотр отряда занял всего долю секунды. Солдаты хоть и устали, но еще не исчерпали резерв своих сил, а значит, шанс выжить у них все-таки был. Местность показалась священнику знакомой, он сюда как-то забрел несколько лет назад, перепутав дорогу к Удмире. Они чуть-чуть отклонились на северо-запад и теперь находились всего в полумиле от спасительного берега.

– Мал, – обратился священник к стоявшему по правую руку от него ветерану, – веди людей вон к тем деревьям, там будет тропа к реке. Быстрей доберитесь до берега… Потом сразу сбрасывайте барахло и вплавь! Они… они не осмелятся зайти в воду!..

– А как же?!. – изумленно захлопал глазами старый солдат.

– За меня не беспокойся, – произнес Патриун после глубокого вдоха, – я эти места знаю. Надо ребят вывести. Не все же погибли, кой-кто просто отбился… плутает!

– Ваше Святство… – попытался возразить ветеран, но тут же осекся под строгим взглядом.

– Не время спорить, десятник, ох, не время! Веди отряд к реке! Ногами во всю прыть шевелите, да не смейте кольчуг до берега снимать, толку уже не будет, а в броне биться сподручней!

Хлопнув на прощание десятника по крепкой руке, священник закинул булаву на плечо и побрел обратно к лесу, в сторону, откуда нет-нет да раздавались предсмертные крики. Лишь выйдя из болота, отец Патриун позволил себе обернуться. Возле деревьев на противоположной стороне гиблого водоема виднелась небольшая группка быстро удаляющихся людей.

Мал в точности исполнил указание и вел остатки отряда верным путем. Да, вот только добраться до Удмиры им было не просто, наверняка остатки отряда поджидает засада возле самой воды. За пятнадцать лет жизни на правобережье священник хорошо изучил повадки дикарей, гораздо лучше, чем запутанные лесные тропы. Урвасы оцепили берег еще до начала штурма форта, они не могли позволить чужакам уйти и скрыться от праведного возмездия во владениях речного чудовища, таинственного божества, непонятного и враждебного к их роду.

Вылив из высоких сапог грязную болотную воду, Патриун сел на поваленный ствол дерева и постарался как можно быстрей отдышаться. Он не думал прятаться в лесу, хотя шансы поиграть в прятки были, бесспорно, неплохи. Недаром он блуждал по прибрежным чащам правобережья гораздо больше времени, чем проводил в молельне. Не собирался священник и отправляться на поиски отставших, с ними уже давно расправились дикари или разорвали на части хищные звери. Патриун обманул доверчивого десятника, но эта ложь не была грехом, она была во благо… во благо, прежде всего, тем шестерым счастливчикам, что сейчас, не жалея ног, бежали к Удмире. Преподобный отец знал способ отвлечь урвасов на себя и тем самым дать время выжившим переплыть реку.

«Пора!» – подумал отец Патриун и встал в полный рост. На богатырских плечах и не менее мужественном торсе забагровели полосы свежих порезов и шрамы – следы давних ранений. Закрыв глаза, священник усилием воли разгонял по телу кровь, заставлял клокочущее в груди сердце биться с максимальной скоростью. Потом он поднес ладони и издал крик: долгий, протяжный и сложный, состоящий из множества интонационных фраз и переливов. Древний лес тут же ответил ему раскатами эха, а затем наполнился десятками криков, идущих со всех сторон. На потрескавшихся губах святого отца заиграла бесовская ухмылка. Ему удалось обмануть дикарей. «Враг здесь, срочно нужна помощь!» – означал неистовый крик, и теперь все урвасы, находившиеся в радиусе двух-трех миль, прекратили поиски и спешили к нему… на болото.

«Рано или поздно все умирают, каждый переходит грань… Неизбежное должно свершиться, так почему же не извлечь из этого пользу для других, для близких!» – вспомнились отцу Патриуну в страшный миг ожидания смерти слова старшего шамана племени Урвас. Наставник филанийской миссии любил беседовать со своим духовным оппонентом, но это было давно. Последний спор разгорелся двадцать пять дней назад, еще до того, как кто-то из миссионеров случайно забрел на запретные земли, и началась бессмысленная война.

«Ты прав Кад Вир, ох как прав! Но вот только меня это пока не касается… еще рано, еще слишком рано, да и особо близких у меня пока нет, а ведь во всем должен быть смысл!» – успел подумать преподобный отец буквально за миг перед тем, как на небольшой поляне возле болота появилась первая пятерка изрядно запыхавшихся дикарей.

Близость опасности мгновенно заглушает отвлеченные мысли и превращает людей в жутких прагматиков. Отец Патриун долее не размышлял, что он должен делать, а чего нет. Пришло время действовать: сеять смерть и тут же пожинать кровавый урожай. Шансы на успех стоит взвешивать до ратной потехи, упрекать себя в безрассудстве можно «после», но во время сражения в голове должна резвиться лишь одна мысль: «Как?! Как действовать и как убивать?», чтобы нанести врагу максимальный урон и самому, по возможности, избежать смерти.