Развязка. Конец долгового суперцикла и его последствия - Джонатан Теппер

Хотя у каждой страны собственные проблемы, так или иначе почти всем придется разрабатывать инвестиционную политику; об этом мы поговорим в заключение.

Мы не претендуем на абсолютную истину. Результаты зависят от избранных направлений и методов исследований. Читателям, проживающим в странах, неспособных принимать разумные решения или уже столкнувшихся с ситуацией, когда любой шаг приводит к очень тяжелым последствиям, мы хотели бы предложить несколько идей относительно их персональных инвестиций. Мы покажем, по каким признакам можно судить о принятой страной экономической политике и как учитывать это, принимая персональные инвестиционные решения.

Наконец, мы – оптимисты. Даже если наши страны не в состоянии сделать мудрый выбор, мы всегда можем действовать иначе в приватной жизни и хотим помочь вам поступать так же. Наши деды и родители сумели выжить в столетие двух мировых войн, Великой депрессии и прочих экономических катаклизмов. Мы уверены, что и фаза долгового суперцикла рано или поздно завершится. Как компьютер можно перезагрузить посредством нажатия кнопки, так и экономика способна перезагрузиться и перейти на новый уровень процветания, медицинских достижений и волшебных, изменяющих жизнь технологий. Возможности наверняка появятся. А теперь посмотрим, как не ошибиться с выбором в собственной жизни.

Когда речь заходит о конце игры, мы, естественно, хотим знать, а какая игра, собственно, заканчивается. По нашему мнению, во многих развитых странах приближается к завершению долговой суперцикл, концепция которого изначально разрабатывалась представителями компании BCA (Bank Credit Analyst). Ее основатель Гамильтон Болтон часто использовал термин «суперцикл», при этом подразумевая множество разных факторов: оборачиваемость денег, банковская ликвидность и процентные ставки. В начале 1970-х Тони Бек модифицировал концепцию, конкретизировав основное понятие как долговой суперцикл, поскольку он считал главной причиной быстро возрастающую задолженность частного сектора. Нынешний редактор BCA Мартин Барнс тоже внес свой вклад в развитие этой теории. (И конечно, нельзя не вспомнить об Ирвинге Фишере, говорившем о длительном долговом цикле в своей знаменитой статье 1933 г.).[5]

По сути, долговой суперцикл представляет собой долгосрочный рост долга с относительно небольшого и управляемого уровня до точки, когда фондовый рынок отказывается его финансировать и возникает необходимость либо реструктурировать, либо сократить его. Для этого требуется внедрить программу жесткой экономии. Хотя BCA занимается главным образом проявлениями долгового суперцикла в США, их разнообразные виды типичны для развитых стран всего мира. В 2007 г. BCA писала:

Я (Джон) разговаривал с Мартином несколько месяцев назад, и речь зашла в том числе и о пике долгового суперцикла. По словам Мартина, нам еще далеко до пика, поскольку место частных инвесторов, урезающих расходы, занимают государственные организации. Вместо одних должников появляются другие. И он действительно совершенно прав в том, что долговой суперцикл в США, Японии, других развитых странах (и даже в Греции!) в значительной степени поддерживается усилиями правительств, раздувающих свои расходы. Совокупная задолженность продолжает увеличиваться. По мере ее перемещения из частного в государственный сектор динамика развития экономической и финансовой среды приобретает новые черты, которых раньше не было. Мохаммед Эль-Эриан описывает ее как новую реальность. Однако нетрудно заметить, что путь к этой новой реальности довольно ухабист.

Где-то там, в голубой дали

И все же, все же… Возможно, долговой суперцикл еще не завершился, но нам кажется, что признаки приближения конца достаточно очевидны. Роль прорицателя (из мультфильма), бродившего по улицам с рекламой-сэндвичем «Конец близок!», взяла на себя Греция. Испания и Португалия близки к тому же, поскольку стоимость обслуживания их долга продолжает расти. А Ирландия? Страны Балтики? Существует предел задолженности, которую можно себе позволить. Рейнхарт и Рогофф в книге «На этот раз все будет иначе. Восемь столетий финансового безрассудства»[6] подчеркивают, что определенного предельного значения задолженности в процентах от ВВП, по достижении которого экономика страны рушится, нет. Скорее, после достижения определенного значения резко повышается вероятность краха. Вроде бы все идет хорошо, а затем вдруг – бах! – и все становится плохо. Этот «бах!» уже прозвучал для Греции. Без массированной финансовой помощи ее долг станет неликвидным, а дефолт – неизбежным. Это предельное значение задолженности различается для разных стран. Для России в конце 1990-х гг. катастрофическим оказался долг менее 12 % от ВВП. В Японии аналогичный показатель вскоре достигнет 230 %. Почему так? В Японии внутренние инвесторы покупают государственные долговые бумаги, а в России – нет. Конец долгового суперцикла не означает неминуемой катастрофы для страны, если этот показатель достиг высокого значения. Конечно, если брать Грецию, то у нее остался выбор между очень-очень плохими и фатальными последствиями. Япония напоминает жука, стремглав летящего на ветровое стекло автомобиля. В каждой стране своя ситуация.