Все мы грешные - Владимир Колычев

Рядом с ним вышагивали еще трое. Все под кайфом. Глаза остекленевшие. На лицах блаженные улыбки. Анаши накурились, не иначе. От таких можно ожидать всего. Насте стало не по себе.

* * *

– Ты ко мне пришла, Настена? Ты искала меня? – Герман подошел к ней и грубо схватил за руку.

Настя молчала, только испуганно смотрела на него.

– Ты ко мне пришла, я спрашиваю? – В его голосе закипела ярость. Но тут же она сменилась идиотским весельем. – Ко мне! Конечно, ко мне!

Не отпуская ее руки, Герман присел на корточки и, придерживая ладонью живот, захохотал.

Это послужило сигналом и для остальных. Его спутники приняли ту же позу, из их глоток вырывался такой же дурацкий смех.

Но продолжалось это безумие недолго.

Первым замолчал Герман. Он поднялся на ноги и уставился на Настю тяжелым, злым взглядом.

– Ну что, метелка, пойдешь со мной? – Он показал кивком головы на заросли кустов неподалеку.

– Нет. – Настя до ужаса боялась остаться с ним наедине.

– Тогда пойдешь вместе со всеми. Пустим тебя по кругу. Вставай, сука, пошли!

– Нет!

– Да! – заорал Герман и с размаху ударил ее по лицу. – Я же говорил тебе, ты пожалеешь, – добавил он.

– Ах ты тварь!

Неожиданно для себя самой Настя резким движением ударила его коленкой в пах.

Герман схватился руками за ушибленное место и скорчился от боли.

Двое его дружков подскочили к Насте, пытаясь схватить ее. Одного она наотмашь ударила растопыренной ладонью по лицу. Не от силы удара, а скорее от неожиданности нападавший потерял равновесие и оказался на земле. Но другой подобрался к ней из-за спины, схватил за руки и лишил возможности сопротивляться.

– В кусты ее тащите, в кусты! – благим матом орал Герман.

Он уже успел оправиться от удара. Как-никак он находился под наркозом, а это обезболивает.

– Эй, погоди, не торопись, – одернул его чей-то негромкий, но повелительный голос.

Настя невольно обернулась.

К Герману и его дружкам подошли трое парней. На пьяниц не похожи, на наркоманов тоже. Но и законопослушными гражданами их не назовешь. От троицы исходила угроза.

– О, блин, блатари нагрянули, – испуганно прошептал тот, который держал Настю за руки.

Вперед выступил чернявый. Хищный прищур, жестко сжатые губы.

Он мгновенно определил в Германе главного и вплотную подступил к нему.

– Зачем бабу обижаешь? – прошипел он и с силой ударил Германа головой.

Обливаясь кровью, тот рухнул на плитки тротуара.

– Ша, ублюдки! Хватайте своего мудака и сдергивайте! – негромко, но с силой в каждом слове приказал чернявый.

Дружки Германа по-холуйски закивали, подхватили приятеля под руки и бросились наутек.

– Козлы! – сказал один из приятелей чернявого. – Ну, никаких понятий, падлы...

Угрюмый, морда кирпичом, типичный уголовник. Такой прирежет и не поморщится. Но, видно, и зря обижать не будет.

– Надо было им всем рога поотшибать, – сказал другой. – Такую кошечку обидели... Ну что, отваливаем?

Белобрысый, худощавый, не удался ростом. Но опасный, как змея. Такие жалят быстро и смертельно. Но Насте он показался сейчас безобидным.

– Идите, я вас догоню. – Чернявый с интересом разглядывал девушку.

– Ну да, конечно. Базара нет, – понимающе подмигнул ему белобрысый. – Не теряйся, Хмурый... А мы отваливаем.

Хмурый ничего не сказал. Только кивнул.

Высокий, стройный, грудь широкая. Синие глаза, тонко очерченный с горбинкой нос. Красивое лицо. Жесткий взгляд властного, не по годам мудрого человека. От таких женщины теряют голову.

Насте он сразу понравился.

Он был опасен. Но девушка этого не замечала. В ее глазах он предстал героем-спасителем. Такой не способен на подлость.

– Совсем оборзела молодежь. – Лед в его глазах таял, когда он на нее смотрел.

А ведь сам не такой уж и старый. Чуть больше двадцати.

– Спасибо вам! – Настя в смущении отвела взгляд.

– Только без «вам». Договорились?.. Меня Антоном зовут.

– Настя...

– Ты больше здесь, в этом парке, одна не появляйся. Всякой шпаны здесь как нерезаных собак. Хочешь, я возьму тебя под свою опеку? – предложил он.

Насте почему-то не хотелось отвергать его предложение. Он ей нравился все больше.

– Погуляем вечерком? Только не сегодня – завтра.

– Можно, – охотно согласилась она.

– Тогда в восемь, у кинотеатра. Идет?

– Идет!

Антон куда-то торопится, это очевидно. Настя снова осталась одна.

Покинув парк, она отправилась на вокзал. Если отчим в самом деле уезжает, то она должна в этом удостовериться. Взглядом, издалека, не выдавая своего присутствия.

Так оно и вышло. Она видела, как Александр Макарович сел в скорый поезд, который унес его куда-то в сторону Москвы. Только после этого девушка отправилась домой.

* * *

Настя знала, что молодежь в их городишке развлекается либо на дискотеке, либо в кино, либо в пыльных забегаловках с вывесками «Бар» или «Кафе». Больше пойти некуда. В поисках острых ощущений ее ровесники, в основном мальчишки, заправлялись крепленым вином, бормотухой или веселили кровь дымом анаши. Вот и весь праздник.

Но и таких развлечений она не искала. Нет, мама не запрещала гулять вечерами. Просто ей самой никуда не хотелось ходить. Дневные занятия в балетной студии, вечер за уроками и интересной книгой – она предпочитала это.

Сегодня она встречается с молодым человеком. Интересно, куда поведет ее Антон? В кино?.. Вряд ли. Хотя может быть и такое...

Да, Антон не из круга ей подобных. Она понимала – он из чуждого ей мира, сурового, с жестокими законами. Он из блатарей, может быть, из уголовников. Ведь не дура же она – догадывается... Но он красив и по-своему даже благороден. Такой, подсказывало ей чутье, не сделает подлость.

Вот ее отчим – страж порядка, милиционер. Такому сам бог велел оберегать людей. Так нет же, он оказался последней сволочью...

К единственному в городе кинотеатру Настя подошла на пятнадцать минут позже назначенного времени. Опоздала – но женщинам это позволительно. Так она считала.

Антон ждал ее.

Красавец мужчина, в черных брюках, белой рубашке. Ослепительная улыбка. Само обаяние. И ничего такого пугающего.

– Ты припозднилась, Настя, – без малейшего недовольства заметил он. – Но это пустяки.