Одна помолвка на троих - Галина Куликова

Могильный холод упал на Агату и на несколько секунд превратил ее в ледяную статую. Мама… Тайна… Бог мой, да нет у них в семье никаких тайн! Несчастья – это да, этого навалом. Но тайны?!

Родители погибли на Севере, в туристическом походе, утонули в узкой бурной реке. Их лодка перевернулась, и они не смогли спастись. Пятилетняя Агата в это время находилась в Москве, с бабушкой и дедушкой. Она долго не могла понять, что мама и папа никогда не вернутся домой, и всей душой невзлюбила няньку, которую привезли из какой-то деревни и поселили в детской. Нянька была старой и уже давно умерла. Да и вряд ли она могла знать про какие-то тайны…

Дед тоже умер. Из близкой родни у Агаты остались только две бабушки. И с одной из них ей совсем не хотелось встречаться. Как раз с той, которая ее вырастила…

* * *

Глеб Шагарин сидел за рабочим столом и вдумчиво листал блокнот, делая вид, что ищет нужную запись. На самом деле он даже не всматривался в строчки, а напряженно ждал, когда его секретарша наконец закончит собирать бумаги и выметется из кабинета.

– Глеб Аркадьевич, можно мне уйти на полчаса раньше? Мне надо к стоматологу, Глеб Аркадьевич.

Она была тощей, длинноногой и белобрысой и, судя по всему, считала себя по меньшей мере топ-моделью. По крайней мере, он не раз замечал, как томно она обмахивается ручкой и выразительно виляет задом, дефилируя по коридорам.

– Разумеется, – выдавил он из себя, стараясь не наткнуться на взгляд ее ярко-голубых глаз. – Иди, Кареткина, поправляй здоровье.

Она ему не нравилась. Даже ее привычка закладывать прядку волос за ухо выводила его из себя.

– Спасибо, Глеб Аркадьевич.

«Можно было бы обойтись простым «спасибо», – подумал Глеб. – Но нет, ей обязательно нужно назвать меня по имени-отчеству. Сто раз, двести раз за день». Иногда ему казалось, что эти «глебаркадьевичи» порхают вокруг него, как колибри вокруг перуанской орхидеи.

Секретарша испарилась, напоследок выстрелив в него улыбкой. Выждав пару минут, Глеб встал, подошел к двери и прислушался – тихо. Достал из бара бутылку и плеснул в стакан коньяка. Задумчиво понюхал и прикрыл глаза. Это был запах вечера пятницы, насыщенный, плотный, обещающий хорошие долгие выходные. «Приятно отвечать только за самого себя, – подумал он. – За самого себя да еще за горы железа».

Его благосостояние базировалось на компьютерных технологиях, а компьютеры он никогда не одушевлял. Вот у его отца в былые времена не случалось нормальных выходных. Срочный вызов к пациенту был такой же неизбежностью, как смерть. По воскресеньям маленький Глеб накрывал телефонный аппарат подушками или тяжелыми родительскими пальто, но это никогда не помогало.

– Можешь не стараться, – говорила мать с уважительной обреченностью в голосе. – Он все равно уедет кого-нибудь спасать. Он никогда не изменится.

Но некоторое время спустя все изменилось, и для матери это оказалось полной неожиданностью, которая обрушила привычный порядок вещей.

Глеб отхлебнул из стакана, и желудок тихо ахнул, приняв бархатный удар коньяка. Сразу стало тепло где-то в области сердца. Он сунул руку в карман, чтобы в сто первый раз ощупать кожаную коробочку. Ему захотелось достать ее и еще раз посмотреть на кольцо, но в этот момент раздался быстрый стук в дверь.

И почти в ту же секунду в кабинет ворвался Артем Ващекин, как всегда всклокоченный, в криво сидящих на носу очках. От его галстука в желто-синюю шашечку было больно глазам. Артем любил говорить, что в одежде предпочитает корпоративный стиль с чуточкой маразма. Он считал себя неотразимым для женского пола: не в последнюю очередь потому, что пользовался бешеной популярностью у сотрудниц отдела писем.

– Пьянствуешь? – спросил Артем, запустив обе руки в волосы и пройдясь по ним пальцами, словно граблями. – А как же безопасность дорожного движения?

– За мной заедет Дана, – ответил Глеб. – Собирается везти меня гулять. Так что я сегодня не за рулем.

«Не за рулем» было высшей степенью свободы, невиданным, непозволительным наслаждением. Недавно, доведенный пробками до отчаяния, он спустился в метро и провел в нем минут сорок. Его восхищали поезда, которые мчались по тоннелям так быстро, что иногда даже визжали от восторга. Ему нравилось, что они не застревают на станциях, а по эскалатору можно бежать, пиная неповоротливое время коленками. В движении была жизнь, и Глеб сразу же решил, что теперь постоянно будет ездить на метро. Уж духоту как-нибудь можно пережить! Однако на деловую встречу он в итоге явился несвежим, с оторванной непонятно где и как пуговицей и ощущая странный упадок сил, как будто близкое соседство десятков незнакомых людей высосало из него жизненную энергию.

– Пожалуй, и мне налей. Простой минералки, – потребовал Артем. Плюхнулся на стул, вытянул ноги и сообщил, глядя на Глеба горящими глазами: – У меня сегодня была грандиозная стычка с рекламщиками.

– Опять? – Тот достал второй стакан и плеснул в него ледяной воды, из которой выпрыгивали икринки пузырьков. – Держи, запей свои неприятности. А из-за чего стычка?

– Наши доморощенные спилберги задумали устроить промоакцию по мотивам фантастического романа, в котором машины победили людей. Бюджет этой акции примерно такой же, как у «Властелина колец».

– Надеюсь, ты им не позволил, – ухмыльнулся Глеб, продолжая тискать в кармане заветную коробочку.

– Конечно. Они вопили, что я веду себя деспотично потому, что мы с тобой друзья детства и ты мне слишком много позволяешь.

– Может быть, это правда? – Глеб задрал брови и снова потянулся к бутылке.

– Ну… В какой-то мере. Но в общем и целом я занимаю должность вице-президента потому, что день и ночь работаю и сносу мне нет.

– Да уж, с этим не поспоришь.

– Я практически женат на работе и только в выходные хожу по девочкам. Кстати, где твоя секретарша? Что-то я ее в приемной не заметил.

– Ушла лечить зубы, – ответил Глеб, достав-таки из кармана коробочку и подбросив ее на ладони.

– Эх, как жалко… Присутствие секретарши делает жестокий мир бизнеса чуточку добрее.

– Тебе просто хочется пофлиртовать.

– А что такого? Флирт, дружище, это обещание, которое необязательно выполнять. Что для мужика важно.

– Ты в самом деле флиртуешь с Кареткиной? – удивился Глеб. – Веришь, я от нее за день так устаю, что всей душой радуюсь, когда она отпрашивается.

– Серьезно? А мне она очень даже нравится.

– Тебе все женщины нравятся.

– Было бы гораздо хуже, если бы женщины мне не нравились, – резонно возразил Артем. – Кстати, если ты забыл, на следующей неделе у нее заканчивается испытательный срок.

– У Кареткиной? – изумился Глеб. В его глазах появился неподдельный интерес.

– Я лично вписал в контракт тестовые полгода, – подтвердил Артем. – Зная, какой ты говнюк и до чего тебе трудно угодить.